Хрустальная башня - Артемис Мантикор

— Но остальные потенциально одержимые орден Тиши волнуют мало, не так ли? — закинул удочку Энкейл.

— Уверен, что это они? Пока что смертность целиком зависит от несдержанности пользователей фрактала, — зевнул чистильщик, выбравший путь охоты на своих сородичей по стихии. — Просто пустотники обычно и есть самые несдержанные.

— Ну, тебе виднее, — не удержался магистр.

— Да, Энкей, мне виднее, — не поддержал насмешливый тон мастера Мрака Стерх.

Магистр ухмыльнулся. Большинство встречавшихся с чистильщиком не переносили его на дух. Сдерживающую печать против пустоты мог ставить лишь лично Ректор, и делал он это только в исключительных случаях. А потому чтобы не сойти с ума, пустотникам необходимо или пользоваться чем-то вроде кристаллов чёрного дыма или по старинке — пожирать чужие души.

Стерх выбрал для себя второй вариант. И был лишь один способ делать это так, чтобы самому не оказаться в роли загнанного зверя — пожирать души других таких же, как и он сам, но преступивших черту.

Потому чистильщик охотился в первую очередь на своих сородичей по стихии. Самозабвенно и с удовольствием, не чураясь исконно пустотных методов, вроде пыток. В общем всё, что не ограничивалось рамками его договора с великим Ректором.

— И тем не менее, это фанатики Тиши первыми спутались с фракталом, — заметил магистр. — Это ведь они поставляют кристаллы чёрного дыма в город?

— У этой дряни много источников. Некоторые из моих.. клиентов, — плотоядно усмехнулся чистильщик, — грешат на синдикаты Крысиного рынка, некоторые на отдельных торговцев, а некоторые и вовсе на незу.

— Значит, распространителей несколько… или один, но хорошо спрятанный, — подвёл черту Энкейл.

— Я наведу справки, если дашь добро на проверки некоторых «разрешённых», — в голосе чистильщика появилась надежда с капелькой предвкушения.

Разрешёнными он называл тех, кто ещё не успел перейти черту в тридцать третий процент синхры. Ректор по какой-то причине не разрешал охотиться на таких, да и вычислить пустотника с низким процентом было сложно без серьёзной проверки. Но были и способы проще — например, навестить регулярных потребителей чёрного дыма, или расспросить с пристрастием уже пойманных среди тех, кто уже перешёл черту и кого дозволялось законно сожрать.

— Хм… Дай-ка подумать. Пожалуй, да, дозволение у тебя будет. Но постарайся обойтись без бойни. Мне бы не хотелось спугнуть настоящую цель, да и наставник просил вести себя тише.

— Сделаю, — уже предвкушая будущую работу, плотоядно улыбнулся чистильщик. — Кстати, старый друг, не просветишь, что за выводок будущих монстров ошивается теперь в башне Тана? Неужели Ректор снова задумал эксперимент с пустотой?

Энкейл перевёл задумчивый взгляд на Стерха. Обычно чистильщик не интересовался ничем, кроме своих будущих или потенциальных жертв. Какое ему может быть дело до каких-то учеников Тана?

— Не интересовался, — честно ответил магистр. — Если так любопытно, могу навести справки про одну из них. Там как раз есть девочка про моей части, адепт магии тьмы.

— Не стоит, о Ласке я и так знаю, — скривился Стерх. Открытая пустотница с зашкаливающей синхронизацией давно уже мозолила ему глаза, и Энкейл не сомневался, что чистильщик спит и видит возможность пообщаться с ней поближе в пыточной камере.

— А с чего вдруг такой интерес? — не удержался магистр.

— Тан бы не взял к себе кого-то обычного, — поделился мыслями чистильщик. — У него уже есть одно чудовище в башне. Вот подумал, может там и все остальные какие-нибудь твари в человечьей шкурке?

Вот кто бы говорил… — хмыкнул про себя магистр.

— Не знаю, Стерх, связано ли это как-то, но наставник говорил, главная цель Доминиона уже близка. Возможно, следующий призыв будет последним. Понятия не имею, как это связано с новыми учениками братишки Тана, но к Ректору с их появлением он заходить стал намного чаше…

16. Чаепитие среди призраков.

Догадывался ли я? Наверное, таки да. Как себя чувствует человек, узнающий о неизлечимой болезни? Хотя нет, это плохое сравнение. Я пока что не получил от пустоты ничего плохо, потому все беды пустотников видел лишь со стороны.

Да, лучше такую стихию скрывать. Да, окружающие почти поголовно ненавидят пустотников. Но на этом пока что и всё. Безумие и голоса в голове пока что были лишь страшной историей, а не реальностью.

Наверное, все сюрпризы меня ждут впереди.

Магический, мать его, мир!

Спустя несколько дней после засевания земли и после трёх сеансов колдовства Миины с моей грядкой, на месте окружённой редкой решёткой ямы появилась вполне приличная зелень, а плодоносные растения дали первый урожай. Ничтожный срок для того, чтобы на месте груды земли появился маленький, но очень пышный сад, украсивший мою комнату и тем более для получения фруктов.

Даже дышать теперь здесь было легче. К тому же, система отопления Сайриса прекрасно работала. Дом начал становиться моей маленькой крепостью.

Удивительно, как замена холодной дыры в пустоту на сад превратила убогое, хоть и просторное помещение, в настоящие хоромы.

Особенно место понравилось плетущимся видам вроде маракуйи. Она охотно оплела прутья редкой клетки и потянулась к потолку. Здесь он был так высоко, что я даже не мог его достать даже подпрыгнув с вытянутым над головой посохом.

К тому же то, что я называл клеткой — по сути было зачем-то установленными на расстоянии в треть метра металлическими штырями сантиметров пять в диаметре каждый. Наверное, чтобы в мою комнату снизу не проникла какая-нибудь совсем уж массивная нечисть — никакой иной причины я для их установки не видел.

Но для комнатного сада они подходили идеально. Оплетённые зеленью, они стали настоящим украшением, да ещё и полезным в хозяйстве.

Да и в остальном моя комната за эти дни сильно преобразилась. Помимо пышного сада вдоль стен теперь шли медные трубы, прогревавшие холодное помещение. Факелы и масляные лампы заменила сложная система освещения от Сайриса, издававшая приятный розовато-фиолетовый свет.

Из-за всего этого моя комната выглядела лучше, чем когда-либо мой дом в другом мире. Там жильё стоило каких-то совершенно безумных денег, и честной работой заработать на жилье было почти невозможно. Ну а к какому концу ведут долги, и говорить нечего — форменный суицид и большая проблема для всех близких и родичей. Бывало, что люди за такую ошибку расплачивались всю жизнь, и по итогу так и оставались в долгах, с трудом выплачивая одни только проценты.

Я