ЧВК 'Пересвет' - Алексей Медоваров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С трудом, но зацепился пальцами за край.
Й-е-с!
Немного усилий и дерево поддалось с хрустом.
Я ощутил лёгкое разочарование: передо мной был самый обыкновенный оптоволоконный кабель с коннектором у самой столешницы.
— Вот тебе и хайтек!
Я раскрутил разъем, устроился на кресле, включил голографический интерфейс (он сразу стал «ругаться» на отсутствие соединения с сетью), и положил рядом носитель информации.
— И что же я такого натворил, что всё так засекретили? Блин, самому интересно!
Я выбрал нужный файл.
Высветилась надпись «Требуется ДНК ключ. Приложите палец к клавише включения устройства».
— Кровь не водица, — проговорил я, касаясь пальцем устройства. — Даже под лежачий камень затечёт.
В архиве хранилось несколько документов. В одном упоминался проект «Кукушка», говорилось о его «высочайшей степени секретности», что для его реализации потребуются «специальное военизированное подразделение с расширенными полномочиями».
Ни хрена непонятно, но оч-чень интересно. И кто бы мне сказал, что подразумевается под расширенными полномочиями?
Я перешел ко второму документу.
Что тут у нас? Хм… Да сегодня просто день открытий!
Это был учредительный документ ЧВК «Затмение». Среди учредителей сразу три высокородных лица: Максим Басманов-Астафьев, Андрей Басманов-Астафьев и Екатерина Марьясова.
— Вот это поворот! — присвистнул я.
Если своему имени в этом списке я удивлен не был, причем совсем — от предыдущего владельца моего тела можно ожидать что угодно, то остальные два имени меня порядком изумили.
Андрей Басманов-Астафьев был моим «старшим братом», первым наследником князя.
Марьясова… Марьясова… Где же я слышал эту фамилию!
Вспомнил: её носила моя вспыльчивая телохранительница — София.
Вот где собака порылась! Теперь интерес Софии к проекту «Кукушка» стал понятен.
Третий документ меня немного озадачил. В нём говорилось об упразднении ЧВК «Затмение». Причем через месяц после основания…
Что можно сделать за один месяц? Странная история…
Последним файлом оказался даже не документ, а фотография старой газетной вырезки, в которой говорилось о прорывной технологии на стыке квантовой биологии и космологии. Только Дом Басмановых-Астафьевых не имел к этому открытию никакого отношения. В вырезке упоминалась лаборатория дворянского рода Лазаревых.
Я перечитал документы несколько раз, затем в задумчивости откинулся на спинку кожаного кресла.
История с проектом «Кукушка» получалась совсем уж загадочная. При этом я помнил, что дал Софии слово рассказывать о всем, что узнаю, но…
Буду реалистом — на потенциальный вагон вопросов девушки у меня бы не нашлось ни одного внятного ответа.
Придётся врать и выдумывать отговорки, а этого мне ну никак не хочется! Так что пока повременю с этой информацией.
В двери кабинета постучал Василий — его интеллигентный, но настойчивый стук я уже научился отличать от стука горничных и других дворцовых слуг.
— Заходи уже!
Василий чинно вошел, держа перед собой начищенный до блеска поднос, на котором на первый взгляд ничего не было, но, когда его поставили на стол, оказалось, что на зеркальной поверхности лежит конверт, скрепленный сургучовой печатью.
— Приглашение на приём! — торжественно объявил Василий.
— Приём? — Я взял конверт будничным жестом, словно мне такие приглашения притаскивали по пять раз на дню.
На лицевой стороне конверта из плотной, шелковистой бумаги, было выведено каллиграфическим почерком: «Его Светлости княжичу Максиму Басманову-Астафьеву от графа Еросимова».
Тыльную сторону украшала печать из тёмного сургуча с оттиском крадущейся лисицы.
Я вскрыл конверт и обнаружил внутри приглашение на званный приём с указанием времени и адреса. От бумаги исходил едва уловимый запах черемухи.
— Василий, ты из местных? — поинтересовался я, крутя карточку в руках.
— Родился и вырос тут, ваша светлость. На службу вашему благородному дому поступил в пятнадцать.
— Замечательно, замечательно… Скажи мне — к этому графу Еросимову на такие вечера вся знать с Ялты собирается или как?
— Не только с Ялты, но и со всего Крыма.
— Дом Лазаревых? — как бы невзначай спросил я.
— Княжна Лазарева большая любительница выйти в свет. Наверняка не пропустит приём у графа Еросимова.
— А сколько годочков стукнуло княжне?
Мне семьдесят шесть, не хотелось бы размениваться на всяких малолеток или сто двадцатилетних старух.
— Не могу знать, ваша светлость. Я, так понимаю, вам нужен костюм для выхода в свет?
— Пожалуй, что да. Валяй, готовь, — отмахнулся я.
— Рад, что вы сделали выбор в пользу живого женского общества, — сказал Василий и вышел из кабинета.
Вот ведь сученыш, подколол!
Ладно, посмотрим, кто будет смеяться последним!
Что касается дома Лазаревых — попробуем что-нибудь выяснить о «Кукушке» у этой самой княжны.
Сделаю приятное Софии, может станет чуть добрее — иметь в телохранителях сердитую фурию такое себе удовольствие!
Снова стук в дверь. Не утро на курорте, а
