Фальшивая графиня. Она обманула нацистов и спасла тысячи человек из лагеря смерти - Элизабет Уайт

женщин и детей, сталкивали в ров и приказывали ложиться на землю или на окровавленные дергающиеся тела тех, кто попал туда раньше. Затем взвод полиции и СС, выделенный для операции, расстреливал их из пистолетов-пулеметов. Говорили, что некоторые охранники тоже участвовали в расстрелах, но никто не проявлял такого рвения, как Фуманн. Весь день бойни он охотился по территории лагеря за евреями, которые пытались прятаться, и оттаскивал их ко рву на казнь.

Бойня в Майданеке 3 ноября 1943 года, в ходе которой было убито около восемнадцати тысяч евреев, была одним из эпизодов кровавого финала «Операции Рейнхард». В 1943 году возросло сопротивление польских евреев нацистам, и поляки больше не сомневались, какую судьбу уготовила им Германия. У СС ушел месяц на то, чтобы подавить возникший весной бунт в Варшавском гетто, при этом было убито более ста немцев. Второго августа заключенные в лагере смерти Треблинка тоже устроили мятеж, и сотне человек удалось сбежать. Евреи яростно сопротивлялись нацистам в гетто Белостока и Вильно (Вильнюса). Последней каплей для Гиммлера стало 14 октября, когда более трехсот евреев вырвались из лагеря смерти Собибор, убив одиннадцать эсэсовцев и двоих охранников из Травников[208]. «Операция Рейнхард» практически справилась с задачей «переселить» евреев из Генерал-губернаторства в коллективные могилы, и те, кого временно оставили в живых, чтобы использовать в качестве бесплатной рабочей силы, представляли теперь неоправданный риск. Поэтому Гиммлер отдал приказ о ликвидации лагерей, основанных в рамках операции, вместе с заключенными.

Начальник полиции и СС Спорренберг получил его приказ. Он собрал от двух до трех тысяч человек, и те казнили по меньшей мере 42 000 евреев 3 и 4 ноября 1943 года. Это была самая массовая расстрельная акция за весь Холокост. Спорренберг дал ей кодовое название Aktion Erntefest – операция «Праздник урожая».

Глава 15

Рождество в Майданеке

Во вторник, 9 ноября 1943 года, Янина вернулась в Майданек – туда, где всего неделю назад питала такие надежды относительно еврейского мальчика, пепел которого поднимался сегодня вверх вместе с черным дымом, окутавшим Люблин. Она заставляла себя не думать об этом. Сейчас не время для страха и тревоги. Она больше не Пепи Спиннер-Мельберг, чей прах тоже мог смешаться с прахом ее родных и друзей в Белжеце или оказаться в мешке с удобрением, который продавали из Майданека местным фермерам. Теперь она – графиня Янина Суходольская, и у нее есть миссия. И она более чем когда-либо полна решимости ее исполнить.

Оказавшись на территории лагеря, Янина заметила, что пятничная паника у заключенных развеялась. Некоторые члены АК из числа узников заменили евреев, работавших в лагерной канцелярии. Из документов, к которым у них был доступ, они сделали вывод, что ликвидация евреев не была прелюдией к закрытию Майданека и убийству оставшихся заключенных. Говорили даже, что новый комендант собирается улучшить условия их содержания. Действительно, бить заключенных стали немного меньше, а от лежачих больных больше не требовали, чтобы они выстаивали переклички на рассвете и по вечерам[209].

Такое легкомыслие узников встревожило Янину. Не боясь больше, что и их ждет бойня, они чуть ли не с одобрением вспоминали казни таких же заключенных и не обращали внимания на дым и вонь от тысяч разлагающихся трупов, тянувшиеся по лагерю. На то, чтобы избавиться от всех тел, требовались недели, и каждый раз, когда Янина, подъезжая к Майданеку, видела дым, графине внутри нее приходилось брать верх над Пепи, которой хотелось зарыдать от горя.

У нее была миссия, и слухи про нового коменданта внушили ей идею, как расширить поставки для заключенных Майданека и ее доступ на территорию. Она попросила о встрече с комендантом, и Петрак с легкостью это устроил.

Когда штурмбаннфюрер СС Мартин Вайс впервые узнал о назначении комендантом Майданека, ему сказали, что он будет командовать целой системой лагерей, предоставляющих рабочую силу для растущего промышленного комплекса СС в Генерал-губернаторстве. Он прибыл в Люблин как раз вовремя, чтобы стать свидетелем коллапса этого промышленного комплекса, когда 3 ноября большая часть рабочих была убита. Вайс получил назначение в Майданек благодаря своему опыту и достижениям. «Закаленный боец» нацистской партии, он служил в системе концентрационных лагерей с самого ее зарождения в 1933 году и в 1940-м занял пост коменданта Нейенгамме. В 1942-м стал комендантом первого концентрационного лагеря СС – Дахау – и в том же году сумел снизить ежемесячную смертность среди заключенных до минимальной из всех лагерей, 0,23 %. Хотя он и лишился более 85 % рабочей силы в ходе «Праздника урожая», от него все равно ожидали, что он сохранит производительность лагеря за счет оставшихся узников[210].

Янина нашла Вайса если не дружелюбным, то, по крайней мере, заинтересованным в ее предложениях. Она начала с того, что описала ему функции ГОС в Генерал-губернаторстве и особенно его обязанность заботиться о польских заключенных. В рамках выполнения этой обязанности ее организация доставляла суп и хлеб в лазареты Майданека для заболевших узников, а также хлеб и продовольствие остальным. На текущий момент, сообщила Янина, доставки больным проводятся не в те дни, что доставки остальным, и ее организации приходится забирать пустые бидоны в промежутках между доставками. Она объяснила, что было бы гораздо эффективнее и дешевле для ее организации, если бы им разрешили печь и доставлять хлеб всем заключенным в те же дни, когда доставляется суп. Собственно говоря, уверенно заявила она, у ее организации достаточно мощностей, чтобы готовить суп трижды в неделю, и она готова доставлять его, если удастся уладить вопрос с расписанием.

Вайс невозмутимо выслушал программу Янины по поставкам продовольствия в Майданек, считая, очевидно, что именно так и делаются дела в Генерал-губернаторстве. Однако потом выдвинул свои аргументы. Майданек – концентрационный лагерь, высокоорганизованное и строго управляемое учреждение повышенной безопасности. Его цель – изолировать опасных преступников и врагов, а не удовлетворять запросы разных благотворительных организаций. Настоящее расписание доставок продиктовано необходимостью как можно меньше влиять на четкий лагерный график. Пациенты лазаретов получают еду не в то же самое время, что и остальные заключенные. Более того, если доставлять хлеб в те же дни, что и суп, тогда заключенным придется отвлекаться от работ, на которые они назначены, чтобы перетаскивать продукты на склады.

Янина понимала обеспокоенность Вайса. Идя ему навстречу, она предлагала разрешить люблинскому комитету поддержки доставлять хлеб прямо в отделения, как и суп; тогда ни охранникам, ни заключенным не придется отвлекаться от своей работы. Она говорила это так, будто для гражданской организации