Дело Галины Брежневой. Бриллианты для принцессы - Евгений Додолев

Каждый моделирует реакции других по своим внутренним лекалам, и не все, наверное, готовы поверить, что я действительно не парюсь, когда мои экзерсисы используют коллеги. Позаимствовали? Нет, надо называть вещи своими именами. Своровали. И ничего в этом нет необычного. Таковы нравы медийки. Да и не только в отрасли дело. Ведь верно подметил Сергей Капков, который, будучи женихом иконы внесистемной оппозиции Ксении Собчак, с одной стороны, и чиновником — с другой, может утверждать, «находясь в материале»: мы живем в стране воров & жуликов.

Сейчас настало время осмысления брежневского периода, и заоблачные рейтинги сериалов на эту тему — тому доказательство. Но с фактами авторы обращаются пренебрежительно, и лишь про четырехсерийную работу 2005 года «Брежнев» люди, которые в материале, отзываются позитивно. Что касается «Казнокрадов», то это вовсе за гранью добра и зла. Мне, повторю, забить на факт «заимствования». Но, переврав нюансы, можно полностью исказить суть. И превратить неоднозначных вождей «застоя» в плоских бесполетных воров, что и сделали авторы картины. «Казнокрады»? Есть такое слово «крады». Это погребальные костры. Так вот наша медийка — местами такой же костер, где умельцы, халтурно зарабатывая себе на жизнь, ритуально уничтожают в ТВ-жертвенниках целую эпоху. Воруют наше прошлое. Без которого будущего нет.

Персоналии

Юрий Владимирович Андропов

Генеральный секретарь ЦК КПСС (1982–1984 гг.), Председатель Президиума Верховного Совета СССР (1983–1984 гг.), Председатель КГБ СССР (1967–1982 гг.). Отец — Владимир Константинович Андропов — железнодорожный служащий, окончил или учился в Московском институте железнодорожного транспорта. Работал телеграфистом на станции Нагутской. Умер от сыпного тифа в 1919 году. Мать, учительница музыки Евгения Карловна Флеккенштейн, была приемной дочерью уроженцев Финляндии — торговца часами и ювелирными изделиями Карла Францевича Флеккенштейна и Евдокии Михайловны Флеккенштейн, которая после смерти Карла Флеккенштейна в 1915 году занималась делами мужа. Развелась с отцом Андропова вскоре после рождения сына. Второй раз вышла замуж в 1921 году. Умерла в 1927 году.

Владимир Александрович Крючков:

— Юрий Владимирович поражал собеседников своей эрудицией, легко мог вести разговор на философские темы, демонстрировал недюжинные познания в области истории и литературы.

Филипп Денисович Бобков:

— Он унаследовал лучшие качества революционеров старой закалки, был настоящим строителем нового общества, высокообразованным человеком, много читал и следил за литературой, любил музыку, писал стихи.

Ну конечно. Угу. Даже среди дремучих членов Политбюро, отнюдь не блиставших по этой части, Андропов выделялся самым низким образовательным цензом — не закончил даже средней школы. Среднюю школу он бросил в 16 лет, не смог позже одолеть и учебную программу Рыбинского техникума речного флота. Будучи же ответственным комсомольским и партийным работником, так и не получил диплома Петрозаводского университета, куда его чуть ли не силком затолкал первый покровитель — Отто Куусинен.

Не смог закончить даже Высшую партшколу при ЦК КПСС, которую просто нельзя было не закончить. Лишь будучи во главе КГБ, он таки сдал экзамены в ВПШ экстерном.

Благодаря протекции Куусинена провинциал-аппаратчик сподобился попасть в столицу. Московский дебют в аппарате ЦК оказался недолгим: умер Сталин, пошла очередная кадровая чехарда, и Юрия Владимировича перебросили в МИД — это сродни ссылке. Потом отправили в Венгрию: советник, затем посол. Дипломат Андропов запомнился многим: стройный, холеный, элегантный, завораживающий всех умением слушать. Собеседники уходили в полной уверенности, что дипломат с ними согласен.

Как свидетельствуют документы, именно «совпослу в Будапеште» принадлежало реальное решение вопроса, именно Андропов напрямую обратился к командующему дислоцированного в Венгрии Особого корпуса советских войск с требованием силой оружия усмирить венгров. Генералу потребовался приказ министра — Андропов обращается в Москву, и приказ появляется! Той осенью Андропов не только завалил Москву угрожающими донесениями, заставив матерых кремлевских мужей вновь взяться за оружие, но и предложил четкий, предельно конкретный и жестокий план подавления «мятежа»: набор военных, политических и чисто чекистских мероприятий. Это был тот самый универсальный рецепт, коим впоследствии и «лечили» подобные болячки: под прикрытием переговоров произвести перегруппировку войск и ударить по всем центрам страны; сформировать марионеточное правительство, которое тут же попросит помощи у советских войск для отражения натиска «фашистов, империалистов и контрреволюционеров»; после — классическая чекистская «зачистка» страны, то есть массовые аресты, интернирование на территории Советского Союза и — образцово-показательные военно-полевые суды и казни. Стремительное появление этого чисто сталинского рецепта означает, что он возник в голове посла не спонтанно: все было продумано заранее и в нужный момент обросло плотью конкретики — имен, дат, цифр. Выходит, Андропов прогнозировал события и, прогнозируя, направлял в нужное русло, провоцируя именно тот их ход, при котором лекарями неизбежно становились танкисты и чекисты? План не просто принят — самому послу в нем отведена ключевая роль. Пока маршалы подтягивали свежие части, а шеф КГБ Серов изготавливался к «зачистке», совпосол сладкими речами убаюкивал венгров, тихо формируя марионеточное правительство. До последнего часа Андропов убеждал венгерского премьера Имре Надя: «Это явное преувеличение — говорить о массовом вторжении. Просто одни части заменяются другими. Но скоро и они будут выведены. Весь вопрос не стоит выеденного яйца». Венгерским же военным Андропов предложил начать переговоры о выводе войск на советской военной базе в пригороде Будапешта. Где они, получившие личные гарантии совпосла, были предательски захвачены офицерами КГБ: план Андропова сработал блестяще, повстанцы обезглавлены. Так он впервые на практике отработал свой излюбленный вариант, наконец-то попав в родную стихию, где раскрылись его истинные задатки — карателя и инквизитора.

После «пражской весны» главной заботой Андропова стали диссиденты. А главным оружием — Пятое управление КГБ. Генерал Бобков вспоминает, как Андропов вызвал его к себе, долго говорил о том, что главный противник — идеологический: «Мы обязаны знать их планы и методы работы, видеть процессы, происходящие в стране, знать настроения людей. И здесь очень важна роль чекистских методов работы. Чекистские методы у многих отождествляются с тем, что именуется политическим сыском, охранкой.

Так и было, на все один ответ — военно-полицейский рецепт от всех болезней «тащить и не пущать».

Собственно, диссидентское движение он мог разгромить с легкостью. Но зачем тогда колоссальный аппарат госбезопасности? Короче, если врагов нет, их создают. И андроповская машина делает гениальный ход: от тактики полного разгрома диссидентов переходит к тактике их подконтрольного взращивания. Как в парнике, чтобы в нужное время сорвать плод, преподнести высокому начальству и доложить: враг не дремлет, но и мы бдим. Тут важно не перестараться: нет диссидентов — за что ордена получать, много — плохо работаете, товарищи! Гений Андропова позволил держаться золотой середины: кого-то высылали, кого-то сажали в лагеря, кого-то — в психушки, иных просто убили — целая серия таких убийств в начале 1970-х прокатилась по Украине и Москве. Всплеск международного терроризма в лубянско-кремлевский период жизни Юрия Владимировича, разумеется, чистой воды случайное совпадение. Совершенно случайно известные террористы типа Карлоса-Шакала под руководством офицеров КГБ прошли подготовку в советских, кубинских, восточноевропейских спецлагерях или на палестинских базах. Со временем таких случайных совпадений становилось все больше и больше, все чаще после очередного теракта след вел на Восток: бандит арабский, взрывчатка — чешская, пистолет — польский, инструктор — немецкий, хозяин — советский.

Меж тем физическое и нервное напряжение, резко возросшее с осени 1982 года, не могло пагубно не сказаться на без того неважном здоровье Андропова. Так и произошло, причем достаточно скоро. О том у нас опять-таки имеется точный и осведомленный свидетель — доктор Чазов. Он рассказал, что поистине неустойчивая обстановка «сложилась в стране летом 1983 года в связи с болезнью Ю. В. Андропова. Прогрессирующее заболевание почек, которое нам удавалось компенсировать более 16 лет, привело, как мы и ожидали, к прекращению функции почек и развитию хронической почечной недостаточности. Мы вынуждены были перейти на проведение гемодиализа — периодическое очищение крови от шлаков, которые почти не выводились из организма. В кремлевской больнице в Кунцеве, называвшейся Центральной клинической больницей, были оборудованы специальная палата и операционная для проведения этой процедуры. Дважды в неделю Андропов приезжал для проведения гемодиализа. Ситуация была непредсказуемой во всех отношениях. Получив власть, Андропов, создавший в принципе новую всесильную систему КГБ и знающий в связи с этим истинное состояние страны, начал проводить политику, которую поддерживало большинство населения. В то же время существовала политическая группировка, формировавшаяся вокруг К. У. Черненко, которая почему-то считала, что власть по праву должна была принадлежать им. Вот почему они пристально следили за состоянием здоровья Андропова. Не меньшее внимание этому вопросу уделяли секретные службы различных стран, которых интересовал вопрос стабильности нового руководства. Андропов говорил мне, что с этой целью пытаются использовать любые сведения о нем — от официальных фотографий и киносъемок до рассказов встречающихся с ним лиц: о его речи, походке, внешнем виде». Тяжелая и действительно напряженная обстановка царила тогда в кремлевских верхах, не возразишь тут Чазову. Но характерно, что Андропов, с каждым днем теряющий силы и здоровье, неумолимо цепляется за власть! Простейшая мысль — уйти на покой, подлечиться в спокойной обстановке среди близких ему людей, забыть про кипящие вокруг него интриги, — это даже не возникает в его сознании. Причем в отличие, скажем, от Берия или того же Щелокова за Андроповым не числилось по советским законам и обычаям никаких особенных прегрешений. Все — для партии и народа. Судорожное цепляние за власть есть некий характерный советский феномен, который еще предстоит объективно исследовать и оценить.