Россия - Швеция. История военных конфликтов. 1142-1809 годы - Алексей Шкваров

Земельная реформа Карла XI была одобрена в 1682 году риксдагом и всеми представленными в нем сословиями. Вся страна была поделена на 80000 гейматов (hemmans) — имений, различных по своим качествам, причем и по плодородию и по площади. Каждая провинция на основании заключенного с ней договора обязывалась выставлять такое количество солдат, на сколько участков она была поделена в результате межевания. Участок земли, обеспечивавший пехотинца получил наименование "рота" (rota) и состоял, как правило из одного геймата (hemman) — имения, а вот рустгольт (rusthall) — участок, содержавший конного солдата, состоял уже из нескольких имений. Сюда же были отнесены и дворянские земли, владельцы которых, когда-то служили в коннице, за что и получили землю. Отныне, они обязывались выставлять и содержать всадников, из которых формировались дворянские полки, на этом основании участки были вновь закреплены за ними. При чем, не соблюдение этого влекло за собой изъятие земли. Земли, ставшие казенными, раздавались офицерам и унтер-офицерам и получили название "бостели", на таких же условиях. При этом, если доходы с имения не соответствовали размерам жалования, в соответствии с чином, то разницу компенсировали те поместья, что избежали участи содержать солдат. При этом рекрутские наборы отменялись в провинции, согласившейся выставлять и содержать определенное количество солдат. Для младших офицеров — лейтенантов, прапорщиков и корнетов, получавших казенный надел земли, государство обязалось даже построить небольшой дом, проект которого был разработан Эриком Дальбергом и утвержден королем[357].

Каждый солдат получал от выставлявших его дворян или крестьян двор с домом, конюшней и амбаром, небольшим полем и лесным участком. Кроме того, дополнительно, он получал или вознаграждение деньгами или продуктами. Это все закреплялось контрактом между солдатом и землевладельцами. Что касается кавалерии, то одежду, снаряжение и лошадей солдат также получал от владельцев земли, а оружие и жалование от казны.

Таким образом, Карлу XI только по кавалерии удалось набрать: гвардейский полк — 1505 человек, дворянский полк — 421, 5 конных полков (кирасирских) — Вестготландский, Остготландский, Смоландский, Нордшонский и Остшонский — по 1000 человек, Богусленский драгунский — 1000 человек, Иемтландский драгунский эскадрон — 100 человек. В Финляндии были сформированы — Лейб-драгунский, Ньюландский и Карельский драгунские полки.

Редукция и введение новой системы комплектации войск позволило Карлу XI иметь 40 000 человек постоянного состава армии и 25 000 резерва.

Второй, не менее важной, заслугой Карла XI было введение единой униформы. Подобные попытки были на протяжении всего XVI века, но успехом они не увенчались. За основу был опять принят французский мундир, образцы которого были доставлены в Стокгольм Нильсом Биельке — командиром конной лейб-гвардии. В 1680 году были утверждены разноцветные мундиры, треугольные шляпы и введены в ряде полков. Однако, в 1687, король решил, что для армии должен быть единый цвет — голубой и так появился знаменитый каролинский солдат. Вначале еще обшлага рукавов были оранжево-красного цвета, но очень скоро они стали желтые. Таким образом, в мундире утвердились два национальных цвета — голубой с желтым. И он был единым и для солдат и для офицеров. Такой же окраски были и шарфы. В кавалерии носили сапоги, а в пехоте — ботинки с чулками.

В качестве знаков отличия офицеров использовались горжеты. В регламенте 1688 года указывалось, что горжет капитана должен быть позолоченным, с покрытыми синей эмалью вензелем короля и короной над ним, фенрики (прапорщики) и лейтенанты носили посеребренные горжеты с золотым вензелем.

К решительному введению единой униформы для армии Карла XI подвигло собственное участие в Сконской войне с Данией и в частности битва при Лунде в 1676 году, когда и датские и шведские полки были одеты фактически в одну и туже униформу. Для того чтобы как-то отличаться друг от друга, датчане были вынуждены были надеть белые нарукавные повязки, а шведы прикрепить к головным уборам пучки соломы.[358]

Чрезвычайное внимание Карл XI уделял укреплению крепостей в пограничных районах и в тех провинциях, что являлись потенциальной приманкой для нападения неприятеля — Ливониеи, Ингерманландии, Финляндии. С целью проверки состояния фортификационных сооружений в 1681 году отправился в инспекционную поездку талантливого генерал-квартирмейстера Эрик Дальберг[359]. Он критически осмотрел все крепости, сохранились его отзывы и рекомендации. Так, в отношении Нарвы и Таллинна были приняты срочные меры по перестройке бастионов по французской системе, автором которой считается Вобан[360], а крепость Копорье, Дальберг и вовсе предлагал срыть, как не имеющую никакого практического значения. Высоко было им оценено состояние оборонительных сооружений Нотебурга — Орешека.

В описании Ниеншанца говорилось, что крепость слишком далеко выдвинута на мыс и этим ослаблена, городские же укрепления не совершенны и принесут больше вреда, чем пользы для обороны крепости. Дальберг настаивал на переносе всего города внутрь новых укреплений, запланированных на левом берегу Охты[361]. Король поддержал все предложения Дальберга по Ниеншанцу, однако, из-за нехватки средств, фортификационные работы, по-прежнему велись крайне медленно.

Уже уходя с поста генерал-квартирмейстера в 1695 году, Дальберг передал королю памятную записку, где подчеркивал огромное значение крепостей на Неве и особенно Ниеншанца для обороны восточных рубежей королевства. В ней говорилось: "Когда речь идет об укреплениях Ниеншанца нельзя терять ни минуты, так как в его современном состоянии он не выдержит и суточной осады". Частично меры были приняты только в царствование Карла XII[362].

Совершенствовалось и пехотное оружие. На вооружение был принят мушкет образца 1696 года, дополненный байонетом — новым видом холодного оружия, представляющего собой лезвие, присоединенное к стволу[363]. Подобное применялось и ранее, однако, теперь трубка в основании лезвия не вставлялась, как ранее в ствол, а навинчивалась на него, что позволяло использовать мушкет по прямому назначению, как огнестрельное оружие, но и в качестве колющего. Таким образом, пика, а соответственно и солдат ей вооруженный, вытеснялись мушкетерами.

Окончательно, сравнивая ход военных реформ, проводившихся в Швеции и России, можно с уверенностью утверждать о том, что в нашем Отечестве преобразования шли намного медленнее, как в тактическом, так и техническом отношениях. По-прежнему существовало предубеждение, что "немецкая мудрость" не нужна — "не она, а старинные обычаи вместе с молитвами приносят православному воинству победу над иноверцами"[364]. Но убедиться в неправильности подобных высказываний и создать армию нового типа предстояло сделать уже Петру Великому, ту, армию, которая превзошла шведскую, ставшую лучшей в Европе.

Часть III

ШВЕЦИЯ ПРОТИВ ИМПЕРАТОРСКОЙ РОССИИ

III–I. ВЕЛИКАЯ СЕВЕРНАЯ ВОЙНА

В последней четверти XVII века Россия и Швеция занимали далеко не равнозначные позиции в мировом политическом раскладе. Скандинавское государство находилось на пике своего могущества, подкрепленного, как военным, так и экономическим превосходством не только над своим соседом, но и другими странами Северной и Восточной Европы — Дании и Польши-Саксонии, объединенных под властью одного монарха — Августа.

В этом была безусловная заслуга короля Карла XI. Он навел порядок в стране, создал идеальный бюджет, провел очередную церковную реформу, заставив клир больше работать на государство, прекратил "охоту на ведьм", реорганизовал армию, оздоровил и развил экономику, ограничил власть аристократии, предоставил возможность участия в парламенте крестьянам, духовенству и купечеству. Он скончался в сорок два года от рака желудка.

Все повторилось, кронпринц Карл стал, так же, как и отец, предметом опеки. Состав опекунского совета был определен завещанием Карла XI — королева-бабушка Хедвига Элеонора, президент канцелярии Бенгт Оксеншерна, гофмейстер Нильс Юлленстольпе, и королевские советники — Кристофер Юлленшерна, Фабиан Вреде и Ларс Валленстедт.

Однако, определяя состав опекунского совета, Карл XI то ли забыл, то ли не уточнил, возраст в котором сына надлежало считать созревшим для трона. Поэтому этот вопрос трактовали по-разному: кто говорил, что совершеннолетним молодого короля можно считать к 18-ти годам, а кто и к 25-ти.

Опекунский совет правил страной вяло, помня печальный опыт своих предшественников, которых разогнал отец нынешнего Карла. Ненавязчиво, но настырно, королева-бабушка, Хедвига Элеонора, продвигала вперед голштинскую партию при дворе, и скоро Голштиния, крошечное герцогство, станет играть куда более важную роль в шведской внешней политике.