Враг Империи - Антон Медведев

— Что со мной? — Ким сел на скамейке и тут же вспомнил полет с Марсуфом. Осторожно коснулся шеи. — Меня что-то укусило?

— С тобой все в порядке, — мягко улыбнулся Айкутма. — Марсуф должен был усыпить тебя, прежде чем привезти сюда. Он сделал тебе инъекцию снотворного.

Ким нахмурился — выходит, его снова разыграли. Хотя за такие розыгрыши надо бить по морде.

— Зачем было нужно меня обманывать? — спросил он. — Не лучше ли просто все объяснить.

— Да, конечно, — согласился старик, на его губах снова мелькнула улыбка. — Но это было бы слишком просто. Марсуф предпочел слегка развлечься. Не осуждай его.

— Просто я не люблю, когда меня обманывают, — пробормотал Ким.

— Да, это неприятно, — снова согласился старик. — Зато поучительно.

Теперь, уже окончательно придя в себя, Ким смог как следует рассмотреть собеседника. Сказать, что Айкутма был стар, значит не сказать ничего. На взгляд Кима, ему уже давным-давно перевалило за сотню. Волосы и борода Айкутмы были белы как снег, лицо избороздили глубокие морщины. Одет он был в серый монашеский балахон, перетянутый на поясе тонким кожаным ремешком.

По всему было видно, что Айкутма прожил очень долгую жизнь. Тем не менее никто не рискнул бы назвать его немощным старцем. При всем благообразии и спокойствии облик Айкутмы лучился силой. Больше всего Кима привлекли глаза этого человека. Тогда, при первой встрече, Ким видел глаза дарга. Настоящие глаза, не скрытые личиной притворства. Эти глаза его тоже не обманывали, он готов был в этом поклясться. Глаза дарга — но совсем другие. Более человечные, что ли, более сострадательные. Более живые. Казалось, они светились изнутри, вызывая ощущение тепла и умиротворения.

— Вы сказали, что хотели меня видеть? — спросил Ким, нарушив затянувшееся молчание.

— Да. Ты решил стать даргом, и я хочу понять почему.

— Я уже говорил об этом Сайрусу. Там, на Земле, у меня остались весьма могущественные враги. Одного из них зовут Чалми. Роджер Чалми, вы наверняка слышали о нем, он руководит Департаментом Наказаний. Я должен отомстить ему.

Айкутма едва заметно кивнул.

— Это многое объясняет. Месть во все времена жгла людям сердца.

— Поэтому я здесь.

Ким замолчал, молчал и старик, погрузившись в какие-то воспоминания. Наконец он снова взглянул на Кима.

— Пошли. Я хочу показать тебе Храм… — Старик встал и медленно вышел из комнаты.

Храм находился под землей, теперь Ким убедился в этом окончательно. Следуя за стариком, он миновал длинный ряд дверей и вышел в просторный светлый холл. На стенах висели картины — остановившись у первой из них, Айкутма взглянул на Кима и указал на портрет.

— Это Леонард Бердников. Он жил около восьмисот лет назад, именно его мы считаем основателем нашего братства.

На картине был изображен человек лет пятидесяти, его вполне можно было принять за какого-нибудь фермера. Судя по всему, художник не пытался придать портрету выигрышные черты и просто передавал реальность такой, какой она была.

— Леонард был простым монтажником на одном из местных заводов, — продолжил Айкутма. — Его обвинили в преступлении, которого он не совершал. Обвинили умышленно, он стал жертвой большой политики — маленькой пешкой в чужой игре. Его должны были расстрелять, однако Леонард смог бежать. Любой другой на его месте попытался бы покинуть планету. Он этого не сделал и вместо бегства предпочел борьбу. Не имея возможности добиться справедливости законным способом, он избрал путь террора. Собрав вокруг себя небольшую группу таких же униженных и обездоленных, он стал методично уничтожать продажных судей, лживых политиков, вороватых дельцов. Расправился он и со своими обидчиками. Кончилось все обыденно — его предали. Леонард был схвачен и казнен по приговору суда.

— Он не был даргом?

— Нет, если говорить о нынешнем толковании этого термина. Но именно Леонард Бердников заложил основы нашего братства. Он знал, что не сможет скрываться слишком долго, знал, что рано или поздно будет арестован — за его голову уже была объявлена награда. Леонард готов был погибнуть, но он не мог допустить, чтобы его дело погибло вместе с ним. Он выбрал трех человек из своего ближайшего окружения и вместе с ними разработал новую тактику борьбы, с учетом всех прежних ошибок. А затем вывел этих людей из своей группы, прекратив с ними всякое общение. После смерти Леонарда именно эти трое продолжили его борьбу. Вот они. — Айкутма указал на следующие портреты. — Будимир Лансдорф, Валентин Волков, Самуил Гутман. Именно эти три человека развили идеи Бердникова и превратили их в целостное учение.

— Учение о чем? — вставил Ким, внутренне уже зная ответ. Однако слова старика его озадачили.

— Любое целостное учение всегда многогранно и имеет несколько уровней понимания. Пытаться объяснить его суть в нескольких словах — значит заведомо втискивать учение в узкие рамки неких мыслительных конструкций. Определение того, что собой представляет учение, меняется в соответствии с уровнем духовного развития человека. Сначала ты видишь одно, потом замечаешь другое. То, что казалось важным, отходит на задний план, уступая место совсем другим аспектам. Надеюсь, ты понимаешь это? — Старик испытующе взглянул на Кима.

— Я могу это допустить, — отозвался Ким. — Точнее, согласен с этим. В детстве я собирал старинные монеты, сейчас я к ним равнодушен. Вы говорите об этом?

— Об этом, — кивнул старик. — Наши интересы меняются по мере нашего личностного роста. То же происходит и с любым учением. Сначала на первый план выходят внешние, наиболее явные аспекты, именно на них ученик и концентрирует свое внимание. По мере накопления опыта и понимания приоритеты сдвигаются. С учетом этого я могу дать несколько определений учения даргов… — Айкутма на секунду замолчал, собираясь с мыслями. — Итак, учение даргов — это система выживания в заведомо неблагоприятных условиях. Это тактика тайной войны, способная обеспечить победу в схватке с более сильным противником. Это способ восстановления справедливости. Это учение об узловых точках — когда минимальное, но точно рассчитанное и вовремя приложенное усилие способно изменить ход истории. Наконец, это способ слияния с окружающим миром. Впрочем, — старик улыбнулся, — здесь уже начинаются магические аспекты, о которых пока говорить просто нет смысла.

Ким невольно хмыкнул.

— Я думал, сейчас уже никто не верит в мистику.

— Верно, — согласился Айкутма. — Но если ты не знаешь, что лежит у меня в кармане, то это вовсе не означает, что там ничего нет. Пошли, я покажу тебе еще одно место…

Ким с готовностью последовал за Айкутмой. Ему понравился этот старик — своим спокойствием, доброжелательностью. Айкутма неторопливо шел впереди, Ким не отставал, думая о том, что правильно поступил, придя к даргам. Похоже, он и в самом деле пока знает о них не слишком много.

За галереей с портретами последовал неширокий коридор, потом взору Кима предстал небольшой зал с установленными вдоль стен каменными скамейками. Дальнюю стену зала украшали высокие резные двери. Деревянные, с позолотой, они выглядели на фоне серых каменных стен весьма впечатляюще. Айкутма без остановок проследовал к дверям, потянул за ручки, затем отошел в сторону, пропуская Кима вперед.

Судя по всему, это было центральное, самое главное помещение храма. Ким подумал о том, что, вероятно, именно здесь дарги проводят свои церемонии. Остановившись, он с интересом оглядел убранство подземного храма.

В отличие от многих земных храмов — Ким из любопытства бывал в некоторых, — этот отличался сдержанностью в красках и обстановке. Здесь не было обычной вычурности и желания перещеголять конкурентов, не было броских плакатов с призывами вступить в то или иное братство. Тем не менее обстановка храма вызывала ощущение сдержанной торжественности. Выкрашенные в зеленоватый цвет стены гармонично сочетались с золотистым сводом, золотом же были отделаны многие выступающие элементы стен. Дополняли картину кирпичного цвета пол и странное сооружение в центре зала. Ким не сразу понял, что это стилизованный крест высотой в два человеческих роста с установленной перед ним ритуальной скульптурой.

Крест был вырублен из черного мрамора или другого подобного материала, его полированные грани отражали убранство храма. Зато внутренняя часть креста мерцала мягким золотым блеском. Подойдя ближе, Ким понял, что это и в самом деле золото. Золотой крест вставили в черную каменную оправу. Сочетание золота с чернотой полированного Мрамора было очень красиво. Но в еще больший восторг привела Кима скульптура. Не просто в восторг, она привела его в трепет. Ким даже затаил дыхание, не в силах оторваться от увиденного.