Просто Мария - Коллектив авторов

А дон Густаво для начала решил поговорить с Хосе Игнасио. Он заглянул в студенческое кафе и, увидев своего внука, попросил разрешения присесть к нему за столик. Луис, который был вместе с Хосе Игнасио, немедленно откланялся. В разговоре Хосе Игнасио был резок. Кто из молодых любит, чтобы вмешивались в их дела? Но дон Густаво убедился, что Лауру он любит и будет делать все возможное, чтобы быть с нею вместе. Теперь дон Густаво мог с чистой совестью идти к Марии и ходатайствовать за молодых. Он и пришел к ней и стал говорить о любви Лауры и Хосе Игнасио, о той вине, которую чувствует вот уже двадцать лет, и о том, что старшее поколение не должно чинить препятствий молодым во избежание несчастья: он в этом убедился на своем горьком опыте. Но Мария ответила жестко и определенно:

– Сеньор дель Вильяр, я никогда не дам согласия на какие бы то ни было отношения между своим сыном и вашей внучкой. Хосе Игнасио обещал мне больше не видеться с Лаурой, и я верю слову моего сына…

Тем разговор и кончился.

Хосе Игнасио прекрасно сдал экзамены, и Мария подарила ему роскошный автомобиль. Ему очень хотелось тут же прокатить мать, но у нее не было ни минутки свободной: она вместе с Романом и Рейнальдо Сотомайером проводила на фабрике совещание. Хосе Игнасио встретился с Луисом. Он был рад машине, но вместе с тем чувствовал и угрызения совести из-за того, что ему приходится обманывать Марию.

– Ну что ж, расстанься с Лаурой, – предложил Луис с насмешливой улыбкой.

– Ты же знаешь, что это невозможно. Я люблю ее больше жизни, и пока ничего не поделаешь, нам придется скрываться и таиться.

Молодые люди доехали на новой машине до дома Луиса и с изумлением увидели, что Луиса дожидается Лаура. Она не в силах была больше сидеть взаперти, убежала, и, не зная, куда ей пойти, зашла к Луису. Хосе Игнасио, обняв ее, стал нежно утешать.

– Потерпи еще немножко, Лаура, скоро мы с мамой поедем на ранчо к дедушке и там я с ней поговорю.

– А пока прокатитесь-ка на машине, – предложил Луис, – Лауру прогулка развлечет и утешит…

– А мы не поторопились, Лаура? – Хосе Игнасио влюбленно смотрел на Лауру, лежащую в его объятиях.

– Нет, Хосе Игнасио. Я никогда не пожалею о сегодняшнем дне. Мы так любим друг друга, и теперь я – твоя, твоя навсегда, и ничто не сможет нас разлучить.

– Ты – мое счастье, Лаура.

Тем временем Лорена названивала Ивон.

– Нет-нет, у меня нет Лауры, – томно протянула Ивон. Лорена окончательно пришла в неистовство.

– Твоя дочь стала игрушкой в руках этого ублюдка! – кричала она Альберто. – За все, что случится с Лаурой, будешь отвечать ты!

– Оставь ее в покое, Лорена, и ее, и меня, оставь нас в покое, – твердил, изнемогая от ненависти и бессилия, Альберто.

– В доме Лауры пахнет несчастьем, – твердила всем Ивон. Она принялась плести новую интригу, счастье Лауры не давало ей покоя. Хосе Игнасио не может принадлежать никому, кроме нее, так она решила про себя. И теперь искала средство разлучить их с Лаурой. Впрочем, не о Хосе Игнасио была сейчас речь, он срочно уехал к своему деду на ранчо, там что-то стряслось, и Мария с сыном тут же сели в поезд и уехали. Речь шла о Лауре, и Ивон позвонила Педро.

– Пока ты ловишь мух, Педрито, Хосе Игнасио переспал с Лаурой, а ведь она тебе, кажется, нравилась.

– Она мне нравится до сих пор, а ты мне вешаешь лапшу на уши.

– Да она мне сама сказала! Она врать не будет. Что предпримешь?

– Надо помозговать.

– Я помогу тебе, и мы устроим Лауре ловушку… Вечером в субботу Ивон зашла за Лаурой и увела ее с собой, получив разрешение у Лорены. Она так трогательно сетовала на одиночество в связи с отъездом родителей, говорила, что они будут сидеть дома, что в любую минуту их можно будет застать по телефону. Лорена доверяла Ивон, как-никак именно она обо всем ее предупредила, и она отпустила Лауру. Лаура с радостью отправилась к Ивон – ей было так одиноко сидеть в своей комнате! Как в тюрьме. Девушки немного поболтали о том о сем, и вдруг Ивон спохватилась – надо бы сходить купить лимонаду, придется бежать самой, сегодня выходной, служанки нет…

– Я приду через минуточку, – сказала она и исчезла. Но стоило ей уйти, как в комнате появился Педро. Лаура даже вздрогнула от испуга и неожиданности, вот уж кого она не ожидала здесь увидеть!

– Можно в гости? Смотрю, дверь открыта, вот я и вошел, – попытался он успокоить Лауру и не дожидаясь ответа, продолжал: – Ты ведь знаешь, Лаурита, что очень мне нравишься. А я, если не получаю по-хорошему, то беру то, что мне нравится, силой…

Педро придвинулся к Лауре совсем близко, он уже стиснул ее в своих объятиях. Конечно, он сильнее нее, еще секунда, и кто знает, что станется с бедняжкой Лаурой!..

Но кроткую Лауру будто подменили. С какой яростью она вывернулась из рук Педро, в одно мгновение схватила попавшую ей под руку вазу и изо всех сил треснула по голове надвигающегося на нес обидчика. По лицу Педро потекла кровь, он растянулся на полу.

– Бежать отсюда, как можно быстрее бежать! Я, кажется, его убила…

Хосе Игнасио был далеко на ранчо. Внезапно заболел дон Начо, отец Марии, и сестры срочно вызвали ее к отцу. На ранчо сейчас жили три сестры – Эстела, Ана и Маргарита, и еще младший брат Диего. Старший брат, Хасинто, давно уже жил в Веракрусе, он выучился на инженера-агронома, в Веракрусе у него была хорошая работа, там он женился, и давно уже не приезжал повидаться, ему все было некогда. Сестры позвонили и ему, хотели его вызвать, но пока еще не застали дома. У дона Начо нашли воспаление легких, покашливал он давно, но не обращал внимания на кашель, а потом вдруг озноб, высокая температура, и ему пришлось улечься в постель.

Мария приехала тут же, она не сомневалась, что болезнь отца дело двух-трех дней – дон Начо всегда отличался очень крепким здоровьем. Никто не помнил, чтобы он долго болел.

Мария очень соскучилась по дому, по сестрам и братьям. Все здесь ее любили, и она тоже любила всех. Вот только у младшего, у Диего, был тяжелый характер, он всегда и всем был недоволен, всем завидовал, ему все время казалось, что судьба его обошла, что другим она дала больше. Он постоянно ворчал на всех, недолюбливал Хосе Игнасио, потому что дон Начо любил и выделял внука. Дон Начо гордился Хосе Игнасио, гордился красотой, гордился ученостью, гордился спортивными успехами. Он очень обрадовался приезду дочки и внука, собрался было встать, чтобы самолично показать все дорогим гостям – и посевы, и жеребят, но почувствовал, что, пожалуй, еще слабоват, и отложил осмотр до завтра. А пока расспрашивал, как идут у Хосе Игнасио дела. Как учеба? И нет ли у него невесты?

– Есть, дедушка. – Черные глаза Хосе Игнасио счастливо заблестели.