Баламут - Василий Горъ

— Если есть желание, могу умерить твое любопытство занимательным рассказом о знакомстве с местной полицией… — предложил я, понимая, что этой информацией все равно придется поделиться.

Женщина внутренне подобралась, но внешне этого не показала. Вернее, засияла, прижалась к плечу потеснее и впилась коротко стриженными ногтями в бедро. Я постарался разукрасить повествование шутками, прибаутками и лирическими отступлениями, поэтому «развлекал» Ларису Яковлевну минут пятнадцать. А когда закончил, услышал дельный совет:

— Судя по твоему рассказу, Довголевский весьма достойная личность, но в следующий раз обращайся за помощью ко мне: если он привыкнет считать себя твоим покровителем, то ваши отношения останутся «вертикальными», как бы высоко ты не поднялся. А с ним желательно завести «горизонтальные», то есть, равноправную и полноценную дружбу. Говоря иными словами, не отдаляйся и проявляй внимание, но ничего не проси и не позволяй ему себя нагибать. А я помогу. Для начала раздобуду его досье со всеми памятными датами вроде дат семейных праздников, а дальше посмотрим. И еще: коньяк, который он тебе заказал, покупать не надо — я как-нибудь наведаюсь в местные дворцовые погреба и заберу пойло совсем другого уровня. Уверена, что оно порадует значительно сильнее.

Я коротко кивнул в знак того, что принимаю ее советы и не стану отказываться от помощи. Шахова обрадовалась и сменила тему — начала меня смешить байками о том, как реагировали «ее девочки» и Императрица на нашу переписку. Ну, что я могу сказать? Глумилась Язва, судя по всему, по полной программе и умудрилась убедить в серьезности своих чувств даже самых скептически настроенных особ. Но больше всего порадовал вывод:

— Насмотревшись на мое сияющее личико, Дарья Ростиславовна заявила, что судьба влюбила меня в мальчишку из-за того, что я столько лет шарахалась от мужиков. Но в ее подначках нет никакого негатива. Зато позитива завались — она рада, что у меня, наконец, хоть кто-то появился, и жаждет помочь закрепить эти отношения. В частности, уже разрешила забить на службу с седьмого по пятнадцатое июля!

— Отлично! — обрадовался я, покосился на ее левую руку и подкинул информацию к размышлению: — Кстати, кольцо, подаренное тебе матушкой, в разы лучше этого: плетение того пространственного кармана адаптировано к магофону Багряной Зоны и не выгорит даже на Той Стороне. Говоря иными словами, в это подарки не запихнешь, зато в то…

Шахова тихонько вздохнула:

— Рат, если бы не необходимость поддерживать легенду, я бы его вообще не снимала, даже окажись оно деревянным! Но любопытство моего окружения может выйти боком, поэтому я буду носить свое до возвращения из Багряной Зоны. И… я уже заталкиваю подарки в это, а в Забайкалье переложу их в то…

…Последние пару километров дороги мы проехали, болтая о всякой ерунде, и этот легкий треп доставил мне невероятное удовольствие. А потом Шахова вылетела из машины, на редкость деятельным ураганом пронеслась по дому, выжгла несколько камер и, успокоившись, рванула в ванную.

Вопреки расхожим штампам, принимала душ и приводила себя в порядок от силы четверть часа. А затем заявилась на кухню в ярко-красном классическом раздельном купальнике и заявила, что готова съесть быка.

— Быка нет. Где взять — не знаю! — признался я и не удержался от шутки: — А еще я все никак не подберу комплимент твоим… хм… личностным качествам, адекватно описывающий то, что я вижу!

Женщина жизнерадостно рассмеялась и, вместо того, чтобы отшутиться, поделилась своими ощущениями:

— Знаешь, все эти дни, изображая флирт по переписке, я примеряла к себе каждый, даже самый игривый, комплимент и в какой-то миг почувствовала, что они вызывают резонанс. В той части души, которая только-только начала просыпаться. Я, конечно же, проанализировала изменения в своем отношении к окружающему миру и пришла к выводу, что на мир мне по-прежнему наплевать с высоты птичьего полета, а с Оторвой и тобой хочется быть той, прежней, Язвой, наслаждавшейся жизнью во всех ее проявлениях. Скажу больше: я буду счастлива, если удастся найти общий язык с твоим отцом и дедом, чтобы не приходилось снова втискиваться в какую-нибудь маску. Но до знакомства с ними нам надо еще дожить, а пока говорю открытым текстом: мне приятны твои комплименты. Ведь в них нет ни желания покрасоваться, ни похоти, ни расчета, а искренности хоть отбавляй. В общем, хвали не только во время «игры», ладно?

— Ладно! — кивнул я и пошел ей навстречу: — Пока ты говорила, я поймал себя на мысли, что вы с матушкой любите строгие купальники, но даже в них убиваете величественной красотой, аристократическим шармом и пластикой профессиональных бойцов!

— Мда, недоработочка, однако! — неожиданно выдохнула она, поймала мой недоуменный взгляд и виновато развела руками: — Комплимент классный и попал в самое сердце. Но я еще не вышла из рабочего режима, поэтому сообразила, что «величественность» и «влюбленная тетка» не сочетаются: я должна прикладывать все усилия, чтобы затмевать молоденьких красоток, а не строить из себя невесть что. Ибо где-то в глубине души обязана бояться, что они тебя отобьют. В общем, исправлюсь по ходу дела. А теперь давай все-таки поедим, ладно?

Как вскоре выяснилось, последняя фраза была озвучена только для того, чтобы отделить условно серьезную часть разговора от несерьезной. Ведь от моей помощи Шахова отказалась: быстренько сервировала стол, заглянула в холодильник, осмотрела стратегические запасы продуктов и вытащила наружу пару пластиковых контейнеров с салатами, кусок свежайшей ветчины, масло и литровую бутылку с ананасовым соком. Потом нарезала хлеб, аккуратно разложила по тарелке, поставила неподалеку от меня, плюхнулась в соседнее кресло и заявила, что я на нее плохо действую:

— Всю жизнь считала, что хлопоты по хозяйству, готовка и все такое — не мое. А только что выяснилось, что все упирается в мужчину. Точнее, во внутреннюю потребность женщины его радовать. Ну, и как ты посмел вызвать во мне столь вредное чувство?

— Подошел к делу творчески! — улыбнулся я, закончил намазывать масло на хлеб, положил сверху кусок ветчины и протянул Шаховой: — Лови ответную заботу…

…Приятное послевкусие от завтрака радовало всю дорогу до пляжа. Для полного счастья не хватало только присутствия родителей, деда и, конечно же, Свайки. Но тепло души Ларисы Яковлевны каким-то образом сглаживало остроту потери и постепенно переплавляло душевную боль в светлую грусть, а до встречи с родичами было не так уж и долго, поэтому я чувствовал себя очень даже ничего. А когда Язва увидела море и полыхнула детской радостью, стало совсем хорошо — я на пару с