Немые и проклятые - Роберт Уилсон

Фалькон доложил о проделанной за выходные работе и высказал просьбу об охране детей Консуэло Хименес, которые находятся с ее сестрой на побережье возле Марбельи.

— Вы провели эту ночь у сеньоры Хименес? — спросил Элвира.

Фалькон замялся, хотя в управлении не было запретных тем.

— Это не первая угроза с начала расследования по делу Веги, — сказал Фалькон, уклонившись от темы. — В субботу я договорился с ней пообедать, при встрече она сказала, что кто-то из управления передал для меня конверт. Внутри была эта фотография.

Элвира притянул к себе пакет для улик и рассмотрел привязанную к стулу Надю.

— Эта украинка пропала после того, как ответила на наши вопросы, — объяснил Фалькон.

— Что еще?

— В первый день расследования машина с крадеными номерами в открытую преследовала меня до дома. На второй день я нашел фотографию бывшей жены, приколотую к доске над столом в моем доме, булавка была воткнута в горло.

— Похоже, русские все про вас знают, инспектор, — заметил Элвира. — Вы что-нибудь предприняли?

— Пока нет. Думаю, цель угроз — оказать давление лично на меня, — сказал Фалькон. — Если бы угрозы касались только моей бывшей жены, я бы волновался за нее, но они использовали и Надю, и детей Консуэло Хименес, так что пытаются запугать именно меня, чтобы я оставил дело Веги.

— А у вас не возникает желания переключиться на другое дело?

— Если вы хотите знать, возьму ли я на себя ответственность оставить всю свою маленькую группу заниматься только делом Веги, то да, возьму.

— Просто из любопытства: скажите, вы исключили сеньору Хименес из числа подозреваемых?

— У нас вообще нет подозреваемых, свидетелей и мотива.

— И еще… по Пабло Ортеге. Насколько я понял, вы возили к нему психолога, намереваясь попытаться помочь его сыну. Затем она поехала с вами в тюрьму. Есть ли связь между этим делом и смертью супругов Вега?

Молчание. Фалькон ерзал на стуле.

— Старший инспектор?

— Я не знаю.

— Но вы считаете… что все же есть?

— Этим еще нужно заниматься, — сказал Фалькон. — Мне нужно время.

— Мы не сомневаемся в ваших способностях и поддерживаем ваши стремления, — заявил Элвира. — Покуда вы не делаете ничего, дискредитирующего группу. Я свяжусь с полицией в Малаге и договорюсь, чтобы за сестрой и детьми сеньоры Хименес присмотрели.

Фалькон спускался в свой кабинет, в голове засело одно из замечаний Элвиры: «Русские все про вас знают». Откуда?

— Ты нашла мобильный телефон Пабло Ортеги? — спросил Фалькон Кристину Ферреру по пути в кабинет.

— Да. Как раз проверяю номера, — сказала она. — Похоже, городским телефоном он пользовался только отвечая на звонки. Звонить предпочитал по мобильному.

— Я хочу знать, с кем он говорил в последние часы перед смертью, — сказал Фалькон.

— А как же ключ из холодильника? — спросил из-за своего стола Рамирес.

— Ключом она может заняться потом, — распорядился Фалькон. — Что с документами Веги?

— На это нужно время. Не хватает людей, все в отпусках. Пока проверили компьютерные данные, теперь занимаются списками, которые велись вручную.

— Аргентинцы тоже? — спросил Фалькон, набирая номер Карлоса Васкеса.

— Да, — ответил Рамирес, входя в кабинет Фалькона. — Запрос переслали в Буэнос-Айрес.

Фалькон показал ему фотографию Нади Кузьмичевой. Рамирес стукнул кулаком в стену.

— Кто-то вручил конверт со снимком Консуэло Хименес в баре. Попросили отдать мне. — Фалькон поднял палец, прося помолчать. — У меня вопрос по служебным машинам «Вега Конструксьонс», — сказал он в трубку.

— Их уже давно нет, — ответил Васкес. — Рафаэль распорядился — никаких служебных машин. Все пользовались своими, расходы возмещали.

— Но, может быть, есть грузовые машины, которые служащие могли использовать для работы?

— Нет. Раньше в «Вега Конструксьонс» было много машин и оборудования, но в итоге их стало слишком накладно содержать. Так что несколько лет назад Рафаэль оставил только самое необходимое оборудование, избавился от всех машин и все, что нужно, брал в аренду. Прорабы, архитекторы — все ездили на своих машинах.

— А у самого сеньора Веги была старая машина для разъездов по стройкам?

— Я о такой не знаю.

Фалькон закончил разговор.

— Консуэло Хименес, — с ухмылкой протянул Рамирес.

— Хосе Луис, не начинай, — буркнул Фалькон, пытаясь дозвониться до офиса «Вега Конструк-сьонс».

— Зачем Кристина занимается Пабло Ортегой, если мы знаем, что произошло? — спросил Рамирес.

— Считай это интуицией, — ответил Фалькон. — Скажи-ка лучше, кто из управления мог бы рассказать о подробностях моей жизни русским?

Он попросил к телефону администратора здания, тот подтвердил, что на стоянке держали только личные машины сотрудников, а у сеньора Веги была одна машина, раньше «мерседес», а теперь — «ягуар». Фалькон дал отбой, рассказал Рамиресу об угрозах, поступивших за время расследования, и повторил слова Элвиры: «Русские все про вас знают».

— Почему ты думаешь, что это обязательно кто-то из управления? За тобой следили с первого дня. Кто угодно мог перехватывать твои мобильные звонки. Твоя история известна каждому в Севилье.

Фалькон с Рамиресом принялись обзванивать севильские стоянки и спрашивать, нет ли среди клиентов Рафаэля Веги или Эмилио Круса. Полчаса спустя на стоянке отеля «Пласа де Армас» на улице Маркес-де-Парадас подтвердили, что за Рафаэлем Вегой закреплено место на год и платил он наличными.

На стоянку они поехали вместе. Рамирес переключил радиоприемник с новостей и потока интервью с местными жителями о лесном пожаре в окрестностях Альмонастер-ла-Реаль. Салон заполнил печальный голос Алехандро Санса.

— Хосе Луис, есть что-нибудь новое о здоровье дочки? — спросил Фалькон.

— Анализы займут больше времени, чем думали врачи, — ответил Рамирес и сменил тему: — Автостоянка — отличный способ спешно слинять из города.

— И никто не заметит, — подхватил Фалькон. — Пока не попадешься на светофоре в Эль-Торнео.

— Как ты узнал про машину?

— Консуэло как-то видела его в городе, — сказал Фалькон. — Ты знаешь адвоката Ранса Косту?

— Он не входит в число адвокатов по уголовным делам.

— Попробуй назначить встречу с ним на сегодня до обеда, — попросил Фалькон. — Это адвокат Пабло Ортеги.

Рамирес набрал номер. Офис Ранса Косты находился на другом берегу реки, в Триане. Коста сказал, что этим утром сможет выделить им пять-десять минут в любой момент.

Они остановились на улице Маркес-де-Парадас, прихватили пакеты для улик и резиновые перчатки и пошли по съезду в подземный гараж. Сторож отвел их к машине — это был старый синий дизель «пежо-202». Задние номера почти нельзя было разглядеть под слоем пыли.

— По бездорожью на ней катался, — заметил Рамирес, натягивая перчатки. — Фелипе ведь сможет сделать анализ?

— У вас есть от нее ключи? — спросил Фалькон сторожа, тот покачал головой, жуя зубочистку.

— Хотите сесть в машину? — спросил он.

— Нет, — язвительно сказал Рамирес. — Старший инспектор хочет вскрыть твой череп и посмотреть, что там за стук внутри.

— Не обращайте внимания, он не кусается, — улыбнулся Фалькон. — Если резко не дергаться.

Сторож, ничуть не впечатленный, отвернулся от Рамиреса и свистнул. Появились два паренька, одетые только в шорты и кроссовки. Один вытащил отвертку, а другой извлек из кармана моток проволоки. Парень с отверткой просунул ее в щель и отжал дверь, парень с проволокой подцепил замок. На все ушло две секунды.

— Уважаю ловкость рук, — сказал Рамирес, разминая кисти в перчатках. — Никаких отмычек!

— Сеньор Вега когда-нибудь просил вас помыть машину?

Сторож, покровитель юных дарований, в качестве ответа ловко перекинул зубочистку из одного уголка губ в другой.

Салон машины был покрыт тонким слоем пыли, даже заднее и пассажирское сиденья, а значит, Вега на этой машине всегда ездил один.

В ящичке лежали документы, в пепельнице — два ключа, сцепленных кольцом без бирки, и карточка на одноместный номер второразрядной гостиницы в деревеньке Фуэнтехеридос в районе Арасены.

Они заперли машину, велели сторожу ее не трогать, сказали, что пришлют за ней фургон. Рамирес смел в пакет для улик немного пыли с бампера. Пока ехали назад, позвонила Кристина Феррера и сказала, что в пятницу вечером, перед смертью, Пабло Ортега сделал четыре звонка. Первые два по полчаса каждый — подрядчику и кому-то по имени Марсиано Руис. Третий звонок — Игнасио Ортеге — двенадцать минут. Последнему он звонил Рансу Косте и говорил две минуты.

Рамирес позвонил подрядчику, тот сказал, что Ортега отменил встречу. Фалькон знал директора театра Марсиано Руиса и связался с ним сам, пока они поднимались в кабинет Ранса Косты. Ортега оставил сообщение на директорском автоответчике.