Марго - Лина Люче

показал один из лучших результатов и в беге, и в стрельбе, и уехал домой с той же улыбкой, которая прилипла к губам еще утром. Некоторые друзья уже догадались, что дело в женщине и начали с циничными ухмылками выяснять размер груди и задницы. Артем лишь улыбался еще шире — потому что знал, что большинство этих прожженых циников были бы шокированы, если бы узнали, чем так прекрасна его новая подружка на самом деле.

На третью ночь с Томой Артем перестал врать самому себе и признался, что ему нравится. Попробовав с ней порку, принуждение, приказы, ощутив, сколько адреналина поступает в кровь, когда она встает на колени у его ног, он понял, что недоволен лишь одним: каким неуклюжим себя чувствует.

Он написал Максу, что хочет учиться. Признание о том, что он столько лет обманывал сам себя, а его друг все это время был прав, нелегко ему далось. Но быстро — потому что Артем понимал, что если не начнет учиться прямо сейчас, то Томе может стать с ним скучно. А он не хотел ее потерять.

И это еще слабо сказано — начало их отношений походило на сумасшествие. На второй день он пригласил ее остаться, ожидая возражений и опасений, готовый опровергать их все по очереди. Но Тома согласилась и перевезла два чемодана вещей. Эмоциональная и порывистая — почти сумасшедшая. Именно таких женщин Артем раньше избегал, но теперь вдруг понял, что такое Томино сумасшествие нравится ему гораздо больше, чем Анжеликина рациональность. Его бывшая жена никогда бы не переспала с мужчиной в первую ночь — она ждала бы минимум недель пять, а потом принесла бы себя в спальню как большое одолжение и ставила кучу условий о том, что можно делать, а что нельзя. Раньше он думал, что именно так правильно.

Тома не ставила никаких условий, и он довольно быстро понял, что просто из кожи готов вылезти, лишь бы узнать, что именно ей нравится. Он чувствовал себя таким благодарным за все, что она показывала, чему учила его, что готов был часами доставлять ей наслаждение. И сам чувствовал, что меняется. Он, конечно, делал приятные вещи и для бывшей жены, но никогда не чувствовал, что настолько заворожен процессом, и что получает от этого больше удовольствия, чем она.

А когда Тома просила шлепать сильнее, трахать жестче и делать с ней все, что ему хочется, Артем чувствовал себя в раю. Он думал, что лучше уже не бывает — до того момента, когда вдруг понял, что она не шутила. Что он действительно может делать с ней все, что хочет, и не увидит на ее лице ничего похожего на обвинение и шок.

А еще его очень позабавила ее реакция, когда она узнала, чем он занимается на работе.

- Ты видел президента? — с любопытством спросила она, раскрывая глаза так широко, что стала похожа на ребенка.

- Его охраняют отдельные люди. Но да, видел, — со снисходительной улыбкой сказал Артем.

- А кого охраняешь ты? — шепотом спросила она.

Он наклонился к ней и заговорщически прошептал прямо в губы:

- А знаешь… это не секрет. Шепотом говорить не обязательно.

Тома смущенно рассмеялась и прижала ладони к щекам:

- Я думала, все, что включает слова «федеральная» «служба» и «безопасность» обязательно засекречено.

- Я не разведчик, — пожал плечами Артем. — Я охраняю разных людей. Министров, например.

- Ты как телохранитель, да? — спросила она.

- Да. Но не личный, а…

- Боже. Как это сексуально, — простонала она, и Артем рассмеялся, потрепав ее по щеке:

- Это ты сексуальная сладкая девочка.

Внезапно она изменилась в лице, словно ее только что осенило.

- Артем, — медленно сказала Тома. — Ты ведь умеешь драться, да? Прям по науке?

Он в замешательстве посмотрел на нее, не понимая, к чему она клонит.

- Разумеется, — сказал он, когда по долгой паузе понял, что это был не риторический вопрос. — А что?

- Можно с тобой подраться? Пожалуйста! — попросила она внезапно охрипшим голосом, и он невольно улыбнулся, наморщив лоб и наклонив голову:

- Что, вот этими тоненькими ручками? Серьезно?

- Да, меня это возбуждает, — подтвердила она с горящим взглядом, часто кивая головой так, словно была ребенком, который услышал, что ему подарят на день рождения велосипед.

Подавив новую улыбку, Артем молча и осторожно взял ее запястья и сложил их в левую ладонь, перехватывая поудобнее.

- Эй…, — слабо возразила Тома и взвизгнула, когда он опрокинул ее на кровать и сел сверху, искренне забавляясь ее нелепым попыткам пнуть его ногой. Полностью обездвижив ее таким образом ровно за две секунды, Артем с любопытством посмотрел на нее сверху:

- Подралась? Возбудилась?

- Очень смешно, — сказала она, но ее губы тоже дрогнули. Он пощекотал ее, и Тома засмеялась заливистым, искренним смехом, который он уже успел полюбить.

- Подеремся как-нибудь. Если хочешь, поучу тебя, — пообещал он снисходительно, почему-то чувствуя себя очень счастливым.

Во вторник, по дороге с полигона, он думал только о ней, как и каждый день каждого часа, начиная с вечера пятницы. Заглянув по дороге в секс-шоп, Артем почувствовал себя настоящим маньяком, но это не помешало ему купить специальный скотч для связывания и анальную пробку. Его тело едва не вышло из-под контроля, стоило ему задуматься о том, как они будут это использовать.

Но, едва войдя в квартиру и глянув на лицо Томы, он понял, что секса не будет. Во всяком случае — не сразу.

- Что-то случилось? — спросил он, хотя она изо всех сил делала вид, что все в порядке — встретила, поцеловала его, спросила, греть ли ужин.

Тома отлично притворялась. И не ее вина, что жизнь с бывшей научила его всегда быть настороже. Артем давно усвоил, что внимательно читать женские лица так же важно, как и инструкции к взрывоопасным механизмам.

- С чего ты взял? — с натянутой улыбкой спросила она.

Молча дойдя до ванной, он снял рубашку, умылся и помыл руки до локтя и повернулся к ней, молча посмотрев в глаза, ни о чем особенном не думая. Он знал, что большинство женщин такой его взгляд здорово пробирает. У женщин прекрасная фантазия — если ничего не говорить, они все придумают сами. И такое надумают, что ни одному нормальному мужику и в голову не придет.

Сработало это и в отношении Томы.

- Ладно, — сказала она резко, сначала отводя взгляд, а потом возвращая — да таким сердитым, что Артем сам напрягся и на всякий случай отвел глаза. — Я хотела обсудить это