Над нами темные воды. Британские подводные лодки во Второй мировой войне - Джон Гибсон

Сидеть в затоне, сознавая, что где-то в море идет война, – занятие не из приятных. Нам осточертела гражданская бюрократическая волокита. Стимула работать не было, горизонты сузились до предела. Жизнь превратилась в непрерывную борьбу с самим собой, сопровождаемую смутной надеждой, что еще одна рюмка виски исправит положение. Напрасная иллюзия.

К концу сентября в доке осталась лишь половина прежнего экипажа. Остальных заменили. Из наших офицеров только трое продолжали трудиться в лодке, которую скоро должны были покинуть. Наши идеи в течение двух лет помогали нам выдерживать испытания и наносить существенный урон врагу. В целом мы воевали довольно успешно. Поэтому больно смотреть, как из лодки постепенно уходит то, что создавалось нашими руками, уступая место новому, чужому. Если не считать названия, сохранившегося на боевой рубке, мы теперь работали в совершенно новом судне. Та лодка в течение длительного времени была нашим домом, и, подобно человеку, стоящему перед домом, в котором он провел детство, мы с грустью взирали на подводную лодку в сухом доке. Однако толку от этих чувств не было. Нужно идти в офис и решать проблемы, связанные с батареями большой емкости и кондиционированием воздуха.

Холодным октябрьским утром я сидел и слушал, как по жестяной крыше барабанит дождь. Бочка с пивом уже почти пуста. Близился полдень, но в офисе все еще горел свет. Время от времени с моря доносились гудки судов. Эти резкие, вибрирующие звуки раздражали, заставляли поворачивать голову к электрокамину и искать успокоения в красном свечении его спиралей.

На столе передо мной лежали рапорты постоянного представителя ВМС с описанием проступков, допущенных членами экипажа лодки. Теперь они должны понести заслуженное наказание. Я еще раз просмотрел, что им вменялось в вину. «Был пьян». «Неряшливо одет». «Не отдал честь». И так далее. «Суета сует», – подумал я и уже хотел допить остатки пива, когда зазвонил телефон и далекий голос сказал:

– Вы хотите отправиться на Дальний Восток?

Я посмотрел через окно на мокрые груды мусора в верфи, на серое небо, на не защищенную от ветра гавань. Перевел взгляд на бумаги с рапортами. «Был пьян». «Неряшливо одет».

– Когда? – спросил я.

– Немедленно.

– Я поеду.

На другом конце раздался смешок.

– Хорошо. Иного я и не ожидал.

Я встал, надел штормовку и вышел из барака под ливень. С лодки ручьями стекала вода. Дно дока представляло собой одну огромную маслянистую лужу, в которой плавали доски, стружки и мусор. Русский флаг зловеще затрепетал под порывом ветра с моря. Неожиданно я почувствовал прилив радости. Теперь перспективы представлялись блестящими, и прошлое не сковывало меня своими ржавыми цепями.

В эту ночь впервые за несколько месяцев виски подействовало на меня так, как должно действовать спиртное. Моя душа, освобожденная от оков, устремилась ввысь.

Глава 23

Из Портсмута в Тринкомали.

В военно-морской верфи Портсмута темно и холодно. Зимний туман покрывает выстроившиеся в гавани суда, вода почти не отражает свет. Мы приближаемся к середине фарватера, где виднеются темные очертания эсминца. Наш катер до отказа забит людьми и багажом. Впереди нас ждут теплые края, и, хотя сейчас из наших ртов идет пар, глаза уже немного щурятся в предвкушении скорой встречи с жарким солнцем.

Один за другим взбираемся на борт эсминца и идем по тонкой палубе, которая дрожит под ногами, потому что внизу, в машинном отделении, уже вращаются вентиляторы и работают парогенераторы. После подводной лодки это судно кажется мне огромным, над палубными надстройками взметнулась к небу черная дымовая труба. Раздвигаются занавески, и мы оказываемся в светлой, теплой и уютной кают-компании. Немедленно забываем о тех трудных часах, проведенных в казарме в ожидании вызова, когда нервничали при каждом стуке в дверь. Теперь мы на борту судна, где от нас ничего не будут требовать. Лично я, хотя и являюсь специалистом, во время этого плавания буду только есть, спать и любоваться природой. Мне известно, что нам предстоит безостановочный переход в Коломбо в составе эскорта авианосца, который срочно понадобился в Ост-Индии. При благоприятной погоде будем идти со скоростью 25 узлов. Снимаемся с бочки незадолго до полуночи. Слышно, как шуршит вода, разрезаемая носом судна. Из дымовой трубы вылетают искры. Эсминец качается и кренится, словно яхта, когда мы сворачиваем в Ла-Манш. Судно идет по воде удивительно бесшумно, но постоянно ощущается слабое дрожание – свидетельство огромной мощности и веса. На рассвете мы уже в открытом море. Легкий западный ветерок рябит зеленую морскую гладь. С правого борта в тумане исчезают берега Англии. Появившаяся легкая грусть быстро проходит, когда вспоминаем дождливый Трун.

Район южнее Мальты. Проводим учебную торпедную атаку авианосца. Судно бесшумно скользит по залитой звездным светом воде, делает большой круг и идет к месту, где должен находиться «враг». Другой эсминец создал впереди дымовую завесу. Мы входим в нее и на время слепнем. Командир опасается, что на выходе можем протаранить своих друзей. Напряжение растет. С авианосца в нашу сторону стреляют осветительными снарядами. Наконец мы выходим из дыма и видим цель слева по носу. Разворачиваемся и делаем холостой выстрел. Враг открывает огонь.

– Создать дымовую завесу! – звучит приказ.

Дымовая труба, похожая на внушительный монумент, выбрасывает в воздух облако густого черного дыма, который кружит и стелется над кильватерным следом. Вспыхивают наши боевые огни. Зрелище впечатляющее, хотя и несколько странное. Успокаивает мысль, что мне не придется ходить на эсминце и участвовать в подобных учениях всю оставшуюся жизнь.

Завтрак в столовой. За бортом ровные желтые берега Суэцкого канала. Несколько египетских солдат даже не поворачивают голову в нашу сторону. Белая скатерть блестит в солнечных лучах, проникающих сквозь открытые иллюминаторы. Порт-Саид мы прошли не останавливаясь. Матросы печальными взглядами провожали «Казино-Палас», заведение, где можно заказать отменный напиток под названием «Страдающий ублюдок». Но теперь все это осталось позади, и мы продолжаем следовать за авианосцем в сторону Горьких озер.

Появившийся с блюдом стюард неожиданно падает. Тарелки, стаканы, чашки, ложки – все слетает со стола и врезается в переборку. Я оказываюсь на полу. Сильная вибрация сотрясает судно. Все вскакивают и выбегают на палубу. Так и есть – сели на мель. Нос судна застрял в песке. Нам еще повезло. Несколько футов правее или левее – и эсминец наскочил бы на камни. Двигателям дают задний ход, судно медленно идет назад, и мы продолжаем путь. Солнце заходит. Подходим к Суэцу и бросаем якорь. В гавани напротив темных холмов стоит линейный корабль без экипажа. Он получил повреждения во время переоборудования, когда обрушился сухой док, в котором он стоял. Поскольку через канал вести его нельзя, решается вопрос о том, чтобы он прошел другим путем, мимо мыса Доброй Надежды. Наступает ночь.