Бал Додо - Женевьева Дорманн

Когда-то давно история с вдовством волновала Бени. Тогда ей было двенадцать лет, а ее бабушка де Карноэ была без ума от оперетт, особенно венецианских; она повела Бени в театр Роуз-Хилла, где гастролировавшая французская труппа давала «Веселую вдову» Франца Легара. Самая любимая оперетта Франсуазы де Карноэ, она частенько напевала одну из арий, когда была в хорошем настроении и под варангом возилась со своими растениями. В гостиной было слышно, как она мурлыкала: «Изящный тур к нам подползает тихо…» — а в это время ее секатор щелкал в аламандах. Бени была в совершенном восторге от декораций, от вальсов и от этой восхитительной вдовы, с ее накладной задницей, ее шлейфом, с ее осиной талией и бриллиантами, с ее перьями и кружевами, с ее обмороками и пением под розовыми глициниями и с этими усатыми мужчинами, которые вились вокруг нее, желая соблазнить. Там зародилось ее решение: она хотела быть вдовой. И в машине, по дороге в «Гермиону», она поделилась этим с бабушкой.

— Гляди-ка, — рассеянно произнесла мадам де Карноэ, — какая странная мысль! Почему же ты хочешь быть вдовой, моя дорогая?

— Чтобы быть веселой, — ответила Бени.

Глава 17

Чтобы стать вдовой, надо сначала выйти замуж, но Бени даже после тщательных поисков, даже заставляя себя, не видела в своем окружении ни одного парня, ни одного мужчины, за которого она хотела бы выйти замуж. Жить вместе с кем-то — к черту! Кроме Вивьяна, разумеется, но Вивьян не принадлежал к категории мужей. Однако благодаря ему, а точнее, из-за него Бени в прошлом году нашла себе жениха. Идеальный жених с жениховым именем — Патрик.

В первый раз в жизни она пошла на традиционный прием 14 июля в посольство Франции. Ярмо и развлечение, пригодное для родителей, которые появлялись там по деловым соображениям или просто чтобы хоть раз в году почувствовать себя немного французами. Молодежь избегала этой республиканской давки. А вот Вивьян решил туда отправиться. И чего ради? Ради французской девицы, встреченной дней десять тому назад в клубе в Гран-Бэ, с тех пор он только о ней и говорил Бени. Диана была сценаристом и приехала на Маврикий со съемочной группой снимать пропагандистский фильм про Средиземноморский клуб. По словам Вивьяна, одну из самых веселых ночей в своей жизни он провел с этими французскими кинематографистами, и в особенности с этой Дианой; она знала весь Париж и была на «ты» со всем светом. Эдакий феномен. Живая, веселая, более чем симпатичная — пикантная; маленькая, совсем крошечная, но энергичная и смешливая. Хитрая шалунья.

— Я уверен, ты будешь от нее в восторге, — заверил Вивьян.

Но Бени не собиралась разделять его энтузиазма, когда он привез Диану в Ривьер-Нуар. Она вдруг стала англичанкой, более чем кто-либо из семьи ее матери в течение столетий. Бени стала ледяной и высокомерной, едва проронив слово в адрес «хитрой шалуньи» (шалунья, и что дальше!), которая, однако, тут же принялась веселить ее. Вивьян очень этому удивился; позже, когда они остались одни, спросил:

— Как ты ее находишь, она прелестна, правда?

— Мордашка у нее смазливая, — с ехидцей отозвалась Бени. — Но это не женщина. Это конспект женщины. Я боюсь карликов. Твоя Диана похожа на бонсай. Тут все есть: и корешки, и листики, и форма, но это уменьшение просто отпугивает. Рядом с ним создается впечатление, что ты сам — странный, потерянный гигант.

То, что она сравнила Диану с бонсай, позабавило Вивьяна, но ее агрессивность удивляла. Что с ней случилось, с близкой, понимающей и принимающей все, даже его роман с Кристофером, какая муха ее укусила из-за этой эпизодической Дианы? Разве он бесился, когда она рассказывала о мужчинах, которые были ее любовниками или любовницей которых была она?

И все же он был польщен, что его заподозрили в приключении с девушкой. Это успокаивало его тайный страх. Он вынужден был скрывать свою тягу к парням, в первую очередь от своей семьи, он ни за что не стал бы оправдываться, но временами это душило его. Ему случалось завидовать кузенам, которые открыто волочились за девушками, были полностью поглощены этим и частенько хвалились несуществующими победами, вызывая у родителей снисходительное уважение.

Вивьян не мог без страха смотреть в будущее. Он не мог решиться объявить о своих истинных склонностях и с легкостью противостоять реакции семьи и окружающих; его ждет нелегкая жизнь. Однажды ночью ему даже приснился кошмар. Во сне он видел себя за рождественским столом, накрытым под делониксами на лужайке Ривьер-Нуара. Вся семья де Карноэ собралась в полном составе; там же присутствовали странные гости: молодая женщина — инструктор по нырянию в Флик-ан-Флаке, метрдотель из маврикийской «Флоры» в Порт-Луи, историк Огюст Туссен, бармен из «Мермдьена», кюре из Ла-Голетт, кассирша из «Присуника» и даже Гаэтан Дюваль в розовом пиджаке с петлицами. Вивьян сидел во главе стола в окружении молодых девушек, наперебой угощавших его. Они толкались, наполняя его тарелку всеми кушаньями, смешивая сладкое, соленое, пряный соус и ванильное мороженое, камароны и шоколадный торт, все это месиво переполняло тарелку, вываливалось через край, пачкая скатерть, а девушки, щебеча и суетясь, продолжали подкладывать еду. От этой невыносимой заботы Вивьян выходил из себя и стал взглядом искать Бени, чтобы она помешала этим сумасшедшим переполнять его тарелку. Но Бени не было. Вдруг Огюст Туссен поднялся, как будто собирался произнести речь, и, опираясь кулаками на стол, торжественно, под всеобщее молчание обратился к Вивьяну:

— Итак, мой дорогой Вивьян, кого из этих молодых особ вы выбираете?

Форма вопроса была вежливой, но лицо историка было до крайности строгим, и вопрос прозвучал как напоминание о долге. Все повернулись к нему в ожидании ответа. От дикой ярости Вивьян взорвался:

— Вы что, не видите, что я пест! ПЕСТ!

Он не помнил, что случилось потом, но проснулся он в поту, как и всегда, когда снились самые невыносимые кошмары.

Таким образом, если он не выберет маргинальную жизнь, то придет день, когда он вынужден будет, его просто заставят, пойти на женитьбу. А вот на это он чувствовал себя неспособным. Не из-за ответственности, которая на него ляжет, и тем более не из-за детей, которые могут от этого родиться, — детей Вивьян любил и очень хорошо представлял себя в роли отца семейства, даже многочисленного. Но, чтобы иметь детей, надо заниматься любовью с женщиной, а от этого Вивьян отказался. Любой, даже самый обычный парень мог взволновать его до глубины души, а девушка, даже самая сексуальная, оставляла его равнодушным. Бени была и, несомненно, останется навсегда единственным женским существом, чье тело, кожу и запах он любил. Он прекрасно помнил о взаимном удовольствии в хижине, когда они были подростками, о восхитительном волнении, об этой постоянной жажде друг друга, ему случалось даже тосковать по ней, но чудо больше никогда не повторялось с тех пор, как они снова встретились. Ни для него, ни для нее, ведь Бени даже намека никакого не сделала за все это время. Они никогда не говорили об этом, даже вскользь не упоминалось о том, что было и чего больше никогда не будет, как будто объяснения могли бросить тень на их детскую, неистовую, абсолютную любовь.