Конан "Классическая сага" - Роберт Говард

При виде этого предмета ахеронец закричал, словно его резали ножом:

- Сердце! Сердце Аримана!

- Да! Единственная сила, превосходящая твою!

Ксалтотун прямо на глазах стал горбиться и стариться. В бороде его неожиданно блеснула седина, а на голове показалась лысина.

- Сердце! - прохрипел он. - Они украли его! Мерзавцы! Подонки!

Хадрат покачал головой.

- Нет, это сделал не я! Оно вернулось из дальней дороги, с юга. Но теперь, когда оно в моих руках, мне не страшны твои черные чары. Как оно вернуло тебе жизнь, так оно вернет тебя и в бездны ада, во Тьму, откуда ты был призван. Ты отправишься в свой Ахерон по дороге молчания. Мрачная империя, так и не воскрешенная тобой, останется навсегда лишь страшной легендой. Конан вновь займет свой трон. А Сердце Аримана вернется в подземное святилище, чтобы гореть еще тысячи лет, как символ могущества Аквилонии!

Страшно завыв, Ксалтотун с занесенным стилетом бросился бежать вокруг алтаря, чтобы настичь своего противника, но неожиданно откуда-то: быть может, с неба, а может - с горящего в ладони жреца огромного драгоценного камня, - к нему метнулся сноп искрящегося ослепительного света. Он ударил Ксалтотуна прямо в грудь, и горы эхом повторили отзвук этого удара. Чернокнижник из Ахерона рухнул на землю, словно сраженный молнией, но прежде, чем он коснулся травы, с ним произошла поразительная перемена. У алтаря упал не только что убитый человек, а скорченная мумия: коричневый, иссохший, с трудом узнаваемый труп, распростертый среди гниющих бинтов.

Старая Зелата с отвращением взглянула на него.

- Он не был живым человеком, - произнесла она. Сердце Аримана лишь придало ему видимость жизни, которая сейчас вновь его оставила. Я всегда видела в нем лишь мумию...

Хадрат наклонился над алтарем, чтобы освободить бледную испуганную девушку, когда из-за кустов показалась повозка Ксалтотуна, запряженная все теми же необыкновенными лошадьми. Она беззвучно подъехала к Алтарю и остановилась рядом с лежащими в траве иссохшими останками чернокнижника.

Хадрат поднял прах Ксалтотуна и положил его в повозку. Кони тотчас же развернулись и самостоятельно поехали вниз по склону, направляясь куда-то на юг. А Хадрат, Зелата и волк стали молча смотреть им вслед, наблюдая, как они начали свою долгую дорогу в забытый Ахерон, расположенный где-то на зыбкой границе человеческого зрения...

Амальрик даже приподнялся в седле, рассмотрев скачущего во весь опор и размахивающего над головой окровавленным штандартом всадника. А потом какое-то предчувствие заставило его оглянуться на холм, названный Королевским Алтарем. Рот его от удивления раскрылся. Возглас удивления прокатился и по всей долине - от самой вершины этой возвышенности в небо поднялся луч ослепительного света, роняющего золотистые искры, чтобы где-то там, в бездонной вышине зажечь сияние, на мгновение затмившее солнце.

- Это не похоже на сигнал Ксалтотуна! - зарычал барон.

- Нет! - неожиданно вскрикнул Тараск. - Это сигнал для аквилонцев! Смотри!

Рука его потянулась по направлению к противнику, неподвижные шеренги которого дрогнули и пошли вперед, наполняя долину глухим ревом.

- Ксалтотун опять подвел нас! - заорал Амальрик. - И Валерий тоже! Мы в ловушке! Будь он проклят, поганый ахеронец! Это он нас сюда завел! Труби сигнал к отходу!

- Поздно! - взвыл Тараск. - Смотри!

Лес копий в горной части долины наклонился вперед. Шеренги гандерцев, словно скорлупа, расступились в стороны. А из-за них, гремя, как ураган, рванулись в бой рыцари Аквилонии.

И удару этой лавины уже ничего не могло противостоять. Стрелы немедийских арбалетчиков отскакивали от рыцарских щитов или застревали в них, высекая искры. Гремя копытами, под шелест султанов и воинственный рев аквилонская конница рассекла смешавшиеся ряды немедийской пехоты и, как лавина, хлынула в долину.

Амальрик немедленно дал сигнал к контратаке, и немедийцы начали упорное сопротивление, пытаясь поражать коней пиками и острогами. И какое-то мгновение казалось, что они смогут устоять на месте. Но кони немедийских рыцарей устали и с трудом поднимались вверх. Зато аквилонцы до этого не сделали ни одного удара. И теперь они, словно шквал, неслись вперед, в щепки разметывая шеренги неприятеля и обращая его в бегство.

А за первой волной бежала гандерская пехота, охваченная жаждой крови. Боссонцы тоже спускались с горных склонов, прямо на ходу поражая все, что еще двигалось на позициях противника. Волна битвы спускалась все ниже, неся на своем гребне ошеломленных немедийцев. Стрелы из их арбалетов летели вслепую, а тех, кто уцелел после атаки конницы, безжалостно добивали гандерцы.

И вот свалка и хаос боя выплеснулись через устье Долины Львов на широкое поле у ее входа и разлилось во все стороны. По всему простору рассыпались фигурки сражающихся - беглецы и их преследователи, и везде носились поодиночке и группами рыцари на ошалевших конях. Но немедийцы уже были не в состоянии вновь сформировать свои ряды и дать достойный отпор. Они целыми сотнями бежали к реке, переправлялись и пытались уйти дальше, на восток. Но там уже все было охвачено восстанием: их гнали, как волков, и лишь немногие из них добрались до Тарантии.

Последняя фаза битвы закончилась смертью Амальрика, предпринявшего последнюю попытку спасти положение. Барон, бесполезно пытаясь собрать вокруг себя людей, наткнулся на конный отряд противника, возглавляемый гигантом в черном панцире с вышитым на накидке золотым королевским львом, за спиной которого развевались штандарты со львом Аквилонии и поинтанским леопардом. Высокий рыцарь в блестящих доспехах опустил свое копье и рванулся навстречу барону. Противники сшиблись с оглушительным треском. Копье немедийца, ударившись в голову неприятеля, разорвало ремни и застежки шлема, обнажив лицо графа Паллантида. Зато копье аквилонца пронзило щит, панцирь и пробило сердце барона.

Вылетев из седла и сломав застрявшее в его безжизненном теле копье, Амальрик рухнул под копыта аквилонских коней, и, увидев это, немедийцы закричали от ужаса и отчаянья, ринувшись прочь от накатывающейся на них стальной волны. В слепом страхе они бежали к реке, сметая все на своем пути. Час Дракона кончился.

Тараску теперь было все равно. Он не побежал. Амальрик был мертв, все военачальники исчезли, а королевский штандарт Немедии лежал, втоптанный в кровь и грязь. Аквилонцы преследовали последних немедийских рыцарей. Он понял, что битва окончательно проиграна, но с группой самых верных ему воинов все еще метался по полю сражения, одержимый единственным желанием - встретиться с киммерийцем. И наконец он его увидел.

Обе армии были разбросаны по всему полю - одни убегали, другие - преследовали их. Султан Троцеро развевался на одном конце равнины, Паллантида и Просперо - на другом. Конана никто не сопровождал. Гвардейцы Тараска погибли. Короли встретились один на один.

Но, как только они начали съезжаться, скакун Тараска неожиданно захрипел, зашатался и упал. Конан соскочил с седла и бросился к королю Немедии, поспешно высвобождающему ноги из стремян. Ослепительно сверкнула на солнце сталь, раздался звон мечей, посыпались искры, и Тараск во весь рост растянулся на земле под молниеносным ударом тяжелого меча Конана.

Киммериец поставил закованную в сталь ногу на грудь поверженного противника и поднял меч. Шлема на его голове уже не было - грива его развевалась на ветру, а в глазах горел яростный огонь.

- Ну что, сдаешься?

- А ты сохранишь мне жизнь?

- Да. И даже дам гарантии, которых ты мне в свое время не дал! Жизнь тебе и всем людям, которые сложат оружие... Хотя, по правде говоря, тебе за все твои мерзости следовало бы снести голову...

Тараск повертел головой и осмотрел долину. Остатки его армии со всех ног перебегали каменный мост, а на пятки им наступали аквилонские воины, в дикой ярости размахивающие окровавленными мечами. Боссонцы и гандерцы рассыпались по захваченному немедийскому обозу, врываясь в шатры, хватая трофеи и пленников, переворачивая повозки.

Оглядев все это, Тараск, насколько позволяло ему его положение, пожал плечами:

- Я согласен. У меня нет выбора. Каковы твои условия?

- Ты возвратишь мне все, что вывез из Аквилонии. Прикажешь, чтобы все ваши гарнизоны сложили оружие и оставили занятые ими города и замки. А потом ты выведешь из моего королевства свои проклятые войска так быстро, как это только будет возможно. Вернешь всех аквилонцев, проданных в неволю, и, кроме того, выплатишь репарации, которые я назначу позже, когда точнее будет определен ущерб, нанесенный твоей оккупацией. Останешься у меня в плену, пока не будут выполнены все эти условия.

- Хорошо, - согласился Тараск. - Я прикажу без боя оставить все замки и города, занятые моими гарнизонами, и сделаю все остальное. А какой ты назначаешь за меня выкуп?