Край чёрных магнолий (СИ) - Вешнева Ольга Михайловна

– Вадик и Славик, – перевела я. – Видимо, у них в салоне что-то аномальное произошло. Надо разобраться. Потом я заберу из автосервиса Козленка.

Был у меня еще один план на день, но я держала его в секрете.

– Солнцезащитный крем привези, будь любезна, и автозагар, – попросил Тихон. – Все хранится у Сэнсэя.

Он встал передо мной, не пропуская на кухню, как будто почуял, что там случилось неладное. Я запретила себе взять вампира за руку и, демонстративно отступив, улыбнулась под его серьезным и расстроенным взглядом.

– Ну что опять не так, Тиш? Когда ты успокоишься?

– Никогда. Мое существование представлено чередой беспокойств. На сей раз меня тревожит неизбежность встречи с твоим свирепым папашей. Если он проведает, что ты взяла в команду вампира, не думаю, что возрадуется.

– Я попрошу Альбертыча не сообщать папе о твоем зачислении на службу, а до приезда сюда родителей постараюсь тебя куда-нибудь сплавить.

– Докатились, Тихон Игнатьевич! Подумать только, вас собираются куда-то сплавлять как топор по реке.

– Я не выдержу долго жить в коммуналке. Под одной крышей с вампирюшником. Нет… Это не уже не коммуналка получается, а вампирская нора, – я оттолкнула его и прошла в кухню.

– Та-а-ак. Пока я наслаждалась недолгим сном, в дом забрались киношники и подготовили антураж для детективного сериала? – смакуя каждое словечко, я смотрела на растекающуюся от холодильника кровавую лужу, – У нас, тут, типа, место преступления? По сценарию маньяк засунул расчлененную жертву в холодильник?

– Не серчай, душечка, – Тихон открыл дверцу, оценивая масштаб стихийного бедствия. – Утиная банка треснула. Ночь неспокойная была.

– Тряпку неси. Если ламинат вспучится, что я скажу Людмиле Андреевне?

– Какой фактуры тряпку тебе подать, Солнышко? На чердаке имеется голубой ситец, байка в клеточку, вылинявшая серая синтетика, три рваных халата, кальсоны белые ворсистые, детские распашонки и ползунки.

– Принеси любую тряпку, вредное существо!

– Моментик… Эх, жаль, чердачная лестница совсем плоха стала. Две ступеньки перекосило. Не расшибиться бы мне.

– Тьфу! Обломов! – я взлетела на чердак, перевернула горы старья, взбивая пыльные клубы, и обнаружила мешок с тряпьем.

***

Кое-как я сползла вниз по шаткой лестнице с покосившимися ступеньками, бросила Тихону изгрызенную мышами простыню и вышла на улицу отряхнуться от пыли.

С крыльца открывался чудесный вид на цветущие клумбы, зеленые ряды гранатовых кустов, усыпанных красными шариками. Пушистые комочки низкорослых голубых можжевельников забавно выглядывали из зарослей декоративной травы. Над пиками забора поднимались темно-зеленые, блестящие кроны магнолий. Освободив от пыли нос и глаза, я радостно вскинула голову, чтобы взгляд полнее охватил прекрасную картину южного сада. Но минувшая ночь внесла в пейзаж мрачные изменения, разбросала черные и серые мазки по зеленому полотну.

– Магнолии засохли! – чуть не заорала на всю улицу. Слова отчаяния оглушительно пронеслись в голове, от вибрации сосудов в висках я зажала уши руками.

Собравшись с духом, я подошла к пострадавшим от неведомой силы деревьям.

Красавицы магнолии в одночасье лишились восковых крон. Сморщенные листья осыпались на пожелтевшую, как от жаркого пламени, траву. Растрескавшаяся темно-серая кора отваливалась при легком прикосновении, прилипая к пальцам. В некоторых деревьях еще теплилась жизнь, их пораженные ветки сохранили упругость и на сломе выделяли бесцветный сок, но большинство магнолий полностью засохли, их ветки переламывались с треском выдержанного целый день на жаре хвороста.

Я примчалась на кухню.

К моему возвращению Тихон успел вымыть и насухо вытереть ламинат и прибраться в холодильнике.

– Людмила Андреевна меня точно убьет! – прокричала я.

– Я все исправил, – Тихон попятился к окну, сжимая в правой руке поролоновую губку, принявшую форму бантика

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Ты ни при чем… Магнолии засохли! Посмотри в окно.

– Работа Шениглы, – положив губку на стол, Тихон соединил ладони с легким хлопком. – Ночь напролет она кружила возле дома, стрекотала за забором. Ее колдовские шебаршения ради того затеяны, чтоб напугать нас, вынудить прервать расследование. Узнать бы, кто ее теперешний любовник! Мы тогда в два счета раскроем дело о загадочных убийствах.

– Любовник? Птицы?! – я отпала.

– Шенигла способна являться поклонникам в образе прекрасной дамы. Знамо дело, и меня она пыталась соблазнить, одурманить сладкой лестью, но я не поддался, и с тех пор она мне мстит. Не пужайся, Светик, ей не все дозволено. Шенигла не всемогуща, а иначе меня давно бы не было в живых.

– Жаль деревья. Неприятно, – я поежилась, скрестив руки.

– Весточка, право слово, не из радостных, однако унывать нам не пристало, – расправил плечи Тихон. – Найдем мы Адской Птицы полюбовничка. Ежели она так распушилась и раскаркалась, знать, мы на правильном пути.

– Мне надо бежать. Голубки ждут, – я стряхнула со спортивного костюма пыль перед зеркалом в прихожей, положила в сумку смартфон. – Ты тут сиди бесшумно. На улицу без меня не высовывайся, даже в темноте. Не разговаривай с соседями и не впускай их в дом, – прежде, чем выйти на крыльцо, напомнила, придерживая открытую дверь. – Кусать их тоже не надо. Если почуешь незваных гостей в саду, звони мне.

– Желаю успеха, – Тихон широко улыбнулся на прощание.

Мне было стремненько оставлять вампира дома одного. Он подарил мне оберег Бажены, а сам остался без магической защиты? Поблизости моталась Адская Птица, представляющая собой непреодолимую и неубиваемую силу. Я не могла предположить, что будет дальше, словно не чувствовала опоры под ногами. Я стала корабликом посреди Бермудского Треугольника, компас вращался в произвольном направлении.

Быстрыми шагами топая прочь от завядших магнолий, я думала о предательской нерешительности, мешавшей сказать ключевые фразы дня: “Я тебя не люблю, и не любила. Мы просто обманывали друг друга. Ты ничего для меня не значишь. Давай обойдемся без обид”. Я должна была их произнести легко и естественно, чтобы Тихон не учуял подозрительных флюидов, чтобы я не вспотела от волнения. Как же это трудно!

Не легче будет сообщить Альбертовичу, Максу, Римме о принятом решении взять вампирюшника в команду. Пока я не готова сказать родителям: “В моем доме поселился замечательный вампир”, но вдруг придется? Допустим, стрессоустойчивый папа при поддержке Альбертыча сможет принять неприятный факт как должное. Но как отреагирует мама? Она приобрела паническую боязнь вампиров после того, как ее чуть не съели в тайге. Кроме того, мама в каждом нарисовавшемся рядом со мной представителе мужского пола видит будущего зятя.

ГЛАВА 20. Модельеры и мафиози

Неутихающее беспокойство вынудило меня начать рабочий день с визита в автосервис. В “седле” Козленка я чувствовала себя спокойнее. Нас было двое, несмотря на то, что железный зверь не мог утешить добрым словом, он умиротворяюще урчал. Загнав “Уазик” на бесплатную парковку перед спроектированным в форме прозрачного барабана торговым центром, я побрела к притаившемуся в конце улицы низенькому помещению, разукрашенному в яркие цвета.

– Вот она! Звездочка наша! Лови ее, лови! – навстречу выбежала парочка веселых парней в разноцветных шелковых рубашках и тесных брюках с блестками.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Вадик и Славик походили на волнистых попугайчиков: чирикали наперебой, махали перед носом кружевными рукавами, словно крыльями! В их шумной компании мне сразу стало весело.

– Привет, мальчики, – смущенно пробормотала я, не рискуя хоть легонько оттолкнуть тщедушные тельца.

Я не смогла определить, кто из них Вадим Лурьмин, а кто Вячеслав Маслов. “Голубые” модельеры выглядели как братья-близнецы: одинаково невесомые и хрупкие, с узенькими вытянутыми лицами, крошечными носиками и закрученными хохолком волосами. У одного шевелюра была белая с розовым мелированием, у другого – рыжая с темным отблеском дачной олифы.