Выдержка - Наталья Андреева

Отныне это была моя судьба: во всем с ней соглашаться. Мы вошли в сквер и присели на одну из лавочек. Кроны старых деревьев качались над нами высоко-высоко. Почти под самым куполом неба. Внизу ветви спилили, и стволы без них выглядели сиротливо. Но такова особенность скверов мегаполиса, земля дорогая, надо ее экономить. Негоже, чтобы по ней стелились ветви деревьев. Был полдень, народу в сквере немного. Почти никого. Только я и она. Это позволило нам беспрепятственно друг друга разглядывать, ведь мы виделись впервые в жизни. Хотя лично я в этом уже сомневался. Я видел ее в своих мечтах. Во снах, которые ко мне порою приходили. Она была одновременно такая, как все современные девушки, и не такая. Мне казалось, что джинсы сидят на ней как влитые, заколка в волосах из чистого золота, а туфелек не найдешь не то что на рынке, ни в одном из бутиков нашей огромной Москвы. Что все это — эксклюзив. И сама девушка — единственная и неповторимая.

— А ты не такой, — сказала она наконец.

В ее голосе я уловил сомнение и испугался:

— Что значит — не такой?

— Я тебя представляла немного другим. Ну что ж, и так бывает!

Я все еще ничего не понимал. А вы бы поняли?

— И что мы будем с этим делать? — осторожно спросил я.

На что девушка решительно, без тени сомнения заявила:

— Я должна тебя спрятать! Ведь тебя будут искать!

— Где спрятать?

— Я живу неподалеку. Двухкомнатная квартира. Досталась в наследство от бабушки. Так что я — невеста с приданым! — Она звонко рассмеялась.

И тут я испугался по-настоящему. Ведь я даже ее имени не знаю! Красивая, смелая, да еще и с квартирой! От женихов, должно быть, отбоя нет! А у тебя, Петровский, только старый рюкзак с каким-то ржавым ключом! С богатым отцом поссорился, с работы уволился, машину отобрали. Возможно, что твои банковские счета заблокированы. Что я буду делать, если она вдруг исчезнет? И не снится ли мне все это? С дрожью в голосе я спросил:

— Как тебя зовут?

— Анастасия.

Не Настя. Не Ксюша. Не Киска. Я слышал много производных от этого замечательного и такого торжественного, поистине королевского имени. Она сказала именно так: Анастасия. Дала понять, что я всего лишь один из ее приближенных. А что ты хотел, неудачник? Чтобы она сразу же к тебе приласкалась? Бросилась на шею? Довольно и того, что без колебаний решила спасти твою никчемную жизнь. А вдруг она знает, кто ты? Всю правду? Я с сомнением посмотрел на девушку:

— Ты знаешь, кто я?

— Тебя зовут Леней. Это все, что я знаю. Только имя. И еще, что у тебя есть какие-то важные документы.

— Фотографии, — поправил я.

— Фотографии? Ну да. Люди, которые хотят их получить, могут тебя убить. Тебе надо на время спрятаться. Я должна тебе помочь.

— Почему? И откуда ты все это знаешь?

— О! Это странная история! Невероятная! Я думала, что так не бывает! В нее невозможно поверить!

— Расскажи мне, и я попробую.

— Да? — с сомнением спросила она. — А вот мои подруги не верят. Говорят, что я сумасшедшая. Детективов начиталась. Любовных романов. Но ведь все случилось именно так, как он и говорил! Значит, бывает!

Я уже начал догадываться. Интересно, давно они со Сгорбышем знакомы? Что она про него знает? И почему он решил, что нам с этой девушкой непременно надо встретиться? Времени у нас было много, от преследователей мы оторвались, и я попросил:

— Расскажи.

— Я не знаю, как зовут этого человека. Думаю, он фокусник. Или маг. Предсказатель судьбы. А поначалу я приняла его за маньяка. Он зашел как-то к нам в мастерскую, у него порвался ботинок. Сказал, что без машины, идет к метро, на улице дождь, потому и ремонт срочный.

— Значит, он бывал здесь и без меня, — пробормотал я.

— Что ты сказал?

— Так. Ничего. Похоже, его сюда тянуло. На улицу воспоминаний. Когда он пришел в мастерскую?

— Месяца три назад, — подумав, сказала Анастасия. — Была весна. И у меня, как всегда, возникло ощущение, что должно произойти что-то необыкновенное. Ощущение праздника. Знаешь такое?

Я кивнул, хотя давно уже не имел понятия, что такое ощущение праздника. Это потому, что их в моей жизни было слишком уж много. Вся жизнь — сплошной праздник. Она меж тем продолжала рассказывать:

— Он отдал мне порвавшийся ботинок, и я заверила его, что через час все будет в порядке. Что я лично за этим прослежу. Сказала, что он может пока погулять, сходить в ближайший магазин, в кафе. Если надо, я дам ему обувь. Ботинок здесь хватает! Он странно на меня посмотрел и спросил: «Вы мне так доверяете?» На что я ответила: «Что ж такого? Надо верить людям. Ну, уйдете вы в ботинках, за которые я отвечаю, из моей зарплаты вычтут, и поделом!» — Она еле слышно вздохнула, потом рассмеялась: — Я беспечная, да?

— Думаю, что тебя еще никто не обманул, — улыбнулся я в ответ.

— Так и есть! Я тут всех знаю, в детстве жила с бабушкой, пока мама с папой работали, потом родители уехали, а я за ней ухаживала. До самой ее смерти, — тихо добавила Анастасия. — Его я не знала, не местный, но с человеком ведь случилась такая неприятность. Не идти же домой в рваном ботинке? Решила ему помочь, но от обуви он отказался. Сказал, что посидит здесь, в мастерской. Он сидел и все смотрел на меня.

— Тебя это удивило? — улыбнулся я. Девушка была настоящей красавицей.

— В общем-то, нет. — Она не стала кокетничать, что мне очень понравилось. — На меня многие смотрят. Некоторые приходят специально, вроде бы с испорченной обувью, а сами пытаются завязать знакомство.

— И что ты? — спросил я, и сердце мое дрогнуло.

— Ничего. Я, конечно, хожу на свидания, но ничего серьезного. А лишнего не позволяю. Подруги говорят, что я несовременная, но мне это безразлично. Я не собираюсь в угоду кому-то совершать глупости. Они — это они, а я — это я, — сказала она с королевским достоинством.

Сгорбыш знал, что мне нужно!

— И что было дальше?

— Я уже хотела ребят позвать.

— Ребят?

— Ну да. Сапожников. Они меня защищают, — с гордостью сказала Анастасия. — Если потребуется, выпроводят нахала мигом. Но он вел себя тихо, просто сидел и смотрел. Потом взял свой ботинок, сказал, что работа отличная, расплатился и ушел. Мы и в самом деле работаем на совесть. Из окрестных домов предпочитают ходить только к нам. Даже издалека приезжают. Наша мастерская знаменита.

— Тебе так нравится твоя работа?

— Нравится! — весело сказала она. — Хотя я скоро заканчиваю институт, остался последний курс. Видимо, придется ее сменить.

— И кем же ты будешь?

— Детским психологом. Я и сейчас на практику хожу, а в мастерской работаю через день, давно бы надо бросить, да ребят жалко. Мы друг к другу прикипели.

Я начал ревновать. Она же продолжала рассказывать:

— Все подруги говорят: «Что ты здесь делаешь, Анастасия?» А мне нравится! Столько людей! С ними так интересно! К нам бабульки приходят, много ли обуви купишь на пенсию? Вот мы и стараемся, латаем. А они мне тем временем о себе рассказывают. Я слушаю. Кто еще их выслушает?

Добрая. Отзывчивая. Не у каждого хватит терпения, чтобы выслушать пожилого человека. У меня, например, нет. Значит, мы прекрасно друг друга дополняем. Я прикинул: скоро заканчивает институт. Значит, ей лет двадцать. Спрашивать женщину о возрасте нетактично. Но думать об этом не запрещается. Я старше. Так и должно быть. Похоже, что мы с ней — идеальная пара!

— Подруги правильно говорят. С такой внешностью, как у тебя, надо на подиум, — забросил я удочку. — Или в кино. Режиссеры на улицах не подходят?

Ее глаза мгновенно похолодели. Только-только их серо-голубую поверхность словно ласкали солнечные зайчики, и вдруг надвинулась гроза, волны стали свинцовыми.

— От таких предложений я отказываюсь, — отчеканила она. — Мне это не подходит.

— Почему? — деланно наивно удивился я.

— Не хочу это обсуждать. И вообще, не об этом речь.

— Ах да! Ну что маг? Он пришел еще раз?

— Да, — кивнула она. — Ждал меня у дверей мастерской, но даже не подошел. Просто стоял и смотрел. Я ушла на обед, он остался. Вернулась — он все еще здесь. Я даже испугалась. Попросила одного из парней проводить. Мало ли что? Но вечером его уже не было.

— В этом доме когда-то жила женщина, которую он любил, — тихо сказал я. — Он приходил на свидание с юностью.

— Здесь раньше было общежитие. Это старый дом, — вздохнула Анастасия. — Моя мама тоже здесь жила, пока не вышла замуж. А папа — неподалеку, они часто встречались. В булочной, в парикмахерской, на улице. Встречались, встречались, пока не… В общем, довстречались! Поэтому дом мне жалко. Его, возможно, будут сносить. А мы переедем. Мастерская. О чем это я? — Она тряхнула головой. — Ведь я скоро получу диплом! Наверное, в школу пойду работать.

Я надеялся, что скоро она переедет в мой дом. И работать никуда не пойдет. Что касается детской психологии, ее отлично можно применять и в домашних условиях. Я об этом позабочусь. Детей у нас будет много…