Башня страха - Глен Кук

Окружающее, он видел словно в тумане. Бандит убегал. Меджах с Косутом прикончили остальных похитителей. Меджах едва успел помешать Косуту заколоть и отца Арифа. Тот помог Йосеху подняться на ноги.

Негодяй с Арифом на руках нырнул в первый переулок к северу от улицы Чар. Йосех с отцом мальчика, прихрамывая и шатаясь, точно пара пьяниц, пустились в погоню, туда, откуда раздавались крики ребенка.

При виде выскочивших из переулка Тош дартар Эйзел покачал головой. Тупой самонадеянный дерьмец Ишабел не подозревал, что они могут тут оказаться. Идиот. Как это идти на дело, не разведав обстановку? Теперь он поплатился за свою глупость.

Ага, огненный порошок… Велика важность! Это уже ничего не изменит.

Ух! Что за чертовщина?

В самую гущу свалки врезались еще четыре бравых молодца. Эйзел усмехнулся… Парни Бруды решили взглянуть, из-за чего шум. Видимо, потеряв порученного их попечению Эйзела, они стали следить за людьми Ишабела. Дартарам же было без разницы, кого рубить. Они смотрели только на одежду – кто не в черном, тот враг. Их становилось все больше.

Ха! Ишабел потерял надежду на пламя и начал орудовать кулаками. Ему удалось расчистить проход, и он не преминул этим воспользоваться.

Эйзел с трудом поднялся с крыши и побрел прочь, бранясь про себя, потому что совсем одеревенел, сидя в сырости и холоде.

Нетрудно додумать, что будет делать человек, если знаешь, что он должен сделать. Ишабел должен был заткнуть мальчишке рот, иначе далеко им не уйти. И заткнуть, ни в коем случае не поранив ребенка, не повредив ему – иначе вся затея теряла смысл.

Значит, Ишабелу понадобится место, где он мог бы на минуту незаметно остановиться и прислониться спиной к стене.

Эйзел знал место, лучше которого не найти. И если Ишабел все же произвел какую-то разведку, он тоже его знает и направится туда прямо сейчас.

Эйзел шел по крышам и потому мог избрать самый короткий путь.

Тупик, щель между домами, три шага в ширину и десять в длину, темная, как сердце Накара. Смертельно опасная ловушка, в которую полез бы лишь человек, уверенный, что с помощью кулаков или огненной пыли способен отразить нападение.

Эйзел заполз в щель и съежился в углу. Черти бы драли этого Ишабела! Чего он копается? Сколько можно ждать? Тут замерзнуть недолго.

Но Ишабел появился очень скоро – едва различимая в темноте фигура. Он повернулся спиной к выходу и занялся мальчишкой. Эйзел выпрямился и двинулся вперед со всей возможной осторожностью. Чем-то он все же выдал себя. Копошившееся во тьме существо замерло, еще секунда – и Ишабел начал бы обороняться. Но Эйзел приставил нож к его спине.

– Ни с места.

– Эйзел?! – Ишабел окаменел.

– Ты все испоганил, Иш. Теперь весь город – как растревоженный муравейник. Все мозги себе сломают, пытаясь понять, что же произошло. И не исключено, что, подумав хорошенько, они докопаются до истины.

– Я твердил им то же самое. Но меня не захотели слушать. Она говорит, что парнишка – тот самый, что он-то ей и нужен. Слушай, надо сматываться. Они гнались за мной по пятам.

Ишабел все-таки был молодцом. Эйзел чуть было не прозевал то едва уловимое движение, которым он потянулся к поясу.

Чуть было.

Эйзел надавил на рукоятку ножа. Смертоносное лезвие вошло в тело. Ишабел пошатнулся и начал сползать вниз по стене. Пакет с огненным порошком выпал из его рук, так и не раскрывшись. От удара о землю он порвался, высыпалось несколько крупинок. Они загорелись, но не взорвались и с шипением гасли. Эйзел оттолкнул умирающего и нагнулся к потерявшему сознание мальчику.

Послышались шаги. Эйзел поднял голову и встретился глазами с молодым дартарином, который уже дважды вставал на его пути.

Но Эйзел подавил гнев, заставил себя действовать спокойно и четко. Он поднял мальчика и подбросил его вверх, так, чтобы часть тела ребенка очутилась на крыше. Там Эйзел и оставил его и только потом повернулся к дартарам, к тому времени подоспел и второй, и оглядел их при свете тлеющих еще крупинок огненной пыли.

Что ж. Они составят компанию Ишабелу. Тем, кто найдет трупы, придется поломать головы над этой головоломкой – все трое мертвы, а парнишка исчез.

– Ты достал меня, глупый верблюжатник. Два раза это сходило тебе с рук. Но третий – уже многовато. Он станет последним. – Эйзел двинулся на дартарина.

В ответ тот открыл лицо. Черт побери, да это же сопливый мальчишка! Перепуганный щенок, сжимающий нож в левой руке. Правую руку он как-то странно заложил за спину, точно она была повреждена или…

Эйзел приготовился к прыжку.

Дартарин выбросил из-за спины руку с копьем.

Эйзел успел уклониться и занять оборонительную позицию. Это спасло ему жизнь, но наконечник копья скользнул по левой щеке и разворотил ухо. Эйзел ухватился за древко и потянул копье к себе.

Дартарин вцепился в оружие мертвой хваткой и вдобавок разъяренно брыкнул противника левой ногой. Эйзел извернулся, но удар пришелся выше, чем он рассчитывал, и угодил по правому локтю. Рука сразу онемела. Нож выпал из нее. Эйзел пнул дартарина коленом и одновременно негнущейся рукой выбил нож из левой руки юноши. Дартарин согнулся от боли. Эйзел схватил его и начал душить в медвежьих объятиях.

Но тут второй воин пырнул Эйзела ножом под ребра.

Эйзел еще раз ударил младшего дартарина ногой в живот, но почувствовал, как боль пронзает тело и хватка его ослабевает. Он толкнул юношу на руки товарища, отступил на пару шагов и подпрыгнул.

С первой попытки по-прежнему плохо слушавшаяся рука подвела Эйзела. Он соскользнул вниз. Подпрыгнул снова. Второй дартарин вонзил нож ему в икру и попытался стащить вниз. Эйзел ударил его по голове правой ногой, подтянулся и оказался на крыше. Затем он вытащил нож из икры и втянул мальчишку к себе. Теперь дартары не могли добраться до ребенка и отнять его у похитителя.

Снизу не доносилось ни звука. Эйзел полежал с минуту, корчась от боли, пока не услышал приглушенный шепот, доносившийся из темноты. К тупику осторожно приближались отставшие дартары. Эйзел заставил себя подняться, подхватил мальчишку и пошел прочь.

Он старался не обращать внимания на жгучую боль от ран на лице, в икре и в боку. Не таков ты, чтоб раскиснуть из-за ничтожных царапин, уверял себя Эйзел.

С улицы в комнату проникли отчаянные вопли, шум, грохот.

– Что за черт?! – проворчал бел-Сидек. Зенобел направился к двери.

– Стоять! – рявкнул бел-Сидек. – Погасите лампы. Что бы это ни было, мы не должны привлекать к себе внимание.

Лампы погасили. Бел-Сидек подошел к двери и чуть приоткрыл ее. Теперь доносившийся до атаманов шум превратился в шум битвы.

– Банда дартар напала на группу кушмаррахан. Дикари устроили настоящую резню, – сообщил бел-Сидек.

– Зачем? – пожал плечами Карза.

– Откуда же мне знать? – Бел-Сидек был не на шутку встревожен.

– Что понадобилось дартарам среди ночи на улице Чар? – спросил Зенобел.

– Почему бы вам не спросить их самих? – Бел-Сидек подвинулся, чтоб атаманы тоже могли по очереди украдкой посмотреть в щель. В конце концов Зенобел оттеснил остальных. Он занял пост у двери и начал извещать сидевших в темноте товарищей о событиях на улице.

– Принесли факелы. Подбирают убитых и раненых. Похоже, трое захвачено в плен и семеро убито. Среди них ни одного дартарина. Восьмой труп… Несут еще… Похоже, готовятся допрашивать оставшихся в живых.

Несколько человек стоят в дверях, говорят о чем-то, размахивают руками. Странно. Никто не подойдет поближе.

– Ничего странного, – проворчал бел-Сидек, – не забывайте, в каком квартале находитесь. Здесь ночь принадлежит выродкам из лабиринта. Хватит, закрывайте дверь. Нами они не интересуются – и ладно, остальное не важно. Зажгите лампу, Король. Но не больше одной. Так никто не может предложить замену Ханно бел-Кайфы?

– Но почему вы ему не доверяете? – спросил Салом Эджит.

– Доверяю, Салом. Дело не в этом. Он мне чрезвычайно неприятен. Неприязнь настолько сильна, что, боюсь, помешает совместной работе.

Зенобел снова осторожно выглянул наружу. Не увидел ничего занимательного и решил попытаться еще разок через несколько минут. Поэтому он не стал задвигать засов, а просто придержал дверь рукой. И вдруг она распахнулась, да так резко, что Зенобел едва устоял на ногах.

Дартары почти вынесли Аарона из переулка. Но пока они добирались до улицы Чар, раненый настолько оправился, что мог идти самостоятельно. Запинаясь, с трудом ворочая языком, он предложил им занести в дом и Йосеха, чтоб на свету осмотреть раны юноши.

На пороге Аарон остановился. Дартарин с саблей наголо остался сторожить на улице. Тела поверженных разбойников уже выкинули из дома. Лейла, избитая, но державшаяся на ногах, склонилась над распростертым у камина телом матери. Миш забилась в угол и, тихо всхлипывая, прижимала к груди Стафу.