На Лазурном берегу - Кристина Хегган

Она постаралась не показывать беспокойства, которое испытывала с тех пор, как было решено закрыть «Ундину».

– Ну, что обычно делают в таких случаях? Буду искать другую роль.

– В театре?

– Или на телевидении. Сейчас снимается много сериалов. Может, мне и повезет.

– А вы сумеете это осилить? Я имею в виду работать на телевидении.

Карен удивленно посмотрела на него:

– Конечно.

– Вы не считаете такой переход слишком трудным? – улыбнулся Стюарт.

– Нет, не считаю. Театр – не только прекрасная школа мастерства, он, кроме того, более требователен к актеру, чем телевидение.

– Как это? – Стью нравилась ее уверенность.

– На телевидении есть преимущество – там можно сделать столько дублей, сколько нужно. В живом театре ты должен сразу сыграть точно. А это, – сказала она и слегка приподняла подбородок, – требует гораздо больше усилий.

– И таланта?

Теперь улыбнулась она.

– Я не хотела этого говорить, но раз вы спрашиваете… Да, талант здесь тоже играет большую роль.

Стью рассмеялся и, когда официант ставил перед ним тарелку с копченой семгой, украшенной луком и каперсами, спросил:

– А что вы думаете насчет большого экрана?

Ее взгляд вдруг сразу стал серьезным.

– Вы имеете в виду кино? Голливуд?

И по довольному виду своего старого друга Карен поняла, что наступил решающий момент и что именно ради этого они сейчас находятся здесь.

– Совсем не обязательно Голливуд, – ответил Стью. – В прошлом я очень многие свои фильмы снимал именно здесь, в Нью-Йорке.

– Это что – предложение? – спросила она, переводя взгляд с одного на другого. – Вы предлагаете мне роль в одном из ваших фильмов, мистер Вагнер?

– Пожалуйста, называйте меня Стью. И… я действительно… думаю предложить вам роль и решил пригласить вас приехать в Лос-Анджелес на кинопробу.

Карен боролась с искушением ущипнуть себя. Еще минуту назад она боялась и думать о своем будущем, а теперь сидит и слушает, как этот преуспевающий продюсер четко и ясно просит ее сделать пробу на роль в своем следующем фильме.

– Фильм, о котором говорит Стью, называется «Райская бухта», – сказал Джек. – Он будет сниматься полностью в Нью-Йорке, что как раз совпадает с твоим намерением остаться там.

– Что же это делается? – растерянно воскликнула Карен.

– Вот. – Стью положил рядом с тарелкой Карен толстый желто-оранжевый пакет. – Сценарий «Райской бухты». Джек предусмотрительно захватил с собой. Прочтите его. Потом скажете, как он вам понравился и что вы думаете о роли Джоанны – главной роли.

Сердце Карен подпрыгнуло. Конечно, еще рано говорить о деньгах, но главная роль в полнометражном художественном фильме – даже для неизвестной актрисы – это жалованье не меньше нескольких сотен тысяч долларов в год. И не нужно больше считать каждое пенни! И никаких уцененных товаров! Она сможет наконец отдать Элизабет в хорошую частную школу, а потом – в один из лучших университетов в стране.

– Когда вы хотите сделать пробу?

– Как только у меня будет подходящий момент. Сейчас Чад Бреннер находится в Мексике, но вернется в Лос-Анджелес в ближайшие две недели.

– Вы хотите, чтобы я делала пробу с Чадом Бреннером?

Стью улыбнулся:

– Да не бойтесь вы этого имени! Чад – простой парень. Я думаю, он вам понравится. Очень важно проверить вас именно с ним – ведь необходимо определить вашу эмоциональную совместимость. Вот что я вам скажу, – продолжал он, взглянув на часы. – Уже поздно. Почему бы Джеку не отвезти вас домой на лимузине? Я уверен, вам есть о чем поговорить. А утром скажете свое окончательное решение.

Карен едва не рассмеялась. Она могла дать ответ прямо сейчас. Однако лишь сдержанно пожала ему руку, поблагодарила и спросила:

– Где вы остановились?

– В «Плазе». В двенадцать часов мы вылетаем в Лос-Анджелес.

Карен кивнула. Никогда не нужно показывать свое нетерпение.

– Я позвоню вам в девять.

ГЛАВА 25

Едва добравшись до дома и поблагодарив Петри за то, что та приглядела за дочерью, Карен легла в постель, подсунула под спину подушку и углубилась в чтение сценария.

Роль была просто великолепна – в ней чувствовалась и глубина, и сила, героиня вызывала сострадание. Роль, будто специально написанная для Джессики Лэнг или Салли Филд. Но предлагают пробоваться ей. Ей!

Карен посмотрела на часы и прикусила ноготь. Слишком поздно было звонить Нейлу, чтобы посоветоваться. И чуть не рассмеялась. Да что там советоваться! Она уже все решила. Решила сразу же, как только начала читать сценарий.

На следующее утро они с Нейлом сидели в маленьком кафе на Восьмой авеню. Карен откинулась на спинку винилового стула и спросила, немного разочарованная отсутствием у него энтузиазма:

– Ну как? Разве ты не хочешь мне ничего сказать?

Голубые глаза Нейла смотрели холодно и беспристрастно.

– Ты ведь уже приняла решение, так ведь?

Карен была удивлена.

– Ты мог бы сказать, что счастлив за меня. Что гордишься мной. Мог бы подбодрить. – Голос ее упал. – Мне ведь ужас как страшно.

– Ты могла бы и не говорить этого.

Смущенная его странным поведением, Карен оглянулась на людей в кафе, стараясь казаться спокойной.

– Нейл, ради Бога, что с тобой? Если бы я не знала тебя, то решила бы, что ты мне просто завидуешь!

– Завидую? – Он презрительно усмехнулся. – Завидую? Чему, скажи на милость? Уж не тому ли, что ты собираешься работать на этого самовлюбленного эгоиста? Что ты окажешься рядом с этими жадными до власти стервятниками? Безжалостными тупицами? – Нейл захохотал. – И ты это серьезно?

– А мне казалось, ты сам был бы не прочь вновь оказаться среди них, – напомнила Карен.

Это была их первая размолвка, а она уже чувствовала себя опустошенной.

– Потому, что я знаю, как с ними себя вести. А ты – нет. Да ты хоть понимаешь, что значит это неожиданное изменение карьеры?

Карен наклонилась над столом, и прилив злости заставил ее забыть о самообладании.

– Да, понимаю. Это значит – не попасть в ряды безработных прямо сейчас, когда закрывается спектакль, и не ходить по театрам, где тебе предлагают эпизод и грошовые заработки. Это значит – не беспокоиться больше о том, что Элизабет нужно покупать одежду и обувь. Это значит – не гадать, где найти деньги, чтобы заплатить за квартиру. – Карен бросила на него холодный взгляд. – Ну что, продолжать?

Нейл молча созерцал блинчики на своей тарелке. Еще минуту назад он умирал от голода. А теперь вид еды вызывал отвращение. Конечно же, полбутылки виски, выпитого им вчера после последнего представления «Ундины», тоже сыграли свою роль.