Сотворившая себя - Рут Харрис

Осенью 1968 года Карл зашел к своему врачу для обычного обследования. Рентгеновский снимок показал, что Карл, который не выкурил ни одной сигареты в своей жизни, болен раком легких. Можно было сделать операцию, но она была очень рискованной.

– Если я умру, – сказал Карл Рейнхарту, когда они обедали вместе, – я бы хотел, чтобы моя вдова получила в наследство деньги, а не головную боль. Если же я останусь жив, то хочу наслаждаться остатком жизни. Каждый год я сажаю нарциссы в ноябре, – продолжал он. – Каждую весну мне приходится лететь в Швейцарию по делам. Я никогда не видел, как цветут нарциссы, потому что они цветут в апреле. Теперь я увижу. К чему я веду – я собираюсь продать свою компанию прежде, чем попаду в больницу. И именно тебе, Рейнхарт. Ты единственный человек, который любит часовое дело так же, как и я.

Карл запросил три с половиной миллиона долларов – пятьдесят процентов наличными, остальные пятьдесят должны быть выплачены в течение двадцати лет из доходов. Недешево, но в пределах разумного. Это была справедливая цена для продукции такого высокого класса.

Предложение Карла было уникальным. Если бы Рейнхарт купил дело Шторца, у него было бы исключительное право торговать самыми модными часами в мире в Северной Америке. Очень заманчиво! Но Рейнхарту нужны были наличные, и он решил продать фирму Эйлберга – торговля тканями теперь никак не вписывалась в его часовую империю. Он хотел найти настоящего, безупречного покупателя. Этот покупатель должен быть исключительно честным, уважаемым человеком, который понимает толк в деле, который смог бы развернуться и дальше развивать торговлю тканями Эйлберга. После долгих поисков Рейнхарт нашел такого покупателя. Он занимался поставками мебели для частных домов. Его звали Льюис Сван. Превосходный обед должен был стать основой превосходной сделки.

19

– Миссис Дурбан, духовка не работает, – сказала помощница Элен, Габи.

– Может, кран закрыт? – Элен бросила последний взгляд на блюдо из копченого лосося с укропом перед тем, как отправить его наверх со своей другой помощницей, Дженис. Элен никогда не уходила с кухни во время приготовления пищи. Как генерал, она руководила операцией с места боевых действий, и даже если бы среди гостей была королева Англии, Элен узнала бы об этом с чужих слов.

– Возьми спички и зажги ее. Будь осторожна.

– Но она не зажигается. – Габи извела чуть ли не целый коробок. Запах серы распространился по кухне.

– Дай мне, – сказала Элен, беря спички. – Пока я зажигаю духовку, отнеси креветки.

Через несколько минут Элен говорила Рейнхарту:

– Ваша плита не работает.

– Это невозможно. – Он был раздражен, так как Габи позвала его в кухню в тот момент, когда он рассказывал Лью Свану о дамасском шелке для овального кабинета, который Белый дом заказал ему. – Я бы не потерпел неисправное оборудование в доме, – добавил он. Как смеет плита – всего лишь плита! – принадлежащая ему, не работать!

Элен протянула ему спички.

– Зажгите сами.

Рейнхарт выхватил у нее спички – он был зол из-за того, что его беседу прервали, зол на плиту и на этих неумех, которые даже духовку зажечь не могут.

«С холодными закусками проблем не будет, – думала Элен, глядя, как Рейнхарт пытался укротить плиту. – Лососина, креветки в винном соусе, белые грибы в горчичном соусе, мусс из икры. Но что делать с горячими закусками? Мясо с тертым сыром, рокфор с соусом из каперсов, мясные шарики с соусом из тмина? – У нее похолодели руки. – А что делать с двадцатью пятью фунтами цыплят?»

– Я надеюсь, у вас есть хорошие соседи, – сказала Элен Рейнхарту, когда тот, с проклятиями, сдался, – у кого плита в исправном состоянии?

– Блумберги, – ответил он. – Их ферма рядом.

Рядом – это десять минут езды.

Потребовалось пятнадцать минут, чтобы уложить продукты в машину. Еще десять – чтобы доехать до Блумбергов. Еще десять, чтобы нагреть духовку. Еще двадцать, чтобы разогреть все блюда. Еще пятнадцать, чтобы снова уложить в машину, и десять – чтобы отвезти к Рейнхарту. Еще пятнадцать, чтобы положить на подносы и тарелки.

Элен работала как сумасшедшая, бегала, суетилась, пот струился с нее градом.

Дженис отнесла первый поднос с горячими закусками и тут же вернулась на кухню.

– Они слопали мясо с сыром! – воскликнула она, пораженная скоростью, с какой был опустошен поднос.

Элен вытерла лоб и откинула прядь волос. Она пыталась не думать о поражении, которое ей предстояло. Она велела Дженис и Габи подавать обед, пока она оставалась на кухне, пытаясь подогреть второе блюдо на четырех верхних горелках. Она надеялась только на то, что еды хватит для того, чтобы утолить аппетит гостей, разгоряченных вином и более крепкими напитками, потому что обед подали на полтора часа позже.

Но еды не хватило.

– Обед был ужасен. Вы сами ужасны. – Рейнхарт просто плевался словами. – Вы унизили меня в глазах моих гостей. И вы разрушили мою сделку. Вы стоили мне сотни тысяч долларов!

– Это не моя вина, что ваша плита испорчена, – возразила Элен, возмущенная его обвинением. – Я сделала все, что могла.

– У вас была только одна причина находиться здесь сегодня, – Рейнхарт просто не слушал ее, – и эта причина – приготовить обед для моих гостей. Вы сами просили об этом. Я не собираюсь платить за это безобразие. Я прекращаю платеж по чеку.

С этими словами он повернулся и вышел из кухни. Он закрыл дверь за собой тихо, что еще больше добавило обиды Элен. Как несправедливо!

Слезы обиды текли по ее щекам, смывая тушь с ресниц. Она пыталась вытереть их ладонью, и черные круги вокруг глаз делали ее похожей на преступницу, задумавшую убийство. Но вместо этого она налила воды в ведро и стала мыть пол. Всю свою ярость она перенесла на щетку и пол, штурмуя его так, как будто это был сам Рейнхарт. Она не слышала, как открылась дверь.

– Мне понравился обед.

Это было как галлюцинация. Элен подумала, что сходит с ума. Этот голос в кухне Рейнхарта…

– Нет, серьезно, мне очень понравился обед. Самый лучший обед в моей жизни!

– Лью Сван! Что ты здесь делаешь? – Элен остановилась, со щеткой в руках. Боже, тушь вся расплылась! Она выглядит чудовищно.

– Меня пригласили сюда, чтобы выманить деньги, – сказал Лью. Его голос, как всегда, волновал Элен. Он выглядел молодым и красивым, как кинозвезда, в своем смокинге – сбывшаяся мечта о принце. – Рейнхарту нужны наличные. Он хотел, чтобы я купил одну из его компаний.

– И обед был частью его стратегии? – Элен начала понимать бешенство Рейнхарта. Он, конечно, не говорил ей о цели обеда. Клиенты обычно не говорят об этом, исключением бывают только помолвки или свадьбы.