Покидая Итуруп - Анастасия Спивак

зыркнув на меня, молча потащил в сторону лифта. И пока лифт поднимался на крышу, мы, прижавшись к одной из стен, наблюдали за Морозовым и Кривицким — они отчаянно пытались разглядеть наши распростёртые внизу тела, которые по логике вещей должны были там обнаружиться.

Морозов плевался слюной, матерился и орал на всю квартиру — было видно, что злость буквально душила этого человека. Неужели рисунки, которые могли храниться у Анюты, были настолько ценными?

Впрочем, мы вряд ли когда-либо это узнаем.

Покинув нашу квартиру, горе-злоумышленники двинулись на наши поиски. Смех опять начал распирать меня изнутри: неужели эти недоумки решили, что попрыгав с третьего этажа, мы просто убежали из дома, непереломав при этом ноги?

Хотя идея того, что мы могли оказаться на крыше инопланетной разведывательной станции, окруженной куполом невидимости, которая, на минуточку, в ближайшие часы покинет эту планету, явно не приходила в головы этим доморощенным головорезам.

Я довольно посмеивалась в спину Раджа, когда услышала скрип отворяемой подъездной двери. Пресловутое любопытство не давало спокойно зайти в приветливо распахнувшиеся двери лифта, а гнало к краю крыши посмотреть, кто ещё гуляет по ночам.

Тихонько крадучись, из подъезда выскользнула Марина. Она постоянно оглядывалась и озиралась, но вместо того, чтобы бежать куда-то подальше от дома, она быстро перебежала к соседнему дому и скрылась в подъезде Воронцовых.

За её спиной болталась небольшая спортивная сумка, и весь облик говорил о собранности и сосредоточенности: тёмный спортивный костюм, кроссовки и блестящие мокрые волосы, собранные в хвост.

Я всей душой хотела, чтобы Марина начала новую жизнь. Она подарила мне двух замечательных детей, которые стали для меня самыми родными. И хоть она не смогла полюбить их, может быть, она смогла бы полюбить дочку Воронцова, ведь она так на него похожа…

Глава 18

Когда вокруг всё стихло, и мы всё же зашли в лифт, Радж обхватил моё лицо руками и спросил:

— Ты как? Точно не пострадала?

Я лишь отрицательно помотала головой, радуясь, что моё последнее, я надеюсь, приключение на Земле подошло к концу, и скоро мы уже отправимся на этот неведомый и загадочный Изюм.

— Тогда объясни мне, пожалуйста, зачем ты вообще полезла в комнату к детям, зная, что там нет выхода на станцию? — спокойный и крайне сосредоточенный Радж вновь терял самообладание. — Когда же ты уже перестанешь попадать в эти нескончаемые переделки? Я думал, что всё, уже отбегался за тобой, и теперь ты прекратишь подвергать себя опасности. Ну что мне с тобой делать?

— Любить, — как-то вдруг само по себе вылетело у меня изо рта. — Я думаю, если у нас всё получится, и ты сможешь меня полюбить, то я вряд ли захочу куда-либо встревать. Буду сидеть дома тихо-тихо, как мышка, а ты…

— А я, — вдруг усмехнулся Радж и нажал какую-то кнопочку за моей спиной, после чего лифт начал медленно спускаться. — Я буду думать, что это не ты. Я столько времени наблюдал за тобой, пытаясь уберечь от разного сброда, что, кажется, уже почти привык к тому, что рядом с тобой всегда нужно быть начеку, один ваш туман столько нервов мне попортил!

— Пытаясь уберечь? — так вот почему мне в последнее время показалось, что на Итурупе стало как-то спокойнее, — ты был рядом. А ведь и правда, я уже и забыла, когда в последний раз баллончик из кармана доставала. Но как? Почему я тебя не замечала?

— Я всё потом тебе объясню, — улыбнулся Радж и сразу же дверь лифта отъехала в сторону, являя нам озадаченные лица Перка и детей. Но как только они заметили нас, дети с явным вздохом облегчения рухнули на стоящий неподалёку диванчик, а Перк бросился к Раджу быстро-быстро что-то ему объясняя.

Что у них там, за технические неувязки случились, даже выяснять не стала — раз дети успокоились, значит, и без нас всё решат. Поэтому я со спокойной совестью решила присоединиться к ребятам. Правда, стоило мне немного расслабиться, как я увидела, что представляет собой комбинезон Раджа со спины.

Расплющенные неровные пули «украшали» спину мужчины.

Как чуть позже выяснилось, комбинезоны, которые являлись обязательной формой одежды всех членов исследовательских групп на чужеродной территории, являли собой и лёгкий скафандр и бронежилет в одном флаконе. Но это я потом узнала, а пока, глядя на Раджа и понимая, что его сегодня запросто могли убить, у меня буквально затряслись руки, а внутренним взором так и проплывали картины того, как Радж выталкивает меня в окно, заслоняя собой. А ведь если бы кто-то из этих недоумков целился в голову, то Радж бы не отделался этими сувенирами на память, к слову, как и я.

Две небольшие металлические лепёшки украшали и мой комбез.

— МамСвет, а что это? — Анютка заметила, как я пытаюсь отковырять пулю с рукава, но та словно намертво прилипла к нему.

— Это напоминание вашей маме, Аня, что нельзя быть такой доверчивой, — не оборачиваясь, ответил за меня Радж, а затем и мне пояснил. — Комбинезон испорчен. Эти пули из него ничем не вытащишь, они, скажем так, приварились к материи. Как состыкуемся с орбитой — переоденемся. Сейчас, правда, некогда.

И дальше, как ни в чём не бывало, продолжил свои манипуляции с пультом управления станцией.

Мы с детьми какое-то время сидели как мышки, тихонько переговариваясь. Я в двух чертах рассказала о нашей вылазке, разумеется, упустив некоторые моменты. Не сказать, чтобы им было всё равно, но я заметила, что их больше интересует предстоящий полёт в космос, нежели моё общение с их мамой. Конечно, и я особо на этом вопросе внимание не заостряла.

— Саш, расскажи Светлане Андреевне, о видео, — обронил Перк, не отрываясь от экранов, за которыми неотрывно следил.

— Перк, а давай, просто Света, ладно?

— Как скажете, Светлана Андреевна, — улыбаясь, произнёс мужчина.

— Так что там с видео, Саш?

— Понимаешь, — немного смущаясь, начал Сашка, — вас долго не было, а Перк сказал, что совсем скоро вылетаем. И я решил отправить видео Степану Юрьевичу, пока есть такая возможность. На этом видео даже Кривицкий во всей красе, я всех хорошо заснял. Я ему ещё сообщение отправил, рассказал про машину, и что в её багажнике, и то, что в тебя стреляли, и то, что мы сбежали, а где обоснуемся, ещё не знаем.

— А про машину