Фурии Кальдерона - Джим Батчер

Олдрик нахмурился еще сильнее.

— Это оружие-символ. По нему легко добраться до Аквитейна. Этот тип — вождь. Ему предстоит биться во главе своей орды…

Фиделиас стиснул зубы и заставил себя успокоиться.

— Да, Олдрик, — произнес он терпеливо, словно разговаривал с малолетним. — Это возможно. Да, Олдрик, он будет биться. Поэтому нам нужно как следует, черт подери, постараться, чтобы выступление увенчалось успехом. — Он забросил переметную суму на спину лошади. — Когда мы захватим долину, нам будет все равно, какие игрушки есть у маратов. Все придет в движение, а в большой политике будет не до мелочей вроде этой.

Олдрик схватил Фиделиаса за плечо и резким движением повернул лицом к себе. Взгляд мечника стал холодным, как его оружие.

— А если нет, это улика. Если об этом пронюхает Сенат, они выдвинут против него обвинения. В измене, Фиделиас. В измене.

Бывший курсор опустил взгляд на руку Олдрика. Потом посмотрел тому прямо в лицо. Несколько секунд он молчал, глядя ему в глаза.

— Ты гениальный боец, Олдрик, — произнес он наконец. — Ты можешь убить меня прямо здесь и сейчас, и мы оба понимаем это. Но я слишком давно играю в эти игры. И мы оба знаем, ты не сможешь сделать этого прежде, чем я среагирую. И что мечник из тебя будет хуже, если ты лишишься руки. Или ноги. — Он сделал паузу, дав этим словам отпечататься в сознании, и земля между ними слегка дрогнула, когда Вамма пошевелилась. Фиделиас заговорил чуть тише — таким тоном он обращался, например, к человеку, приказывая тому выкопать себе могилу: — Решай. Танцуй или не мешайся под ногами.

Последовала минута напряженного молчания. Мечник первый отвел взгляд в сторону, приняв свою обычную, чуть расслабленную позу. Он поднял оставленный маратом меч и снова посмотрел в лес, куда ушел Ацурак. Фиделиас негромко вздохнул и подождал, пока биение пульса не замедлится до обычного. Потом повернулся и сел на коня, сложив руки на луке седла, чтобы те не дрожали.

— Это риск, но необходимый. Мы примем меры предосторожности.

Олдрик мрачно кивнул.

— Какие меры?

Фиделиас мотнул подбородком в сторону меча.

— Начнем с тех двоих, которые видели в долине марата. Если меч принадлежал отставному разведчику, тот может догадаться, что происходит.

Одиана подогнала свою лошадь к лошади Олдрика, взяла ее за поводья и повела через поляну к месту, где стоял мечник. Тот вскочил в седло и спрятал меч в переметную суму.

— Ну, найдем мы их. И что?

Фиделиас повернул лошадь и поехал обратно, огибая гору на некотором расстоянии от подножия — в направлении тракта, где у них было больше шансов найти людей, возвращающихся от горы. Да и до ближайшего стедгольда добраться проще.

— Мы выясним, много ли им известно.

— А если им известно слишком много? — допытывалась Одиана.

Фиделиас посмотрел на свои перчатки и стер с правой пятно подсыхающей крови.

— Сделаем так, чтобы они молчали.

ГЛАВА 14

— Вот так все и вышло, — вздохнул Тави. — Только раз и соврал по мелочи, а с этого все началось. Я всего-то хотел пригнать своих овец домой. Доказать дядьке, что я могу справляться без посторонней помощи. Что я могу вести себя по-взрослому, ответственно.

Он содрал с ярко-оранжевого плода кожуру и бросил ее в растущую у бассейна зелень. Судя по понурой физиономии, он пребывал в полном расстройстве.

— Выходит, у тебя вообще нет фурий? — потрясенно переспросила рабыня. — Ни одной?

Тави ссутулился еще сильнее и плотнее запахнул алый гвардейский плащ, словно ткань его могла защитить от безжалостной правды. В голосе его, когда он заговорил, послышалась горечь.

— Ну да. И что? Я и так хороший пастух. Лучший из подпасков во всей долине — с фуриями или без.

— Ох, — спохватилась Амара. — Я не хотела…

— Никто не хочет, — буркнул Тави. — Но все делают. Смотрят на меня как на… как на калеку. Как на хромого, хотя я бегаю не хуже любого другого. Как на слепого, хотя я вижу все. Что бы я ни делал, как бы хорошо ни получалось, все смотрят на меня одинаково. — Он покосился на нее. — Как ты сейчас, — добавил он.

Амара нахмурилась и встала, поправив на коленях драное платье и позаимствованный плащ.

— Извини, Тави, — сказала она. — Я понимаю, это… это необычно. Я никогда раньше не слышала о таких проблемах. Но ты ведь еще совсем молод. Может, ты просто еще не дорос до этого. Сколько тебе сейчас? Двенадцать? Тринадцать?

— Пятнадцать, — буркнул Тави и вздохнул, упершись подбородком в колени.

Амара зажмурилась.

— Ясно… И ты переживаешь из-за службы в легионах?

— Какая там служба, — огрызнулся Тави. — У меня нет фурий. На кой черт я легионам? Я не могу передавать сигналы, как делают это заклинатели воздуха. Не могу строить заграждения, как заклинатели земли, или жечь врага, как заклинатели огня. Не могу исцелять раны, как заклинатели воды. Не могу ковать или отливать меч, как заклинатели металлов. Не могу прятаться или стрелять, как заклинатели дерева. А еще я маленький. Я даже копья не могу удержать, чтобы биться в строю. Так на что я им такой сдался?

— Но уж в храбрости-то тебе не откажешь, Тави. Ты проявил ее вчера вечером.

— Храбрость… — вздохнул Тави. — Насколько я успел понять, все, чего ты добиваешься храбростью, — так это еще большей трепки, чем если бы ты просто убежал.

— Иногда это нужно, — возразила она.

— Получить трепку?

— Не убежать.

Он нахмурился и промолчал. Рабыня тоже помолчала немного, потом подсела к нему, завернувшись в плащ. Они сидели, прислушиваясь к шуму дождя. Когда Амара заговорила снова, слова застали Тави врасплох.

— А что бы ты сделал, будь у тебя выбор?

— Какой? — Тави дернул головой и посмотрел на нее.

— Если бы ты мог поменять что-то в своей жизни? Поехать куда-нибудь, — пояснила Амара. — Как бы ты поступил? Куда бы подался?

— В Академию, — ответил он, не колеблясь. — Поехал бы в Академию. Там не обязательно быть заклинателем. Там достаточно ума, а с этим у меня все в порядке. Я умею читать, и писать, и считать. Меня тетя научила.

Она удивленно подняла брови.

— В Академию?

— Знаешь, там ведь учат не только рыцарей, — сказал Тави. — Там готовят легатов, и архитекторов, и строителей. Советников, музыкантов, художников. Не обязательно ведь быть искусным заклинателем, чтобы проектировать здания или выступать в суде.

Амара кивнула.

— Ну, ты можешь еще стать курсором.

Тави сморщил нос и фыркнул.

— И провести остаток жизни, доставляя почту? Хорошенькая перспектива.