Битва за Сирию. От Вавилона до ИГИЛ - Александр Широкорад

Вот как описывает конвоирование наших торговых судов Ю.Л. Кручинин, бывший командир БПК «Красный Кавказ»: «Маршрут проходил вдоль побережья Турции к точке № 55, от нее конвой следовал к подходной точке порта Латакия или порта Тартус. Вход в порт производился в светлое время суток, большей частью с рассветом. В первое время возникали трудности при встрече транспортов. Опасаясь встречи с неприятелем, капитаны прижимались к берегу, шли в территориальных водах Турции, не сразу выходили на связь по УКВ, не отвечали на вызов прожектором, проявляя осторожность. Ведь встречи, особенно в первое время, происходили в темное время суток. Обнаружив транспорт, мы подавали прожектором фразу: “Я советский корабль”. И так несколько раз. Давали свои позывные, и только через какое-то время транспорт отвечал прожектором, затем на УКВ. Обо всех этих трудностях я докладывал в итоговом донесении. Спустя несколько дней, когда на транспорты посадили группы связи из военных радистов и сигнальщиков во главе с флотскими офицерами, трудности в организации встречи, опознавания и управления на переходе были преодолены.

Третий транспорт, который я конвоировал, следовал в порт Тартус. Это было в ночь с 14 на 15 октября. За 3–4 часа до подхода к порту РЛС “Ангара” обнаружила группу малоразмерных целей на дистанции 210–230 кабельтовых. В это время года в восточной части Средиземного моря установилась сверхдальняя радиолокационная наблюдаемость. Группа из 4 целей следовала в кильватерном строю курсом “норд” навстречу нам со скоростью 10–14 узлов. Точнее скорость с помощью РЛС воздушного обнаружения определить невозможно. На дистанции 190 кбт группа перестроилась в строй фронта, продолжая идти на сближение. Стало очевидно: по характеру маневрирования, месту встречи, малым размерам это были катера противника.

Что делать? Какое решение командира в данной ситуации? По боевой трансляции объявил: “Обнаружены ракетные катера противника!” На корабле объявлена боевая тревога. Даю приказания: командиру БЧ-2 капитан-лейтенанту В.А. Кулику: “Произвести целераспределение ракетным и артиллерийским комплексам. Готовность к открытию огня — немедленная”; командиру БЧ-4 старшему лейтенанту М.С. Журавскому: “Передать на ЦКП: Обнаружил катера противника. Пеленг… Дальность… Продолжаю следовать в порт Тартус”. Так как связь с ЦКП постоянная, то радиограмма сразу же идет оперативному ВМФ. Далее даю приказание командиру БЧ-4 приготовить к передаче сигнал по СБД: “Подвергся нападению противника, вступил в бой”. Капитану транспорта передал: “Обнаружил ракетные катера. Если вступлю в бой, уходи в Латакию”. Продолжаем идти прежним курсом, скоростью 9 узлов. Дистанция сокращается, нервы на пределе. Теперь и навигационная РЛС хорошо наблюдает группу. Командир БЧ-2 дал целеуказание на стрельбовые носовые станции “Турель” и “Ятаган”. Кормовые комплексы в “мертвой зоне”. Дистанция сокращается: 170, 160, 150, 140… Если катера будут атаковать, то с дистанции 90—100 кбт. Вводить кормовые комплекты в зону стрельбы не пришлось. На дистанции 125 кбт наблюдаем поворот целей на обратный курс. Катера, повернув на юг, увеличили ход и скрылись в южном направлении. Доложил об этом на ЦКП. Успокоил капитана судна. Установил по кораблю боевую готовность № 2…

С рассветом подошли к внешнему рейду порта Тартус»[67].

Балтийский тральщик «Рулевой» пр. 266М к началу войны находился в автономном плавании. С началом войны получил приказ идти в сирийский порт Латакия.

«26 октября выдался особо жаркий день. Пять израильских самолетов — два “Миража” и три “Фантома”, отбомбившись по Дамаску, возвращались на базу. Их полет проходил над Латакией. Целеуказание о приближении скоростных воздушных целей пришло на МТЩ “Рулевой” заблаговременно, так что зенитчики корабля были готовы к худшему развитию событий. Таковое и произошло. Один из “Фантомов” отделился от группы и вышел на боевой курс, идя прямо на советский тральщик. По-видимому, он не до конца освободился от своих бомб и ракет и “приберег” кое-что и для морских целей.

На момент налета в порту Латакия разгружались два советских средних десантных корабля. На причалах сосредоточились несколько десятков единиц военной техники и ящики с боезапасом. Рядом с СДК покачивался на волнах наш тральщик с тактическим номером “219” — МТЩ “Рулевой” занимал позицию в порту прямо напротив выхода в море.

<…>

Когда “Фантом” на высоте около 700 метров вошел в пике, я понял, что дальше медлить уже нельзя. Судя по докладам, радиолокационная станция МР-104 “Рысь” цель захватила и уверенно вела, кормовая артиллерийская установка АК-230 была готова стрелять. Когда командир радиометристов М3А крикнул: “Данные выработаны”, я приказал открыть огонь на поражение.

Два ствола АК-230 “огрызались” буквально несколько секунд. Как потом подсчитали комендоры, по “Фантому” было выпущено 47 тридцатимиллиметровых снарядов из магазина в 1050 патронов. Всего-то… Вспышка, треск очереди — вот что запомнилось морякам. Потом все стихло. Практически в ту же секунду ревущий в небе “Фантом” был буквально перерезан советскими снарядами, как будто его прострочили швейной машинкой.

Так как высота полета истребителя-бомбардировщика была небольшая, наблюдавшие за воздушным боем увидели как от “Фантома” отвалилось крыло, затем хвостовое оперение. Машина сразу же загорелась и в процессе падения развалилась еще на несколько частей. Через две-три секунды “Фантом” упал за центральным молом, взорвавшись в момент соприкосновения с водой. Летчики выпрыгнуть не успели.

На место падения быстро вышли небольшие сирийские катера, но, кроме расплывающегося по морю керосинового пятна, никаких плавающих останков не обнаружили»[68].

Другой инцидент произошел в тот же день в акватории Порт-Саида, где в те дни находилось восемь наших десантных кораблей и эсминец. В один из авианалетов комендор десантного корабля СДК-137 (капитан-лейтенант Л. Лисицын) старшина 1 статьи П. Гринев своевременно обнаружил израильский «Фантом», заходивший на боевой курс для удара по кораблю, открыл огонь на поражение и сбил его, за что был награжден орденом Красной Звезды.

В отечественных и зарубежных СМИ периодически публикуются статьи о неуязвимости американских авианосных соединений. В связи с этим стоит процитировать бывшего командира 5-й эскадры адмирала В.Е. Селиванова: «Все время там [в Средиземном море.— А.Ш.] находились два американских авианосца. Одна авианосная группа в районе базирования в Неаполе, другая в Хайфе, в Израиле. У меня силы стояли так, что одна часть находилась в районе Туниса, другая в заливе Мерса-Матрух. Каждая часть была нацелена на свою авианосную группу противника. Каждый авианосец сопровождался нашими АПЛ с крылатыми ракетами. Рядом с авианосцем всегда находился наш корабль слежения, который засекал каждый взлет американского палубного самолета и передавал эти данные на лодки. Кроме лодок, каждый авианосец сопровождался нашими КУГами, корабельными ударными группами. Если это крейсер, у которого дальность ракет триста — триста пятьдесят километров, то он и идет на удалении километров триста от АУГ (авианосной ударной группы) противника. Я старался так распределять силы, чтоб на каждый американский авианосец было нацелено не меньше чем по тридцать наших ракет, с готовностью к пуску ракет в две минуты. И я каждый час выдавал всем средствам эскадры обновленное целеуказание, противник был постоянно на прицеле. И мы, конечно, тоже были на прицеле у американцев.

При этом двадцать пять процентов, то есть каждая четвертая из наших ракет, были снаряжены ядерными боеприпасами. Вот есть на лодке восемь ракет, из них две с ЯБП. На “Славе” — шестнадцать ракет, из них четыре с ЯБП. Советский Союз взял в свое время на себя обязательство первым ядерное оружие не применять. Но трудно сказать, как бы это выполнялось во время войны. К примеру, если в бою я свои ракеты с обычным боеприпасом уже все выпустил, а меня продолжают со всех сторон атаковать, и никто мне не может помочь. Как можно прекратить сопротивление, не израсходовав свою главную ударную мощь?

Наши расчеты показывали, что в те годы их АУГ была способна гарантированно сбить двадцать две ракеты. Уже двадцать третью ракету авианосец ловит бортом. Двадцать четвертую опять могли сбить, но потом и три подряд пропустить и так далее. То есть при превышении двадцати двух ракет в одновременном залпе мы уже с высокой степенью вероятности поражали основную цель — авианосец. Поэтому мы считали, что тридцать ракет должны быть всегда готовы к пуску. Но я, честно говоря, никогда не верил, что американцы действительно смогут сбить все первые двадцать две ракеты. Уверен, что это число не превысило бы и десяти. Я много раз наблюдал боевую подготовку их зенитчиков. Они всегда стреляли только по парашютным целям. У нас это и за стрельбы-то не считалось, мы никогда по парашютным целям и не стреляли. Это же просто смех, поддавки! Мы всегда стреляли по практическим ракетам. Те, которые четко в тебя летят, на реальных скоростях, с разных направлений.