Тернистая дорога к звездам - Мишарин Петрович

Самсонов связался с центром, закричал радостно:

— Есть, есть сигнал со спутника, он работает? Роман Сергеевич, я не понимаю, как это возможно?.. Прямо с дороги, без ничего и сразу на орбиту. Как это возможно?

— Откуда я знаю, — улыбнулся Граф, — дал пинка — он и улетел.

Шок изумления отступил и люди засмеялись. Спрашивали наперебой: "Как так, как это возможно"? Граф отшучивался: "Принцип работы ракетоносителя, этой треноги, рассказать не могу — это военная тайна. У нас здесь присутствует министр обороны, он знает все военные тайны. Все вопросы к нему, господа".

Граф, переведший стрелки на Кузьмина, улыбался довольно, наблюдая, как теперь отбивается министр практически от одних и тех же вопросов.

После успешных запусков, компания вернулась в дом Графа. Солнечная теплая погода способствовала и стол накрыли прямо на улице в тени сосен. Вопросов уже не задавали, поняв еще на дороге, что ответов не будет. Но теперь каждый славил Романа Сергеевича и желал выпить с ним лично. Граф поздравил всех с успешным запуском спутников, отвел все возражения, ссылаясь на коллектив НИИ и помощь руководства страны. Перевел стрелки снова на министра и удалился.

В доме он подошел с Катей и Васильком к Людмиле:

— Люда, пригласи всех девушек сюда, за столом сами некоторое время обойдутся, и налей всем коньяка.

— И мне тоже? — спросил Василек.

— И тебе тоже сок нальем, обязательно, — ответил отец.

Когда все собрались и взяли бокалы, Граф произнес:

— Уважаемые девушки, у нас сегодня с Екатериной Васильевной и Васильком большой праздник. Будут, конечно, праздники и побольше, но сегодня тоже не маленькое событие. Хочу и вас поздравить — большое дело всегда складывается из мелочей — если бы вы не убирали дом, не готовили еду: разве я бы смог сделать голодный и грязный то, что сделал? Поэтому и вас с праздником девушки.

Он отпил из бокала и ушел в спальню. Завтра рабочий день и надо выспаться как следует — он заслужил.

Катя еще задержалась с девушками на минутку, поняв, что они хотят о чем-то спросить, но стесняются Романа

— Катя, — спрашивала Виктория, — там за столом на улице все восторженно хвалят Романа Сергеевича и говорят о спутниках…

— Я поняла, Вика. Вы наверняка слышали об академике Королеве. О том Королеве, чья ракета впервые вывела на орбиту спутник, на такой ракете полетел в космос Юрий Гагарин. Академик Граф Роман Сергеевич — это Королев современности. Наука движется вперед, летит время, поэтому наши ракеты лучше, надежнее и совершеннее.

— Мама, наш папа король что ли? — спросил Василек.

— Да, сынок, наш папа король науки и это факт. — Катя поставила бокал на стол. — Спасибо, девушки, вам за службу. Пойдем, Василек, папа ушел отдыхать и тебе спать пора.

Выдался редкий свободный вечерок, и капитан полиции Липатников пригласил свою подругу Настю в ресторан. Пора обзавестись семьей, но Сергей все еще гулял с девчонками без обязательств, не скрывая сего факта. Настя нравилась ему, и он начал подумывать о серьезных отношениях. Тем более что она работала в налоговой и имела вес в определенных кругах.

Девушка опоздала в ресторан не на много, на десять минут, но это начинало не нравится Сергею и становилось первым вестником неудавшегося вечера. Настя сразу затараторила, он глядел на нее и не понимал — то ли оправдывается, то ли рассказывает историю своей подруги.

— Представляешь, Сережа, уже шла сюда, но Верку встретила, я как-то тебе о ней говорила, она в банке работает. Так вот к ним в банк распоряжение из ФСБ пришло — не сообщать данные об одном из владельцев счетов. Представляешь, Сережа, если мы или вы запросите в банке информацию, то они ее не дадут. Я, конечно, объяснила подруге, что распоряжение — это подзаконный акт и есть закон о банках, а она мне в ответ — зачем с конторой ссориться. Представляешь, фифу из себя строит девочка. Ничего, я включу этот банк в список для проверки, тряхнем его как следует, а то у них ФСБ важнее налоговой. Там у них какой-то Рябушкин миллион зеленых на счете имеет — не бизнесмен, вообще никто.

— Наверное, фэйсы его разрабатывают? — осторожно поинтересовался Липатников.

— Да ты что — нет, конечно. Он научным сотрудником в НИИ "Электроника" работает. Откуда у него деньги — что-нибудь продал на Запад и подмазывается, что НИИ закрытый, проверке не подлежит, а контора ушами хлопает.

— Можно проверить этого Рябушкина, только в адресном не дадут его данных — НИИ закрытый, там с этим строго.

— Ой, секретчики нашлись, — фыркнула Настя, — Сосновый, двенадцать, это за городом недалеко. Верка сказала. Секретятся овцы, где не надо.

Липатникова заинтересовала информация, надо бы проверить этого Рябушкина…

— Сережа, опять где-то в облаках витаешь, мысленно бандитов что ли ловишь? На землю спустись, опер, ты в ресторане.

Зазвонил телефон, Липатников ответил. В голове мелькнула мысль — очень кстати этот звонок, можно сослаться и уйти.

— Извини, Настя, на работу вызывают, кого-то обокрали. Преступление невесть какое, но ты же знаешь — у нас приоритеты не по тяжести выставляют, а по важности потерпевшего или его родственников. Убьют бомжа, ну и черт с ним, плюнут в морду большому чину — всех на ноги поставят. Извини.

Настя расстроилась.

— Иди… и не звони мне больше.

Он вышел из ресторана, плюнул на асфальт: "Да кому ты нужна, кобыла налоговая. Меня наверняка хотела использовать, чтобы я несговорчивых бизнесменов прищучивал. Зарплата две копейки, а сама уже на "Мерине" ездит. Папика нет, передком не заработала, откуда деньги? Понятно… откуда".

Дома он упал на диван, прикрыл веки, рассуждал мысленно: миллион зеленых… Почему контора такое распоряжение в банк прислала? Оно противозаконное, это факт, значит, они его не разрабатывают, другим путем бы действовали. Хотят сами денежки срубить, не иначе. Собирают сейчас компру и предложат поделиться зеленью. А мы по-простому, по рабоче-крестьянски. Не получится — можно той же конторе его и сдать. Одному сложно, надо бы кого-то в помощники взять. Во… Сашку из ППС возьму, а то все на чурках мелочится.

Лейла уже обжилась в России, привыкла и ее совсем не пугала сибирская зима. Она давно поняла, что медведи здесь по улицам не ходят и многое из того, что внушали народу Америки — полная чушь. Сейчас ее беспокоило то, что Сашенька начал говорить и в предложениях использовал русские и английские слова одновременно. Яков утешал — подрастет немного и станет говорить правильно, не стоит переживать.

Привыкшая к труду с детства Лейла справлялась без усилий по дому — убирала два этажа, готовила, ждала мужа с работы…

Сегодня он задержался немного, пришел позже, но радостный и довольный — ему вручили орден "За заслуги перед Отечеством". Вручал лично министр обороны в конце рабочего дня.

— Лейла, Саша, вы где? — крикнул он, входя в дом.

Обычно жена и сын его встречали на улице. Сашенька бежал к отцу, семеня маленькими ножками, падал на руки и кружился на папиных руках, словно в полете, восторженно повизгивая от радости. Лейла с умилением смотрела и большего счастья от жизни не желала.

— Лейла, Саша… — вновь крикнул Яков, обойдя первый этаж, потом второй, — странно… куда они могли пойти?

Он вышел на улицу, присел на веранде и стал размышлять — по любому выходило: уехать они никуда не могли. Он проверил гараж — машина на месте. Лейла не ходила к соседям, но даже если пошла по настойчивому приглашению, то должна вернуться — его она ни на каких соседей не променяет. Может Сашенька заболел, но она бы в ведомственную поликлинику поехала и обязательно позвонила. Он проверил телефон — никаких звонков.

Яков ничего не понимал и сидел на веранде расстроенный. Телефон просигналил о пришедшей СМСке. Наконец-то, подумал он, не сомневаясь, что это Лейла пишет о себе, открыл почту:

"Твоя жена и сын у нас. Хочешь видеть их живыми — завтра утром переведешь миллион долларов на этот счет Х…..Х, получишь своих негритят обратно. Звонить и писать больше не буду. Правильного решения".

Яков ужаснулся — Лейлу и сына похитили… Голова стала совершенно другой, словно ее накачали чем-то. Он не замечал бьющегося сердца, дрожащих рук… Как будто на автомате вернулся в Академку и подъехал к воротам Графа, понимая, что министр должен быть там, а, значит, и Войтович.

Подошел дежурный офицер, скользнул взглядом по ордену, все еще висевшему на груди, задержался на побледневшем, как мел, лице. Он узнал Рябушкина.

— Яков Валентинович, вы же знаете, что здесь нельзя останавливаться. Что случилось?

— Войтович здесь? — с трудом спросил Рябушкин, — мне он срочно нужен — у него телефон молчит.

— Яков Валентинович, вы знаете правила, — ответил дежурный офицер.

— Доложите генералу, что вопрос нельзя отложить даже на минуту, это очень важно.