Канонические правила Православной Церкви с толкованиями - Мамбурин

установлен такой срок, однако врачевание должно быть измеряемо не временем, но образом, именно: если согрешившая относится к покаянию небрежно, то десятилетие не только должно быть выполнено, но и продолжено; а если (несет епитимию) с усердием, то и десятилетие должно быть сокращено. Таков смысл настоящего правила. Прочти еще 91-е правило Трулльского собора и что в нем написано, и конец 8-го правила настоящего послания; отсюда ты узнаешь, что не только истребившая плод подлежит канонической епитимии за убийство, но и та, которая дает детогубительные зелья, или имеет и принимает оные, хотя бы оттого и не последовало умерщвление плода. В виду того, что настоящее правило, согласно с 21-м правилом Анкирского собора, наказывает такую женщину десятилетней епитимией, а 57-е правило святого Василия говорит буквально так: «неволею убивший десять лет да не причастится святых Тайн», некоторые говорят, что та, которая умышлено истребит носимое ею в утробе, грешит невольным убийством. Но мне кажется, что и таковая совершает вольное убийство, как это открывается из конца 8-го правила, или, скорее, должна быть поставлена на место самоубийцы, если умрет от такого случая; тем не менее она не подвергается епитимии за вольное убийство, потому что носимое в утробе еще не существует в природе и решимость на убийство произошла не из злого умысла, а из чрезвычайного страха, например, пред родителем, или господином, или кем-либо другим, грозящим опасностью. А что есть различие между носимым в утробе и младенцем, вышедшим на свет, это очевидно из книги Исхода, которая говорит: аще биются два мужа, и поразят жену непраздну, и изыдет младенец ея неизображен, тщетою да оттщетится: якоже наложит муж жены тоя, подобающее да отдаст: Аще же изображен будет, да даст душу за душу (Исх. 21, 22 и 23), и из 31-го и 52-го правила, которые говорят, что пренебрегшая рожденным судится как убийца; равным образом и та, которая извергает плод по небрежности, не должна считаться за убийцу; наконец, убившая свой плод по уважительной причине (καλῶς) не подвергается епитимии вольных убийц.

Синопсис. Умышлено погубившая зачатый в утробе плод, когда бы ни погубила, убийца.

Славянская кормчая. Хитростию растливши, егда аще уморит, убийца есть.

Жена чревата сущи, егда аще примет пагубное зелье, яко да уморит сущего во чреве ея младенца, убийца есть, и испытуем, аще вообразился бе младенец, или не вообразился; понеже множицею умирают со младенцы и жены. И елико по хитрости их, два убийства бывают: едино убо хотящей родити жене, другое же младенцу. Десять убо лет таковая запрещения приимают: два убо лета да плачутся: три же лета в послушающих да сотворят: и четыре лета да припадают: и едино лето да стоят с верными: и тако по десяти лет времене божественных Таин, да причастятся.

Правило 3.

Греческий текст

Διάκονος, μετὰ τὴν διακονίαν πορνεύσας, ἀπόβλητος μὲν τῆς διακονίας ἔσται, εἰς δὲ τὸν τῶν λαϊκῶν ἀπωσθεὶς τόπον, τῆς κοινωνίας οὐκ εἰρχθήσεται. Διότι ἀρχαῖός ἐστι κανών, τοὺς ἀπὸ βαθμοῦ πεπτωκότας τούτῳ μόνῳ τῷ τρόπῳ τῆς κολάσεως ὑποβάλλεσθαι, ἀκολουθησάντων, ὡς οἶμαι, τῶν ἐξ ἀρχῆς τῷ νόμῳ ἐκείνῳ τῷ· Οὐκ ἐκδικήσεις δὶς ἐπὶ τὸ αὐτό. Καὶ δι’ ἑτέραν δὲ αἰτίαν, ὅτι οἱ μὲν ἐν τῷ λαϊκῷ ὄντες τάγματι, ἐκβεβλημένοι τοῦ τόπου τῶν πιστῶν, πάλιν εἰς τὸν ἀφ’ οὗ ἐξέπεσον τόπον ἀναλαμβάνονται, ὁ δὲ διάκονος ἅπαξ ἔχει διαρκῆ τὴν δίκην τῆς καθαιρέσεως, ὡς οὖν οὐκ ἀποδιδομένης αὐτῷ τῆς διακονίας, ἐπὶ ταύτης ἔστησαν μόνης τῆς ἐκδικήσεως. Ταῦτα μὲν οὖν τὰ ἐκ τῶν τύπων, καθόλου δὲ ἀληθέστερόν ἐστιν ἴαμα ἠ τῆς ἁμαρτίας ἀναχώρησις, ὥστε ὁ διὰ σαρκὸς ἡδονὴν ἀθετήσας τὴν χάριν, διὰ τοῦ συντριμμοῦ τῆς σαρκὸς καὶ πάσης δουλαγωγίας τῆς κατ’ ἐγκράτειαν, ἀποστὰς τῶν ἡδονῶν, ὑφ’ ὧν κατεστράφη, τελείαν ἡμῖν παρέξει τῆς ἰατρεύσεως αὐτοῦ τὴν ἀπόδειξιν. Ἀμφότερα τοίνυν εἰδένα ἡμᾶς δεῖ, καὶ τὰ τῆς ἀκριβείας καὶ τὰ τῆς συνηθείας, ἕπεσθαι δὲ ἐπὶ τῶν μὴ καταδεξαμένων τὴν ἀκρότητα τῷ παραδοθέντι τύπῳ.

Перевод

Диакон, по приятии диаконства соблудивший, хотя должен извержен быть от диаконства, но, по низведению на место мирян, да не отлучается от приобщения: ибо древнее есть правило, извергаемых от священной степени, подвергать сему токмо образу наказания, в чем, как мне мнится, древние последовали оному закону: не мстиши дважды за едино (Наум. 1, 9). Есть же и другая сему причина: ибо находящиеся в чине мирян, быв извержены от места верных, паки приемлются на место, с которого ниспали. А диакон подвергается наказанию извержения, продолжающемуся навсегда. И так они ограничились сим единым наказанием, поелику не возвращается ему диаконство. Тако по уставам. Вообще же истинное врачевание есть удаление от греха, так что отвергший благодать, ради удовольствия плоти, подает нам совершенное доказательство своего исцеления, аще с сокрушением сердца, и со всяким порабощением плоти воздержанию, отступив от удовольствий, которыми совращен был. И так подобает нам и то и другое ведать, и принадлежащее к совершенству покаяния, и принятое в обычай: для не достающих же совершенства покаяния, последовать преданному уставу.

Толкование

Зонара. Диаконы, впадшие в блуд, говорит (святой отец), должны быть извергаемы из диаконства, но не удаляемы от (церковного) общения; приводит и причины: первую ту, которая указана и в 25-м апостольском правиле: не отмстиши дважды за едино (Наум. 1, 9); другую – что миряне, лишаясь, за грехи стояния с верными, опять через покаяние возвращаются на то место, которого лишились; посвященные же уже не возвращаются в священство, которого лишились. Итак, поелику они имеют в извержении достаточное наказание за свой грех, то и не отлучаются от общения. Так, говорит, «по уставам», то есть по обычаю, издавна установившемуся (в церкви). Вообще же врачеванием падения он называет удаление от греха и удручение плоти воздержанием и подвигами. А те, кому поручено врачевание душ, должны знать и то и другое – и принадлежащее к совершенству покаяния, и принятое в обычай. И если согрешившие принимают то, что требуется совершенством покаяния, пользовать их согласно с этим; если же они вследствие крайней строгости ожесточаются, в таком случае следовать преданному уставу, то есть (смягчающему) обычаю.

Аристин. Извержение есть достаточное наказание для диакона, потому что он не имеет надежды снова занять то место, которого лишился; поэтому не должно налагать на него еще другое наказание, но пусть он беспрепятственно сподобляется божественного причащения.

Вальсамон. 25-е апостольское правило и настоящее говорят только о епископе и диаконе; а 32-е правило святого Василия определяет, чтобы всякий посвященный, хотя бы согрешил грехом к смерти, был только извергаем, но не отлучаем от общения с верными,