Мой ребенок Тигра (СИ) - Мэйз Евгения

— Хочу впечатлений.

— А это, по-твоему, не они?

Он показал перед собой, на яркое небо над головой, на размазанные по нему белоснежные облака, словно кто-то вытер приставшие к губам сливки, частично знакомый пейзаж из низких выступов гор и расположившихся на них, цепляющихся за камни деревьев, на дорогу змейку, бегущую впереди, прячущую, то с одной, то с другой стороны не самое чистое море на свете, но Оля покачала головой.

— Нет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Она принадлежала к тому типу людей, которым в путешествиях нужны были не руины, не развлечения и даже не достопримечательности с многокилометровыми очередями. Ей нужны были люди, а если к этому всему прилагалась красота и тихий напевы ветра, то отпуск и вовсе можно было назвать удачным.

Этот пока не был таким.

Тигран упорствовал, забирая третье составляющее. Уравнение не складывалось так как надо и кажется уже начинало мучить своей неразрешенностью.

— Хочу уравнять положение вещей, — проговорила она, берясь за ручку и отпуская стекло еще ниже. — Ты знаешь обо мне многое, а я о тебе совершенно ничего.

— Ратников рассказал обо мне так мало?

— Желаешь поговорить об этом? — ответила ему Ольга, осознав, что не против узнать и об этой стороне его жизни. — Расскажешь, как часто ты проезжал мимо моего дома?

Она высунула руку в окно, пропустив рвущийся сквозь них горячий ветер и вновь взглянув на него.

— Хочу знать причину почему ты не заехал ко мне в гости?

Тигран не ответил ей сразу. Она уж было решила, что всем разговорам конец, потому что он замкнулся и стал не проницаем. Но вот они попетляли между серыми камнями скал, выехали на полосатый — частично песчаный, частично каменный пляж.

— Нашел его, когда мне было четырнадцать, — наконец произнес он, заглушив двигатель и взглянув на залитый солнцем крошечный пустырь.

— Далеко отсюда до дома?

— Километров пять.

— Когда ты нашел его, с тобой ведь не было родителей?

Тигран не улыбался, когда отвечал ей следующее, но Ольга была уверена, что он делает это про себя.

— А с тобой, когда ты гоняла на мотоцикле? — он вышел из машины, оставив дверь открытой.

Упоминание покойных родителей не опечалило Ольгу. Она, как и большинство женщин на Земле была впечатлительна и по-своему ранима, но это происходило в определённые дни или при совокупности обстоятельств. Сегодня она была больше счастлива и могла сказать, что у этого чувства нет видимых причин. Осознание того, что он что-то знал о ней вызвало ответную улыбку, но общее ощущение все же было другим. В нем было много покоя, тихого счастья, радости, улыбок и ярких моментов.

— Почему ты был один так далеко от дома?

Она последовала его примеру — оставила дверь открытой, чтобы консервная банка на колесах не превратилась в микроволновку и в нее попадал свежий воздух, а потом сбросила сандалии, стоило Оле достигнуть песка.

— Горячий, — предупредил Тигран, а потом захохотал так, как она представляла ранее — раскатисто и громко. Завораживающе.

Все, потому что случилось то, о чем он предупреждал. Ольга запоздало заойкала, коснувшись нежной кожей пяток разгоряченного месива мелкого кремния, но возвращаться и отматывать решение назад не пожелала, продолжая бежать к воде, ойкая и ругаясь при этом.

— Бегал.

Ольга все же достигла воды и, чтобы весело было не только ему, зашвырнула в его сторону пригоршней воды.

— Это как-то связано с прозвищем Хамстер?

— Я был толстяком, — сообщил он спокойно, садясь на песок и укладывая рядом с собой ее тапки. — Пытался бороться с весом всеми известными в том возрасте способами, но он ушел лишь в армии.

Ольга замечала таких детей в парках, но отчего-то ни разу не видела их матерей. Наверное, они тоже убегали от них, чтобы побыть в одиночестве, без их пирожков и преследующей гиперопеки. Ей кажется, что счастливые люди вне зависимости от возраста не борются с весом, не угоняют цирковой инвентарь, не исследуют прибрежные скалы и не ищут помощи на факультете психологии, как она когда-то, свято верящая в то, что выбрать профессию психолога — это обязательно желание помочь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Мать решила, что нас связывает нечто большее, чем есть на самом деле, — произнес он в тот момент, когда она встала напротив. — Я понимаю, что дразню ее зверя и действую нелогично, но ничего не могу поделать с этим.

Ольга подошла к нему, смотрящему вдаль куда ближе, чем стояла перед этим, протянула руку и дотронулась до его темных волос, жестких и непослушных. Жест был интуитивным, что-то необъяснимое, неизведанное и, наверное, женское провело ее к нему.

— Оля, — произнес он имя так, как будто бы простонал и тем самым перевернул в ее душе что-то. — Не надо.

Мужчина у ее ног в противовес сказанному притянул ее к себе в резком и сильном жесте, обняв под коленями и уткнувшись в бедра лбом, а ей стало стыдно за свою женскую хитрость тире кокетливость. Она ведь все понимала. Теперь стало казаться, что всегда знала что-то такое, стоило только услышать слова Али, что сын Гоар не частый гость в родном доме.

— Ее проблема в том, что она не понимает, что ее сын давно вырос, а моя — в том, что я не умею и не хочу притворяться ребенком.

Ольга продолжала гладить его по волосам и слушать скупые признания, выдающие усталость и желание остановиться.

— Сегодня я почувствовал себя дома, больше чем когда бы то ни было.

Она ощущала прилив нежности к сильному человеку, который нашел в себе силы раскрыться перед ней, обнимал ее и смотрел в глаза, как не смотрел никто и никогда.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Я не знаю твоего адреса, — говорил Тигран, глядя на нее снизу, улыбаясь одними глазами, когда произносил следующее, — а знал бы, то не смог бы отказаться от того, чтобы заявиться к тебе, чтобы потом нагрубить еще больше, только бы не видеть, как ты улыбаешься сыну и мне.

— Разве плохо, что есть место, где тебе просто рады?

В ответ он поднялся, перед этим отодвинув ее от себя. Это был знак, что все закончилось, потому что и отстранение было похоже на то, что он отталкивает ее, как уже было когда-то и как выходило по его словам о гипотетической и невинной чашечке кофе.

— Без ожидания того, что ты должен сделать или дать что-то?

Тигран поднялся, очертив руками по ее телу, а остановился только тогда, когда его ладони достигли ее щек, взяв в плен рук и горящих глаз.

— Плохо то, что я хочу этого, но не имею никакого права быть с тобой рядом после всего сказанного и сделанного мной.

Ольга не ответила ему не потому, что была удивлена, согласилась с его словами или потому что ей нечего было сказать на это. Она бы обязательно спросила у него почему она должна помнить плохое и что такого он сделал, что корит себя за это?

— Оля!

Она не сделала этого потому что Тигран поцеловал ее, сначала просто прикоснувшись к ее губам, как будто проверяя, а достаточно ли этого прикосновения, а потом с таким напором, страстью и желанием, что заставил вцепиться и прильнуть к нему, занял собою все, закружил и даже заглушил море грохочущее за ее спиной.



Глава 32

Ее губы ныли. Ольга чувствовала, что они еще красны от безумных поцелуев, подаренных ей в самом центре каменистого пляжа. Ее щеки горели, но вовсе не потому, что по их возвращению в Цовик на нее не смотрел только ленивый. Она помнила свое состояние и то, как еле ушла с заброшенного пляжа. Остановил ее не Макар. Он спал до самой деревни и проснулся только для того, чтобы сбегать до горшка, сделать несколько глотков воды и вновь забыться сном на прохладной подушке собственной спальни. Это сделал Тигран.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Надо остановиться.

Он был прав, а вот Оля… Она смутилась собственному поведению. Сама просила не целовать ее накануне, и сама же забыла обо всем стоило этому случиться. Наверное, это она тоже предчувствовала, вот и…