Несерьезные отношения - Мария Сергеевна Коваленко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вам нравится, да? — Дочка подула на свой блин и повторила Пашин маневр.
— Конечно. С детства таких не ел, — с набитым ртом прошамкал Бояринов.
— А мама моя тоже нравится? — по-прежнему деловым тоном уточнила Маша.
— Мама?.. — Паша посмотрел на остолбеневшую меня и подтвердил: — Нравится. Очень. — Расплылся в улыбке.
— Вот и дяде Сергею, нашему сантехнику, она тоже нравится. Он мне так и сказал: «Хорошая у тебя мама». — Маша важно кивнула и продолжила есть.
— Ээ… — Мужская рука с блинчиком зависла в воздухе возле самого рта. — И сильно она ему нравится?
— Он за год уже два раза приходил трубы чистить. И этот… — Маша задумалась, будто следующее слово было для нее сложным. — Стояк чинил.
— Стояк, говоришь? — Паша закашлялся. — И долго он у вас этот… стояк чинил?
— Ой, долго! — Дочка вздохнула, как взрослая. — Целую неделю ходил. Как на работу!
— Ну да, стояк — это серьезно… Кхе, особенно когда еще и трубы приходится чистить.
Внимательный взгляд голубых глаз прошелся по моему телу с ног до головы. Чтобы не сгореть от смущения, мне даже пришлось отвернуться к плите.
— Так, — крякнул Бояринов. — С сантехником понятно. А кто еще говорил, что мама хорошая? Кому она, кроме нас с сантехником, нравится?
Он даже блин отложил.
— Еще дяде Толе со второго этажа, — абсолютно равнодушно продолжила маленькая предательница.
— Дядя Толя тоже что-то чинить приходил?
Я не видела лица Паши, но между лопатками пекло, а сдерживать смех с каждой секундой становилось все сложнее.
— Нет! Он ничего чинить не умеет.
Маша пренебрежительно фыркнула. Точь-в-точь как Света, когда говорила о моем бывшем муже.
— Но в гости заходил?
Пашу, кажется, совсем не смущало, что он допрашивает ребенка.
— Не-е! — протянула Маша. — Дядя Толя маму только хвалил.
— Хвалил? — Стул за моей спиной устрашающе скрипнул. — И что говорил?
— Ну, что она очень умная… — без особой фантазии соврала Маша.
— А еще?
— Что добрая и это… стройная! — продолжила набивать цену дочка.
— Ишь, глазастый какой! — раздалось с рычанием.
— Да, еще дядя Толя говорил, что глаза у мамы красивые! — тут же нашлась Маша.
— Он еще и бесстрашный… — Голос Паши напомнил шипение воды на раскаленной сковороде.
Кто бы мог подумать, что мой мистер адвокат такой Отелло!
— Ой, забыла! — Дочь, похоже, решила добить Бояринова. — Еще маму дедушка Степа хвалил. Он рядом с тетей Светой на даче живет.
— Ну… дедушке можно.
Паша, казалось, выдохнул. Не то с облегчением, не то просто пар выпустил. Как старый паровоз. Со звездочкой.
— Он сказал, что весной его сын с Севера возвращается. И дедушка Степа обязательно познакомит сына со мной и мамой. Правда здорово?
Если бы словами можно было расстреливать, то последняя фраза сразила бы Бояринова наповал.
Я понятия не имела, откуда Маша что берет. Дядя Толя даже для меня был дядей. Милым, добрым семидесятилетним старичком, которого любили все соседи и на которого, как на бога, смотрели бездомные коты. А сын Светиного соседа давно был женат и вместе с женой растил троих детей.
Ни один из них, включая сантехника, не годился Бояринову в конкуренты. Но стоило обернуться к столу, посмотреть на этого ревнивца, как мое веселье будто рукой сняло.
За все годы в браке и до него никто и никогда не ревновал меня. У Лени, казалось, такой функции не было. Я даже близко не представляла, как выглядит мужчина, который боится потерять свою женщину. Лишь в кино видела что-то подобное.
А сейчас от смеси злости, жадности и страха, которые отразились в глазах моего железного мужчины, земля из-под ног ушла. И сердце замерло.
* * *
Из квартиры Паши мы выбрались только в полдень. Завтрак медленно перешел в чаепитие. После чая всем внезапно захотелось досмотреть вчерашний мультфильм. А когда он закончился, курьер доставил Паше мороженое. И теперь уже Маша категорически отказалась уезжать домой.
«Мам, ну так нельзя!», «Оно же испортится без нас!», «Дядя Паша заболеет, если все съест!» — в ход шли и уговоры, и несчастные глаза, и даже попытка спрятать нашу обувь.
Наверное, это была какая-то хитрая афера Бояринова. Он подкупал меня через дочь, заставляя все дольше находиться в его берлоге.
Так и хотелось застать этого стратега врасплох где-нибудь в ванной или в его шикарной гардеробной и допросить с пристрастием. Ладони зудели от желания прикоснуться к колючим щекам и сильной груди… Проверяя, реальный он или фантазия — потыкать в Пашу от всей души каждым пальцем. А затем расцеловать.
Похоже, за полтора месяца у меня уже рефлекс на него выработался — быть рядом. Если не один в одном, то хотя бы просто трогать. Считывать все мысли и эмоции еще и на ощупь. Сумасшедшая зависимость.
Но, оглядываясь на Машу, я сдерживалась. Следила за тем, как Паша ловко торгуется с дочкой за пульт от телевизора. Как внимательно слушает все ее сказки. И фантазировала, что такое может быть каждый день.
Я, Паша, дочка.
Завтраки, обеды, ужины, сон.
Фильмы вместе, на одном диване.
Разговоры. С шутками, с вопросами и ответами.
Это была картинка именно той жизни, о которой я мечтала, когда была замужем. Фантазия, которую пришлось похоронить вместе с уходом мужа.
Вместе с ней я чуть не похоронила и свою молодость. Разучилась смотреть на других мужчин и ждать, что когда-то нас станет трое. А сейчас прежняя мечта снова стучала в дверь, и, чтобы она сбылась, нужно было сказать лишь одно слово…
* * *
Не успели мы переступить порог своей квартиры, как на телефон пришло сообщение от Паши:
«И что мне сделать, чтобы ты ответила да?»
«Ты обещал дать мне подумать!»
Больше всего хотелось согласиться и тут же начать собирать вещи. Уверена, Маша с удовольствием помогла бы мне в этом деле. Но что-то держало.
Может, это был тот самый страх, когда, обжегшись на молоке, дуешь на воду. Может, просто в голове не хватало извилин.
«Еще день, и я тебя сам заберу! Выкраду вместе с дочкой из вашего дома!»
«Как гордую дочь Востока?»
Я рассмеялась так громко, что Маша начала прыгать вокруг и требовать показать ей экран телефона.
«Пошути мне еще! Куплю ковер! И сыграю с тобой в кавказскую пленницу! Даже Кравцова потом не найдет!»
«От Вали и Джеймс Бонд бы не спрятался!»
«У Бонда нет такой мотивации, как у меня! — Паша, похоже, и не собирался сдаваться. — Соглашайся! Бесчеловечно заставлять ждать так долго. Мы с диваном
