Вечный Странник - Ирина Сербжинская

Сбежать из богадельни, называемой «приютом для социально неблагополучных граждан», оказалось гораздо проще, чем он предполагал. До приезда губернатора приют напоминал пчелиный улей. Сотрудники отдела соцзащиты, чиновники, медсестры, завхозы и обслуживающий персонал, взволнованно гомоня, беспокойно сновали по огороженной высоким забором территории, повара в белых колпаках гремели кастрюлями, словно литаврами: вдруг губернатор и гости города захотят отведать кушанья, предназначенного для сирых и убогих! Гости приехали, прошлись по двору, заглянули в комнаты, где чинно сидели вымытые и наряженные в чистую одежду граждане, погрузились в черные машины с тонированными стеклами и отбыли. Вслед за ними уехали и чиновники с сотрудниками, и в приюте воцарились тишина и скука. Повара исправно кормили обитателей кашей, медсестра по утрам раздавала желтенькие шарики витаминок, молоденький милиционер на посту возле ворот смотрел чемпионат мира по футболу, поставив переносной телевизор на железную бочку с песком, что стояла возле красного пожарного щита.

На третий день Тильвус понял, что жизнь в приюте ему надоела хуже эльфийских песен, и он замыслил побег. Позвал было с собой Сидора, тот долго мялся, потом все же решил остаться: ему ужасно хотелось провести в ночлежке еще пару-тройку законных дней. Порядки тут царили строгие, зато кормили три раза в день, а вечером даже давали молоко или какао. Какао Сидор не пробовал уже лет пять, поэтому покидать райское место у него не было никакой охоты. Тильвус не находил ни малейшего удовольствия в странном напитке и всегда отдавал свою порцию приятелю. Пшенную кашу великий маг тоже недолюбливал, предпочитая ей рыбу. Конечно, тут не слыхали ни о рыбной похлебке с пряностями, которую так хорошо заедать добрым ломтем только что испеченного хлеба с орехами и зеленью, ни об изысканном блюде, когда только что пойманную рыбу искусно зажаривают, вынимают косточки и подают во льду, залив густым сладким вином…

Вообще труднее всего великому магу оказалось привыкнуть в этом мире к еде. Народ смело употреблял в пищу такие вещи, которыми побрезговал бы и голодный гоблин: лапшу в коробках, супы в пакетах, подозрительного вида бульонные кубики. Вначале Тильвус дивовался людской неразборчивости, потом свыкся и обнаружил, что кое-что ему даже пришлось по вкусу, как, например, горячие беляши и пирожки с капустой.

Ночлежка находилась на окраине города. Раньше здесь был поселок военного гарнизона, но потом город разросся и поселок стал считаться одним из его районов, самым дальним, тихим и спокойным. По переулкам, заросшим высокой травой, гоняли на велосипедах мальчишки, сразу за домами тянулись картофельные поля, а дальше виднелись заброшенные фермы бывшего совхоза, развалившегося лет десять назад.

Рядом с автобусной остановкой находился небольшой рынок, возле которого собирались местные бомжи. Бомжи тут были постоянные, хорошо всем знакомые, и каждый был при деле: кто-то караулил по ночам на базаре горы привозных арбузов, наваленных на брезент, кто-то собирал бутылки, обходя немногочисленные пивные.

Как человек воспитанный и знающий обычаи, Тильвус, прежде чем заняться промыслом на чужой территории, отправился знакомиться с коллегами. Он прошелся по асфальтовому пятачку рынка, вдоль рядов, заваленных пестрым дешевым ширпотребом, свернул туда, где торговали съестным и откуда тянуло запахом горелого подсолнечного масла, и вскоре возле киоска с шаурмой обнаружил местное общество.

Коллеги оказались людьми гостеприимными и тоже знали толк в хороших манерах: завидев чужака, подошли знакомиться. А после пригласили разделить трапезу. Трапезничать сели рядом с заросшей канавой, под пыльным старым кленом. Тильвус, закусывая теплое пиво котлетой в тесте, честно рассказал, что ищет возможности насобирать денег на автобусный билет, чтоб добраться до города. Капитал, который они с Сидором заработали на поимке кота, конфисковали милиционеры приюта, заявив, что изымают деньги, само собой, для хранения и, разумеется, вернут, когда срок пребывания в ночлежке закончится.

Однако что-то подсказывало великому магу, что с деньгами смело можно попрощаться навсегда.

Дожевав котлету, Тильвус потянулся к пирожку с капустой. Пирожок был уже кем-то надкушен, но выказывать излишнюю щепетильность не годилось. В ответ на гостеприимство маг подробно поведал новым друзьям о жизни в приюте. Местные бомжи слушали и завистливо вздыхали, узнав о каше и какао – вот уж повезло так повезло! У них самих шансов попасть в этакий рай почти не было.

Покончив с едой, Тильвус испросил разрешения пройтись по пивным и шашлычным, поискать бутылки. Сопровождать его вызвался пожилой бродяга с экзотическим именем Сигизмунд. По его руководством Тильвус быстро собрал «урожай», помыл бутылки под колонкой, после чего Сигизмунд повел его к пункту приема стеклотары. Обратив «пушнину» в звонкую монету, Тильвус повеселел.

На автобусной остановке он сердечно распрощался с друзьями, взяв с них слово непременно навестить его в центре и подробно рассказав, как добраться до сквера возле театра музкомедии. Получил в ответ презент: коробку корейской лапши быстрого приготовления, подарок столь же роскошный, сколь и бесполезный – лапшу следовало заливать кипятком, а раздобыть его было не так-то легко. Титан с кипятком имелся в здании вокзала, но пробраться в зал ожидания было делом нелегким и даже опасным. На вокзале всегда полно милиции, а злее вокзальных милиционеров Тильвус считал разве что троллей по весне.

При воспоминании о постовых с вокзала великий маг машинально почесал правый бок: как-то раз, когда он юркнул в вокзал, его изловил молодой сержант и между двумя ощутимыми пинками по ребрам весьма доходчиво объяснил, почему заходить в здание вокзала бомжам не стоит. Так что было ясно – дареную лапшу придется, скорее всего, грызть в сухом виде.

Вскоре подошел, дребезжа, желтый пыльный автобус. Великий маг вошел, с достоинством протянул кондукторше деньги. Зажав билет в руке, окинул взглядом полупустой салон. Манили сиденья, но сесть Тильвус не решился: все равно, как только набьется народу побольше, кто-нибудь обязательно прогонит. Он прошел назад, облокотился на поручни и стал смотреть в заднее стекло. Дорога тянулась за автобусом бесконечной серой лентой. Мысли Тильвуса тоже понеслись вспять, туда, к событиям, произошедшим многие сотни лет назад.

– Так ты дракон? – Мальчишка глядел на блестящий отполированной сталью клинок. – Молчишь? Ладно. – Он решительно засунул меч в ножны. – Не хочешь говорить – не надо. Теперь я и так знаю, как с тобой справиться! Я попрошу помощи у драконов и…