Хроники Дюны - Фрэнк Херберт

зале первого этажа Малой Цитадели, пока Лето ждал в верхнем зале. Когда Сиона была готова, он спустился вниз на тележке, с включенной подвеской. Лето направил свою тележку вслед за Монео, за тележкой следовала Сиона. Выйдя наружу, Монео направился к орнитоптеру, раздался свист крыльев, и машина взмыла в воздух. Лето велел Сионе проверить, закрыта ли дверь зала первого этажа и взглянул вверх, на вершину неимоверно высокой башни.

— Единственный путь отсюда лежит через Сарьир, — сказал он.

Он прокладывал путь вперед, не приказывая ей следовать за собой, зная, что ее ведут здравый смысл, любопытство и сомнения.

Лето скатился по отлогому склону дюны вниз, к скалистому основанию, затем поднялся вверх по следующему склону по пологой спирали, проторив путь для Сионы. Древние фримены называли такие следы «Божьим даром Уставшим». Лето продвигался вперед медленно, давая понять Сионе, что здесь его и только его владения, место его естественного обитания.

Поднявшись по склону на очередную дюну, Лето остановился и, оглянувшись, посмотрел, как Сиона поднимается вслед за ним. Она держалась проторенного пути и остановилась, как только достигла вершины. Она скользнула взглядом по его лицу, потом окинула взором горизонт. Лето слышал, как она судорожно вздохнула. Знойное марево скрыло очертания спиралеобразной башни. Основание ее можно было принять за отрог скалы.

— Вот как все было тогда, — сказал он.

Он знал, что в этом пейзаже было что-то мистически притягательное для людей, в чьих жилах текла фрименская кровь. Он специально выбрал для испытания эту дюну — она была выше остальных.

— Хорошенько всмотрись в пейзаж, — сказал он и, скатившись с дюны, исчез из поля зрения Сионы.

Она еще раз медленно обвела взглядом Пустыню. Лето прекрасно представлял себе, что сейчас чувствует и переживает девушка. Кроме призрачного видения башни, на всей линии горизонта не было ни единого выступа — вокруг расстилалась совершенно плоская равнина. С того места, где стояла Сиона, горизонт замыкался линией диаметром восемь километров — далее кривизна планеты скрывала все, находившееся за линией. Лето заговорил с того места, где находился, — прямо под гребнем дюны.

Это настоящий Сарьир. Его можно познать только так, находясь посередине и стоя ногами на земле. Это все, что осталось от бахр бела ма.

— Океан без воды, — прошептала Сиона.

Она еще раз оглянулась и всмотрелась в горизонт.

Ветра не было, и Лею понимал, что полная тишина Пустыни безжалостно въедается в человеческую душу. Сиона потеряла все привычные ориентиры и точки опоры. Она была одна среди огромною, всепоглощающею пространства.

Лето взглянул на следующую дюну. Иди в том направлении, они должны были пройти несколько холмов, которые некогда были горами, но ветер и песок сделали свое дело — от гор остались только кучи песка и щебня. Лето продолжал неподвижно лежать, предоставляя тишине делать свое дело. Какое удовольствие было воображать, что ничто не изменилось, и эти дюны по-прежнему опоясывают всю планету. Но теперь даже эти оставшиеся дюны медленно вырождались, С тех пор как пронеслась последняя буря Кориолиса, Сарьир не видел ничего, кроме небольших вихрей и легкого ветра, которые не влияли на климат, ограничиваясь местным распространением.

Вот и сейчас один из таких «ветров дьявола» вихрем вздымался на небольшом расстоянии от Сионы. Она проследила за продвижением вихря. Вдруг она отрывисто спросила:

— У вас есть своя личная религия?

Несколько мгновений Лето обдумывал ответ. Его всегда поражало, насколько вид Пустыни провоцировал мысли а религии.

Ц Ты осмеливаешься спрашивать, есть ли у меня личная религия? — требовательно произнес он.

Лето знал, что девушке страшно, но она ничем не проявила своего страха, она повернулась и взглянула ему в глаза. Лето напомнил себе, что отвага всегда была отличительной чертой Атрейдесов.

Она не ответила, тогда Лето продолжил:

— Ты из Атрейдесов; в этом нет никаких сомнений.

— Это и есть ваш ответ?

— Что в действительности ты хочешь знать, Сиона?

— Во что вы верите.

— Ха! Ты спрашиваешь меня о моей вере. Ну что ж — я верю в то, что ничто не может возникнуть из ничего без Божественного вмешательства.

Его ответ озадачил Сиону.

— Но каким образом…

— Natura поп facit saltus, — сказал он.

Она отрицательно покачала головой, не поняв того, что он сказал. Лето перевел:

— Природа не совершает скачков.

— Что ото был за язык? — спросила Сиона.

— На этом языке давно уже никто не говорит и моей вселенной.

— Зачем же вы его используете?

— Для того, чтобы разбудить твою древнюю память.

— У меня нет никакой древней памяти! Я только хочу знать, зачем вы привели меня сюда.

— Для того, чтобы дать тебе почувствовать вкус твоего прошлого. Спускайся сюда и забирайся ко мне на спину.

Она поколебалась, но потом, поняв тщетность сопротивления, спустилась вниз и забралась на спину Лето.

Он подождал, пока она не встала на колени. В старые времена было не так, подумал он. У нее не было крюка погонщика и она не могла стоять у него на спине. Он слегка приподнял над землей свой передний сегмент.

— Зачем я это делаю? — спросила она. По ее тону он понял, что она чувствует себя глупо у него на спине.

— Я хочу, чтобы ты почувствовала, как наш народ путешествовал по этой земле на спинах гигантских песчаных червей.

Он заскользил по дюне под ее гребнем. Сиона увидела отверстия. Из книг она знала, что это такое, но пульс реальности оказался совсем другим, и ей предстояло двигаться в таюг с ним.

Ах, Сиона, подумал Лето, ты даже не можешь себе представить, какому испытанию я собираюсь тебя подвергнуть.

Ему самому следовало набраться твердости. Я не должен испытывать жалости. Если она умрет, то она умрет. Если кто-то из них умирает, то это всего-навсего случаи и не более того.

Он даже напомнил себе, что то же самое относится и к Хви Нори. Просто дело в том, что все они не могут умереть сразу.

Лето почувствовал тот момент, когда Сиона начала получать наслаждение от езды верхом на Черве. Она переместила свой вес, откинувшись назад и подняв вверх голову.

Он направился за дюну, вдоль барханов, отдавшись, как и Сиона, древнему чувству. А на горизонте, впереди, Лето скорее ощущал чем видел остатки бывших там некогда холмов. Эти остатки были подобны семенам прошлого, ждавшим своего часа, чтобы взойти и напомнить о силах, которые поддерживали когда-то Пустыню в ее первозданном состоянии. Можно было даже на мгновение забыть о том, что Сарьир остался единственным, призрачным напоминанием о великой древней Пустыне.

Но иллюзия прошлого тем не менее оставалась.