Искатель. 1967. Выпуск №2 - П. Севастьянов

Как видно, лейтенант Зубов был легкой добычей. Поэтому основной интерес двух авторов был сосредоточен в основном на Михееве. И они прилагали все усилия, стараясь его расшевелить.

— Мы знаем, — произнес автор второй быстро, — как вы оказались в роли Мастера. Мастер умер от инфаркта, и в комиссии по наследству было приложено единственное письмо, полученное им за последние годы. Есть ли у него кто из близких, этого никто не знал.

Михеев кивал головой, словно отбивал такт, а в глазах его за эти короткие секунды успела смениться гамма самых различных чувств. Вначале это было разочарование, потом он грозно посмотрел на Зубова.

— Но знаете, — подхватил автор первый эстафету, — не лучше ли, если в нашем романе это сделает кто-нибудь в несколько младшем чине. Все-таки начальник отдела… Это, конечно, случайность…

— Ну и что же, — вмешался Зубов, на этот раз пересаживаясь поближе, — ничего здесь случайного нет. Серафим Петрович знал повадки Мастера, как никто другой. Из письма было ясно, что адресат лично не встречал Мастера. Но уж слишком много баек ходило о его личности, и поэтому такую работу должен был взять на себя тот, кто изучил Мастера как свои пять пальцев. Кроме всего, Серафим Петрович недавно в Москве и местному преступному миру еще не очень известен.

Зубов закинул ногу на ногу, продолжая рассуждать. Авторы, затаившись, подстерегали Михеева, а тот молча переводил свой взгляд с Зубова на гостей, и взгляд его выражал крайнее неодобрение.

— Учтите, — продолжал Зубов, — поездка Серафима Петровича в Краснодар не была связана с делом о последних грабежах. Мы… то есть Серафим Петрович, разумеется, не знал, что разыскиваемая шайка и авторы письма одни и те же лица. Словом, это выглядело так. Мастер в последние годы отошел от своей профессии. Что уж там было, разочарование или другое влияние…

Здесь авторы понимающе переглянулись и разом посмотрели на Михеева.

— …Во всяком случае, связи Мастера с преступным миром прервались, — говорил лейтенант. — Но вот после его довольно мирной смерти на свет белый появилось письмо. Из письма можно было понять, что затевается некое преступление. И вдобавок очень серьезное, если приглашается к участию такой опытный и искусный грабитель, как Мастер. И важно было его предупредить, это преступление, и выявить шайку.

Михеев возмущенно зашуршал бумагой, застучал карандашом, задвигал стулом. И только достаточная мера деликатности еще удерживала его от более активных действий. Но эти трое были увлечены ходом рассуждений, и его протесты пропали даром.

— Значит, и вы были с самого начала участником этой операции? — в один голос удивились авторы и обменялись многозначительными взглядами.

— В том-то и дело, нет, — сказал Зубов. — Видите ли, преступники были очень осторожны, и на станции Голутвин Серафиму Петровичу пришлось отослать краснодарского сотрудника, сидевшего в том же вагоне. Поэтому связь была потеряна. Я, в свою очередь, отправился на дачу, не поставив, к сожалению, в известность начальство, — при этих словах Михеев странно хмыкнул, — но в общем все кончилось благополучно. Хотя я, поднявшись тайком на мансарду, был прямо-таки ошарашен, когда услышал голос своего начальника, и почувствовал в ладони записку. Потом еще успел выскочить на лестницу. До того все было неожиданно.

Зубов был очень доволен тем, что стал героем романа.

— Значит, именно об этом собираетесь писать? — спросил Михеев.

Почти готовая рукопись романа лежала на коленях у одного из авторов, но у них еще не хватало решимости представить ее Михееву на суд.

— У вас, Серафим Петрович, пропадает талант. Вы создали образ злого угрюмого Мастера. Это актерская работа, — сказал автор первый, стараясь смягчить твердое сердце Михеева.

— Впрочем, Серафим Петрович и есть мастер своего дела, — сказал автор второй, уже откровенно срываясь на лесть.

Его соавтор потупил глаза. Зубов весело взглянул на Михеева. Подполковник произнес:

— М-да, — и забарабанил пальцами по столу, стараясь сохранить на своем лице бесстрастное выражение.

Но автор второй готов был поклясться, что в зрачках у Михеева мелькнула тень. Нечто похожее на чувство удовлетворения.

— Какой уж там актер, какой там мастер! И при чем все это? Каким еще можно общаться с убийцами! Конечно, угрюмым, — возразил Михеев. — Вот сойти за веселого я бы не сумел. Нет во мне этого самого таланта.

Обрадованный тем, что Михеев немного сдвинулся с места, второй автор пошел ва-банк. Он прищурился и, набиваясь на интимность, сказал:

— И потом во всем этом, вероятно, есть другая сторона. Так сказать, подсознательная. Вы и Мастер — два человека, которых тесно сплела дружба.

Автор первый и Зубов с тревогой ждали, как он выпутается из клубка, который сам заплел.

— И вроде бы именно вы и только вы должны были поставить за него последнюю точку. Вернее, за него и за вас в этой совместной истории, у вас не было такого ощущения? — закончил автор второй тоном человека, перед которым забелел выход из катакомб.

И все трое сразу же уставились на Михеева. Подполковник поднял брови, его застигли врасплох.

— Понимаете, это как бы наша литературная версия, — пояснил автор первый.

— Литературная? — переспросил Михеев, стараясь выиграть время.

— Ну, да. Житейская версия.

Михеев пожал плечами.

— Может быть… Впрочем, не знаю, — сказал он. — В литературе я не силен. Это уж вам там скажут. Редактор и прочие.

Михеев встал, давая понять, что его терпение иссякло. Следом поднялись авторы и Зубов. Застыли торжественно.

— Весьма вам благодарен, — произнес автор второй.

— Пожалуйста. Не стоит, — ответил Михеев официально Его взгляд неожиданно что-то нашел любопытное, и глаза блеснули. Авторы посмотрели туда же и увидели часы «Омега» на руке у Зубова. Рукав модного пиджака был короток, и часы открыто сияли золотым корпусом. Зубов слегка поежился, безуспешно пробуя втянуть кисть с часами в рукав.

— Зубов, вы, стало быть, над ними взяли шефство? И как я понимаю, все эти сведения они получили от вас? — спросил Михеев повеселевшим голосом.

— Почему же все? — невнятно пробормотал Зубов, начиная медленно краснеть, будто постепенно пропитываясь малиновой краской.

— Разве не все? Тогда жаль. Это очень интересная история, — сказал Михеев. Среди авторов началось неописуемое волнение.

— Что за история? — осведомился один из них, и они оба навострили уши.

Михеев приглашающим жестом указал на Зубова.

— Попросите хорошенько, и он расскажет. Это его биографическая тайна.