Правота желаний (сборник) - Михаил Армалинский

Когда он ёб Грейс в миссионерской позиции, ему виделся чей-то хуй, который она в этот момент отсасывает. А когда он ёб Грейс в зад, Макс тосковал по хую у неё во влагалище, ебя же во влагалище, желал видеть умелый хуй в её заде.

Женщина представлялась ему задачкой про бассейн, где в одну дырку вливается, а в две другие выливается, и надо рассчитать так, чтобы она всё время была полна наслаждения, вливаемая во все три.

Макс раздобыл видео и фотографии, изображающие двойное проникновение в женщину, и не только любовался сам, но и показывал их женщинам и прежде всего Грейс, которая уже наслаждалась анальным сексом, а значит была готова для второго хуя.

Женщины, которые ещё не научились испытывать наслаждение от анального проникновения или которые даже в страхе сторонились его из-за когда-то испытанной боли, всё-таки с любопытством смотрели на эти изображения, дивясь, как это возможно получать удовольствие от такого совокупления. В подобных случаях Макс занимался терпеливым обучением женщины прелестям заднего заполнения, и когда женщина, наконец, меняла своё мнение об анальных ощущениях на прямо противоположное, эта женщина сразу начинала мечтать о втором хуе. Макс мечтал вместе с ними, про себя, а потом вслух, вытягивая из женщин наружу их потаённые фантазии об идеальном удовлетворении похоти.

Макс пришёл в выводу, что двойное проникновение является воплощением ярчайшей красоты, и тогда второй мужчина является соучастником, соратником в создании этой красоты, а значит, красота уничтожает ревность. Коль это действительно так, то красота и впрямь спасёт мир, ибо ревность является основой агрессивности и конфликтов, а двойное проникновение в женщину есть метод, с помощью которого бывшие соперники объединяются в наслаждении и ревность уничтожается в своей основе.

Однако несмотря на эти теоретические построения, у Макса всё-таки возникало отвращение. Нет, не от женщины, а от необходимой близости другого мужчины, чужого хуя. Тот факт, что при двойном проникновении его хуй будет отделяться от другого лишь тонкой перегородкой, что при таком тесном сплетении придётся касаться мужского тела – всё это было то ли страшно, то ли брезгливо-противно. Причём это несмотря на то, что Макс долгие годы занимался борьбой и в схватках прижимался к своему противнику, чтобы произвести бросок или удерживал его своим телом на ковре с такой силой и, следовательно, таким плотным контактом тел, который никогда не происходил у него с женщинами.

Однако идеальная ситуация тройственного союза могла возникнуть только при участии второго мужчины, и потому с его присутствием надо было смиряться или даже ему радоваться. Кроме того, благодаря второму мужчине ты становишься вожделенным наблюдателем и участником одновременно, причём ты можешь сам выбирать меру своего участия и меру наблюдения.

Макс понял, что, если он хочет осуществить свои мечты, ему придётся избавиться от своей ревности и смущения мужской близостью не только в помыслах, но и в реальности.

А Грейс, предварительно убедившись, что Макс загорелся идеей второго мужчины, подтвердила, что ничего не имеет против.

«Ещё бы», – с привычной злобной ревностью, подумал, Макс, но на этот раз чрезвычайно легко подавил её.

Макс решил пригласить молодого малоопытного юношу, чтобы можно было бы им легко руководить, использовать его свежую и обильную похоть и быстро от него избавиться, когда он её истощит, – такой партнёр должен был вызвать минимум ревности и отвращения. Для охоты Макс предложил Грейс поехать на пляж. Она надела свой самый узенький бикини, чтобы ни у кого не оставалось сомнений, что у неё есть чем поживиться. Было время студенческих каникул, и пляж был забит юными и красивыми телами. Макс заметил одинокого юношу, загорающего на спине и выказывающего под плавками свои внушительные доспехи. Когда он повернулся к Грейс, чтобы указать на кандидата, она уже смотрела в том же направлении.

– Годится, – подтвердила она.

Макс подошёл к юноше, лежавшему с закрытыми глазами, и присел перед ним на корточки, заслонив солнце. Юноша почувствовал чью-то близкую тень и открыл глаза.

– Прошу прощения, – начал Макс, улыбнувшись.

Юноша был хорошо сложен и на вид ему было лет двадцать.

– Я тут с моей подружкой заключил пари, – продолжал Макс и, оглянувшись, указал глазами на стоявшую неподалеку Грейс. Юноша, сел, посмотрел в её сторону и глаза его загорелись от увиденного. Грейс помахала ему ладошкой.

– Она говорит, что Вам не меньше двадцати, а я утверждаю, что Вам не больше восемнадцати. Разрешите наш спор, пожалуйста.

– Ваша подружка выиграла, – улыбнулся юноша, не отводя глаз от Грейс, – мне недавно исполнилось двадцать.

«Совершеннолетний», – с облегчением отметил про себя Макс.

– Ну, что ж, в таком случае, помогите мне ещё в одном деле.

Юноша перевёл на Макса взгляд, ставший из похотливого вопросительным.

– Моя подружка, её зовут Грейс, очень Вами заинтересовалась, не хотите ли вместе с нами заняться любовью?

– Вы это серьёзно? – с плохо затаённой радостью спросил юноша.

– Абсолютно. Мы можем поехать к нам прямо сейчас.

Грейс для подтверждения серьёзности её намерений подошла к ним и присела на корточки рядом с парнем, широко разведя ноги – сквозь её тонкие трусики были видны волосы лобка и очертания больших губ. Несколько волосинок вылезло наружу из-под материи. Макс представил их друг другу и Грейс произнесла:

– Вы мне нравитесь и я вас хочу.

Парень, которого звали Дэвид, встал и член у него стал рваться из плавок. Он натянул джинсы, Грейс похлопала Дэвида по округлому заду и все трое быстрым шагом покинули пляж.

Грейс не была в состоянии объяснить Максу, почему ей и другим женщинам так нравятся плотные и круглые зады у мужчин.

«На что они им?» – размышлял Макс. Мужчина любит женский зад, потому что он его ебать может. Что женщине с мужского зада? Лизать анус? вставлять палец? Но те, что восхищаются, как правило, никогда этим не занимаются – что за абстрактное восхищение? Или это тот случай, когда женщина чувствует себя мужчиной, подобно тому, когда она одевает на себя искусственный хуй, чтобы ебать им подружку?

Дома у Макса начала свершаться его фантазия. Хотя не вполне, как это обычно бывает с фантазиями. Дэвид кончил первый раз уж слишком быстро, и не то что до двойного проникновения, но и до одиночного не успело дойти. Но юность и острота впечатлений, предоставляемых для Дэвида умелицей Грейс, помогали ему быстро оправляться после оргазмов, которых он испытал пять за часа два, каждый раз достигая всё больших и долыних успехов. Грейс тоже радовалась несчётно, а Макс испытывал небывалое наслаждение от измены собственной женщины, причём измены благотворной, изменяющей его восприятие мира похоти и любви.

Макс лежал на спине и усадил Грейс спиной к себе, она завела свою руку назад и направила хуй в нужное место и под нужным углом, медленно усаживаясь на Макса и вбирая в зад его хуй. Влекомая назад руками Макса, Грейс легла спиной на него, раскрыв ноги для Дэвида, который, опираясь на руки, чтобы не раздавить Макса под собой и Грейс, заполнил хуем её влагалище.

Максу представлялось, что его хуй в заду Грейс похож на поводок, короткий поводок, на котором он её держит, как суку, а она между тем тычется своим лицом и пиздой в другого мужчину в поисках добавочного наслаждения. Причём поводок этот не повод для насилия, а поводок, который ищет сама сука, она не хочет с него сниматься – это поводок сладкой привязанности.

Макс засовывал язык в ухо Грейс, видя перед собой слившиеся в засосе два рта. Своим хуем от ощущал через стенку напористые движения хуя Дэвида. Макс почти не двигал свой хуй, он не хотел кончать и также не хотел отвлекаться на движения, а лишь ощупывать хуем через стенку, что происходит во влагалище. Именно стенка делала мужчин партнёрами, а не соперниками, ибо у каждого была своя сфера влияния, которые не пересекались, а лишь дополняли друг друга, даря Грейс неизъяснимое блаженство. Грейс сама двигала бёдрами, чтобы освежить чувство хуя в заду и время от времени опускала руку и прижимала бедро Макса к себе, показывая, что она о нём не только не забыла, но и постоянно ощущает его глубокое присутствие.

Деликатесный сандвич получался: без хлеба, но с тремя слоями мяса.

Макс анализировал свои ощущения и удивлялся тому, что он не только не испытывает никакой ревности, а наоборот, острейшее наслаждение от активности Дэвида и от радостной податливости Грейс.

Любуясь слиянием ртов Дэвида и Грейс, Макс вдруг вспомнил, какое бешенство овладело им, когда он увидел такое слияние у своей любовницы юности Дорис и мужчины, с которым он её уследил. Вот они, ошеломляющие изменения жизни, переворачивающие одно чувство на противоположное: любовь на ненависть и ненависть на любовь. Как можно после этого полностью вверяться какому-либо из них и основывать на этом жизнь? Никогда никакое одно чувство, как бы сильно оно ни было, нельзя простирать в будущее, а упиваться им лишь сейчас. А уж если планировать будущее, то не на чувстве, а на превращении чувств одно в другое, зная, что когда-нибудь любовь станет ненавистью, а ненависть – любовью. И единственное, что может предотвратить это изменение, – это то, что ты не успеешь до него дожить.