«Тайфун»под ударом - Роман Алехин

— Я инспектор охраны природы Специнспекции «Дельфин»! Плыви сюда! — поманил его Олег, но водолаз помотал головой. Тогда Жуков повернулся ко второму: — Ты кто такой?

Водолаз отвечать отказался, и его было решено доставить в ближайшее отделение милиции, так же как и рулевого, чтобы установить личности.

Подъехал Райт. Выйдя из машины, он сразу стал снимать все происходящее на свою видеокамеру, и именно это немного присмирило начинающих собираться вокруг места происшествия негодующих людей, которые впрочем, понимали, что попались…

В катере находилось два мешка с живым трепангом. Олег дал указание Ивану пересчитать особи. Иван сразу принялся за дело. Олег достал бланки протоколов и приготовился писать.

В качестве залога и гарантии оплаты штрафа, который накладывался на нарушителей, Жуков принял решение изъять водолазное снаряжение, которое стоило раз в десять больше, чем сумма штрафа. Баллоны и костюм с ластами Денис отнес в джип.

Пересчитанный трепанг, пока он еще был в большинстве своем жив, было решено выпустить в море, что и сделал Иван, выйдя вместе с Василием и Светой на задержанном катере недалеко в море.

Через полчаса оформление документов было закончено. Райт удовлетворенно потирал руки. Василий присматривался к американцу.

— Можно ехать, — сказал Олег.

— Я удовлетворен на все сто, — сказал Олегу Райт. — Я давно не получал такого удовольствия от лицезрения настоящего профессионализма…

— Обычная, можно сказать классическая, засада, — пожал плечами Олег. — Садитесь в машину, едем…

По пути забрали Сергея, который все это время так и продолжал сидеть на сопке и рассматривать происходящее в мощную стократную подзорную трубу, установленную на складную треногу.

В инспекции их встретили как национальных героев. Руководители тех групп у которых не получалось захватить трепанголовов, смотрели на Олега волками. Начальник начал рассыпаться в благодарностях. Олег сдал протоколы, доложил:

— Мною задержан катер, в котором находился живой трепанг в количестве восемьсот двадцати трех особей, два водолаза в подводном снаряжении и рулевой. В момент задержания применялись специальные средства — браслеты стальные и шумовые патроны к газовым пистолетам. Следующую операцию проведу завтра или послезавтра.

— Где? — спросил Руденко.

— Не знаю, — улыбнулся Олег. — Где смогу лучше её подготовить…

Скрывать информацию от своего руководства Жуков привык еще с чеченской командировки, а сейчас это прозвучало как вызов. Но, победителей не судят, и начальник Специнспекции проглотил этот выпад.

Райт же воспринял это иначе. В этих словах он разглядел свойственную настоящему спецслужбисту скрытность, которой так не хватало инспекторам «Дельфина», широко рекламировавших свою деятельность, желая привлечь к себе внимание общественности.

В машине Света спросила Олега:

— Это и есть тот американец, ради которого мы здесь живем?

— Разве? — Олегу не хотелось слишком глубоко посвящать Свету в подробности.

— Ой, не смотри на меня такими глазами. Я его видела и в театре, когда ты с его беременной женой любезничал. А потом я видела его в дельфинарии. Там он был с другой женщиной.

— Наверно, — пожал плечами Жуков, удивляясь женской наблюдательности.

— Не хочешь говорить, не надо. Я все понимаю прекрасно.

Василий в это время смотрел в окно и молчал…

1 августа 1996 года. Владивосток

Олег, как стемнело, зашел в здание, где находился разведывательный центр. Сюда он пришел в первый раз за все время проведения операции «морской еж». «Нормативно-исследовательская лаборатория МО РФ» жила своей жизнью. На охране стоял недремлющий прапорщик, а кое-где в окнах горел свет. Олег вызвал Василия, и тот провел его к себе в кабинет.

— Показывай, чего ты хотел, — устало произнес Олег. Он не спал уже четвертые сутки, проведя за это время три захвата трепанголовов.

— Вот смотри, — Черкасов развернул перед Олегом какой-то график. — Это я получил в разведуправлении штаба флота благодаря личным связям. Секретные данные.

— Что это?

— Активность американских радиостанций, установленных на кораблях и самолетах седьмого флота, занимающихся противолодочной обороной, в момент выхода атомных подводных крейсеров из базы в Павловске.

Олег посмотрел график. В дни выхода крейсеров активность радиообмена американцев и японцев значительно повышалась. На графике это было видно невооруженным глазом.

— Ну и что? Это понятно. С нашей стороны выходит на патрулирование крейсер, они начинают его отслеживать, вот активность и повышается. Ничего удивительного не вижу.

— Хорошо. Тогда посмотри график активности вражеских радиостанций в момент выхода наших крейсеров полгода назад. Год назад.

Олег посмотрел на другие графики. На них повышение активности не просматривалось. Черкасов прокомментировал:

— Флотское руководство констатирует, что американцы каким-то образом узнают о факте выхода крейсера с базы. Причем применяемая скрытная схема вывода крейсера под килем гражданского судна уже не срабатывает. Американцы начинают отслеживать именно то судно, под которым идет ракетоносец. Как по наводке.

— Предательство в руководстве флота?

— Может быть. Но вот что я могу тебе еще показать. Это я достал в фонде WSF, и то, только благодаря тому, что совратил одну из девчонок, которая работает секретарем у иностранцев…

— Что это?

— Это картина перемещения Тома Райта за последние восемь месяцев. Обрати внимание, где он бывает в те дни, когда происходит выход крейсера из базы…

— Вижу. Два раза был в море. В районе Ливадии и на острове Путятина. Так с этого острова выход с базы как на ладони видно…

— Ну, допустим, не как на ладони. К тому же выход крейсера планируется и проводится только при сильном тумане или дожде. Так что визуально наблюдать выход крейсера ни с земли, ни с острова, он не может.

— За это время сколько раз проводился вывод крейсеров с базы?

— Десять.

— Все выводы были вскрыты американцами?

— Все.

— Нет, точно предательство. Откуда ему заранее знать, когда будет проводиться выход?

— Вопрос, Олег, в другом. Как мне объяснили мужики из разведки флота, для прикрытия выхода крейсера они всеми правдами и неправдами задерживают на время несколько гражданских судов, и как только крейсер выходит из базы, суда все отпускаются. Под каким именно судном пойдет ракетоносец — решать только командиру ракетоносца и никому более. Заранее знать под каким судном будет идти крейсер, на земле не может никто. А американцы работают именно с тем судном, под которым идет крейсер. Вот это я и не могу увязать.

— Причастность к этому делу мистера Коллинза? Где? Каким боком?

— Вот и мне это интересно. Нужно думать.

— Его телефон срочно надо ставить на прослушивание.

— Скорее всего, это не принесет результат. Думаю, что при проведении операции такого уровня, они не станут ни в коем случае использовать легальные телефоны. А нелегальные мы вычислить не сможем, — Черкасов тяжело вздохнул.

— А под какими предлогами Райт находился в районе Павловска на острове Путятина?

— Вот это тоже интересно. Я проверил. Оказывается он там находился с целью изучения того вида морского ежа, из-за которого и был создан «Дельфин».

— Был один?

— Кто его одного туда пропустит? Нет, он там находился в составе оперативной группы «Дельфина». Иногда с ним бывает какой-нибудь ученый муж из ДВО РАН.

— Он всегда находится на виду у инспекторов?

— Не знаю. Это нужно будет узнать тебе.

— Понятно. Попытаюсь спровоцировать его на поездку туда или подвести так, чтобы он меня туда сам потянул.

— Именно это я и хотел тебе предложить…

2 августа 1996 года. Владивосток

С утра Олег решил не отмечать Святой Праздник, тем более, строго говоря, День ВДВ никоим образом не касался спецназа, где всю свою сознательную жизнь и прослужил Жуков. Но традиционная любовь русских к праздникам, а тем более к празднику, который являлся праздником настоящих мужчин, заставляла с размахом отмечать этот день как «чистых» десантников, так и их собратьев по прыжкам с парашютом — бойцов спецназа ГРУ, разведчиков рот глубинной разведки, бойцов десантно-штурмовых подразделений сухопутных войск и морской пехоты. К обеду набережная Владивостока была наполнена бренными телами, на головах которых виднелись голубые береты, а на тельниках и кителях многих — медали и ордена с традиционными значками парашютистов. Здесь были и участники Великой Отечественной, вид и количество наград которых заставлял даже сильно перепивших, относиться к ним с глубоким уважением, и совсем еще молодые, видимо, только демобилизовавшиеся, парни, которые встречали этот праздник на «гражданке» в первый раз.