Мраморный меч 2 (СИ) - Коновалова Анастасия

− Этого никогда не будет достаточно, дорогой. Мы должны стать сильнее. Мы станем сильнее! И тогда… Тогда мы отомстим им. За всю боль, которую они нам причинили, за унижение и страх. Они отплатят нам за все. Больше никто не посмеет смотреть на нас свысока. О, мы станем великими, дорогой! Они будут валяться у наших ног и тогда, я отплачу им за каждый шрам. Только представь: я и ты – величайшие маги столетия, на которых остальные просто смотреть бояться будут!

Алькору всегда было мало. Вереск не был против, но ритуалы опасные и нужно было тщательно к ним готовиться. Ему до сих пор было плохо, слабость в теле ощущалась и тошнило.

− Мы вчера провели ритуал и наша магия все еще нестабильна. Учителя что-то почувствовали, − ответил Вереск и прикрыл глаза. – Нужно немного потерпеть. Поверь, наше терпение окупиться.

Алькор скривился, но промолчал. Скорее всего был недоволен, несогласен с ним, но аргументов не находил. Но Вереск слабо улыбнулся, чувствуя свою маленькую победу. Ему тоже было трудно. Магия нестабильна, тело чувствительное и потоки льнули к нему, но их казалось много. Вереску приходилось постоянно улыбаться и играть себя прежнего, более дружелюбного и общительного, когда таким он уже не был.

Было трудно, но Вереск верил Алькору.

− Я поеду на ярмарку в Ксоур с учителем. Послезавтра утром. Не знаю на сколько.

Алькор посмотрел на него внимательно и нахмурился. Промолчал. Задумчиво пропустил волосы сквозь пальцы и накрутил тонкую прядь на палец.

− Я поговорю с учителем. Одного я тебя не отпущу.

Он не сомневался в том, что Алькор не оставит его одного.

28

Ара открыл глаза и тут же скривился. Тело болело, правую руку он не чувствовал – отлежал. Полежал недолго и встал с кровати, шипя от боли. Кровать слишком жесткая и узкая, одеяло тонкое и ночью не грело. Конечно, сейчас лето и на улице тепло, почти жарко, но в обители камня, тонких свеч и икон – прохладно, особенно ночью. Поэтому Ара передернул плечами прошлепал босыми ногами до стула и стал одеваться.

Молча вышел из кельи и направился к бочкам с водой, потому что глаза открывались с трудом и спать сильно хотелось. Поэтому Ара не здоровался с раздражающе бодрыми рыцарями, а бурчал и дальше шел в воде. Когда же он умылся и сходил в туалет – стало кратно легче.

− Доброе утро! – радостно поприветствовал его Ривз. Ара вздохнул и кивнул, убирая влажные волосы с лица.

Они вышли из небольшого здания, куда их поселила Мама. Монастырь женский, поэтому нахождение мужчин в его стенах нежелательно. Ара даже понадеялся, что они поедут в какую-нибудь таверну и в монастырь приходили бы как гости, но Мама с учителем решили по-другому. Поэтому он уже несколько дней спал в келье, обедал с монахинями и гулял по саду.

Ара спрятал зевок в кулак и остановился, проходя к нужной скамье. Сел на нее и сразу закрыл глаза, сложил ладони, переплетя пальцы и провалился в дремоту. Мелодичный, приятный голос Мамы этому способствовал. В монастыре молитвы ему нравились, ведь женские голоса слушались приятнее. Иногда монахини пели и Ара даже заслушивался, игнорируя сонливость.

− Ара, − шепотом позвал его Ривз и легко ударил локтем под ребрами. От неожиданности Ара широко открыл глаза и непонимающе посмотрел по сторонам. Повернул голову на тихий смех. – Вы настолько погрузились в молитву, что забыли о происходящем. Молитва закончилась, пора идти на завтрак.

Ара кивнул, соглашаясь с надуманными выводами Ривза и тяжело встал. После короткой дремоты стало легче, глаза больше не болели, и голова не ощущалась чугунной. Борясь с желанием размяться, Ара медленно шел в столовую, где им вновь дали пресную кашу с несколькими маленькими ягодами, воду и мягкий кусок ржаного хлеба.

Он скучал по жизни в деревушке, мягкой кровати и вкусной еде. К счастью, если верить учителю, они скоро уедут. Да и долго мужчинам в женском монастыре находиться нельзя. Никто не сомневался в их добрых намерениях, да и знали, что жили рыцари в отдельном доме. К тому же Ара не разговаривал и почти не встречался с монахинями, которые, по его мнению, были не такими уж и красивыми. С ними он б разделил постель только от скуки.

После такого завтрака сил было не много и чувствовался несильный голод – он не наелся. Но это никого не волновало. Ара закатал рукава рубахи, взял меч и встал напротив Ривза. Для тренировок они выходили за пределы монастыря не только потому, что тренировочной площадки там не было, но и из-за святости места. Мама насилие не переносила, даже в качестве тренировки, да и монастырь святой Агаты священное место, где не проливалась кровь.

− Буду надеяться на ваше милосердие, − сказал Ривз и перехватил меч удобнее. Ара усмехнулся и сделал то же самое. Каждый раз он говорил одно и то же, а потом тихо жаловался на боль в мышцах, на царапины и ссадины. Ара его не жалел, ведь готовился к великой миссии.

За годы, прошедшие с моменты его представления как героя пророчества, Ара стал значительно сильнее. Он не виделся с семьей, не читал письма от них, лишь усмехался горделиво, когда слышал, что его считали лучшим. Говорили, что Ара гордость своих родителей. Люди видели правду, в отличие от его родителей. Те наверняка сейчас кусали локти и жалели, что так с ним обращались.

Ара плотно сжал челюсть и выдохнул резко. Больно. За своими ненужными мыслями не заметил выпад и позволил Ривзу себя ранить, не сильно, но царапина останется. Посмотрел на друга и пошел в наступление, потому что в долгу Ара никогда не оставался и свое прекрасное тело портить не позволял.

В монастыре они не долго – около четырех ночей и за это время рана на боку перестала постоянно болеть. Теперь Ару преследовала ноющая боль, из-за которой он спал всегда на спине или одном боку, немного тормозил в бою, но старался. Показывал случайным прохожим, что он не просто так получил звание героя и был очень сильным.

Наблюдая за Ривзом, который уклонялся и делал выпады, Ара чувствовал боль и усталость. Пора было заканчивать. Однако бой не мог закончится его проигрышем, поэтому, уловив момент, когда друг открылся, Ара атаковал.

По ощущениям бой длился недолго, но Ара устал. Дышал тяжело, пот застилал глаза и сильно раздражал, а ладони вновь болели. Выдохнув резко, он пошел в нападение и в конце концов опрокинул Ривза и вонзил меч рядом с чужой шеей.

Ривз тоже дышал тяжело, смотрел широко открытыми глазами на него. Казалось, друг удивился и не находил слов. Однако быстро взял себя в руки, улыбнулся широко и выставил руку с большим пальцем.

− Вы все лучше и лучше, господин Ара, − выдохнул Ривз. Ара улыбнулся, оттолкнулся от меча и выпрямился. Вытер пот со лба и отошел от Ривза, чувствуя нестерпимое желание помыться. Мокрый, с кровоточащей царапиной, наверняка дурно пахнущий – Ара сейчас выглядел отвратительно.

У него дрожали ноги. Тяжело ступая, Ара достал меч из земли и вложил его в ножны. Протянул руку и помог Ривзу встать, едва не падая от усталости. Но устоял, сделал несколько шагов назад и задумался, была ли вода. К сожалению, рядом нет реки, а в общественную баню не хотелось.

− Ты стал лучше двигаться, но все еще сильно открываешься, − сказал учитель и подошел к ним. Задержался долгим взглядом на Ривзе, потом посмотрел строго на Ару. – Ты слишком агрессивен и не рассчитываешь силы. Бой без стратегии – верная смерть. Не считай королеву глупой, не совершай ошибку. Тебе еще многому предстоит научиться, Ара Маккей.

Ара сжал плотно челюсть и напрягся. Едва сдержался, улыбнулся через силу и поблагодарил за совет. Учителя он недолюбливал. Тот всегда был чем-то недоволен, критиковал Ару и постоянно делал ему замечания. Закрывал глаза на то, чего он добился. Идиот. Он просто завидовал Аре. Ведь Ара, в отличие от учителя не только герой пророчества, наместник Бога, но и аристократ. Конечно, его семья потеряла былое величие, но фамилию они сохранили и, когда он победит королеву, Ара возродит род Маккей.