Афганский кегельбан - Леонид Влодавец

— Плохо! Не отвлекайся! Продолжаем игру. Бросай мяч мне!

Если б это не было произнесено звонким девчачьим голосочком, то таким тоном могла скомандовать пожилая учительница физкультуры или тренерша, мечтающая сделать из своего ученика чемпиона мира.

Поэтому, когда Лешка вторично уронил мячик, то уже не хихикал, а насупился, словно бы всерьез переживая промах. Причем личико у малого с этого момента стало столь же серьезным и суровым, как у его партнерш по игре. Как будто от результата этой игры зависело, попадет он или не попадет в олимпийскую сборную!

Эта игра продолжалась еще какое-то время, после чего Ксюша посмотрела на свои маленькие электронные часики и громко объявила:

— Пятнадцать минут прошло! Переходим ко второму заданию!

Таран и на сей раз мог бы удивиться. Далеко не каждая четырехлетняя поросюшка умеет определять время по часам и даже просто знает цифры! Но после того, как на твоих глазах восьмимесячный грудничок начал целые фразы произносить и старшему братцу замечания делать — чему удивляться?!

— Показываю! — все тем же тренерским тоном объявила Ксана и стала шлепать рукой о мяч, а мячом — об пол. Так, как делают баскетболисты. При этом Ксана еще и медленно поворачивалась вокруг своей оси, бормоча известное стихотворение Агнии Барто: «Наша Таня громко плачет: уронила в речку мячик!» Если б все это вытворяла не четырехлетняя, а, скажем, восьмилетняя дивчина, то все смотрелось бы намного естественнее.

Завершив полный оборот и снова повернувшись лицом к сестре, Ксана дочитала стишок до конца: «Тише, Танечка, не плачь, не утонет в речке мяч!» Произнеся слово «мяч», Ксана изо всех сил бросила мячом в Ксюшу. Честно сказать, Тарану показалось, будто Ксюшка, даже поймав мяч в руки, не сможет удержалась на ногах. Однако ничего подобного, удержала и даже не пошатнулась. Сразу после этого она принялась повторять то, что перед тем проделывала Ксанка, а следовательно, готовиться к тому, чтоб внезапно швырнуть мяч в Лешку.

Нет, конечно, Юрке вовсе не хотелось, чтоб его Леха вырос маменькиным сынком и трусом, который боится получить мячиком по физиономии. Однако и придурка, получившего в трехлетнем возрасте тяжелую травму головы, ему тоже не хотелось воспитывать. А игра с этими русскоязычными африканками, как казалось старшему Тарану, вполне могла привести к такому развитию событий.

Пока Тарана сомнения снедали: вмешаться или нет, Ксюха уже пульнула в Лешку мячом. Пожалуй, даже сильнее, чем Ксанка. Но тут произошло, с точки зрения молодого папаши, нечто невероятное. Леха не только не был захвачен врасплох, но и прореагировал отлично. Сцапал мяч ручонками не хуже Ксюшки и тут же принялся читать стихотворение про несчастную Танечку, поворачиваясь вокруг себя и стукая мячом об пол. Да так ловко! Так, будто уже несколько месяцев в баскетбольной секции занимался! Но ведь ни дома, ни в садике он ничего похожего не изучал! Он научился всем этим кунштюкам за те несколько минут, что смотрел на чернокожих близняшек!

Сразу после этого Таран-старший ощутил некое успокоение и решил, что может спокойно вернуться к чайному столу.

— Ну как? — с усмешкой спросила Женя. — Убедились в полной безопасности?

— Вроде бы… — пробормотал Таран. — Они такие сильные у вас, я думал, сшибут Лешку мячом! А он, молодец, не только поймал, но и на ногах устоял!

— Орел! — порадовалась Надька и добавила: — Вообще-то, папочка, если тебе наше женское общество наскучило, то можешь нас покинуть. Я не возражаю!

И хитренько подмигнула Юрке. Таран это моргание понял так, что, дескать, я не только против твоего ухода не возражаю, но и против того, чтоб ты в это время Полинку обслужил…

Юрке показалось, что и у Жени на лице какие-то лукавые мыслишки отразились. То ли, пока он в спортзале был, Надюха просветила соседку насчет отношений с Полиной, то ли еще какие занятные темы для бабских разговоров наклюнулись. Тарану в общем и целом это не очень понравилось. Ему лично казалось, что здесь, в этом шибко загадочном месте, надо держать ухо востро и лишний раз не откровенничать с людьми, которых первый день знаешь.

— Ты все-таки присматривай за пацаном, — сказал Юрка сурово и уже стал удаляться, когда услышал вдогонку Надькину фразу, которая показалась Тарану особо ехидной:

— Не волнуйся! Мы через часик придем…

В СВОЕМ РЕПЕРТУАРЕ

Юрка вернулся в свое крыло, поднялся на второй этаж и на некоторое время остановился на площадке между дверьми, размышляя, куда повернуть. Направо — значит, к себе в пустые комнаты, налево — значит, к Полине с Борькой.

Казалось бы, никаких особых препятствий к тому, чтоб свернуть налево, не имелось. Наверняка Надька выставила муженька от Жени исключительно ради того, чтоб тот не слишком заглядывался на эту эффектную даму лисьей расцветки. Потому что Полина для Таранихи — уже вполне свой человек. Можно сказать, подруга по несчастью. Ясно, что уж лучше она, чем еще одна. Опять же, гулять после двух «каштанок» сразу уже не захочется — сил не будет. Возможно, что Надька вовсе не захочет уступать законного на целый час, а явится раньше. Тоже ничего страшного. Им и втроем не тесно будет.

Но все-таки Таран не сразу решился пойти налево (в прямом и переносном смысле). Вовсе не из каких-то соображений морали и не оттого, что вспомнил известную заповедь «не прелюбодействуй».

В смущение его приводил суперспособный младенец Борька. Фиг его знает, что этот мелкий типчик получил в наследство от мамочки и что у него из этого наследства уже прорезалось, окромя связной речи и логического мышления? А то, может быть, пока Юрка чай пить ходил, этот ребятенок уже овладел умением управлять людьми и маму успел раскодировать? Но еще хуже, если на него по ходу дела какой-нибудь фрейдовский комплекс напал, и он соберется защитить честь мамочки тем, что наглухо отключит папаше все способности к деторождению и прочим развлечениям? Во весело-то будет!

И все же Юрка открыл незапертую дверь в Полинины апартаменты. Полина его шаги услышала, вышла навстречу.

— Тихонечко! — прошептала она, приложив палец к губам. — Боренька только что уснул. Проходи в спальню, я дверь запру…

— Боишься, что Надька помешает? — спросил Таран. — Она через час придет, сама обещала.

— У вас парнишка не спит, у Жени этой девчонки бегают, — поворачивая ключ в двери, пояснила Полина. — Самому ведь спокойнее будет…

— Может, тогда уж лучше дождаться, пока Надька Леху спать уложит? — предложил Таран. — И, так сказать, дружным коллективом…

— Вот еще! — проворчала Полина. — Ты с Надькой дома каждый день трахался, а я тебя с июля месяца не видела. Знаешь, как соскучилась?! Как этот день вытерпела — не знаю!

И госпожа Нефедова порывисто прижалась к Юрке всем телом, прильнув к его рту сладковато-влажными губками. Таран провел ладонями по халату и сразу усек, что под ним даже трусиков нет. От ее тела такой жар исходил, будто у Полины температура поднялась градусов до пятидесяти. И хотя еще минуту назад Юрка сильно сомневался, что ему чего-нибудь эдакого захочется, все эти сомнения мигом рассеялись. Тем более когда Полина чуть-чуть выпятила животик и стала плавно поглаживать им Тарановы штаны, где все тамошнее хозяйство поднялось по тревоге и уже стояло в строю с полной выкладкой.

— По-моему, он у тебя еще больше вырос… — тихонько пробормотала Полина Юрке на ухо и еще теснее прижалась к нему. Таран разубеждать партнершу не стал, а, отодвинув носом каштановые кудряшки, поцеловал ее в ушко, а затем, высунув язык, пошатал немного маленькую золотую сережку с зеленым камушком. В это самое время Полинины бесстыжие ручонки добрались до Тарановых тренировочных и выпростали на свет тамошний струмент с прибором. Потом те же мягкие лапки расстегнули нижнюю пуговку на халате. Полы халата как-то сами собой расползлись в стороны, и грозное Таранное орудие уже напрямую соприкоснулось с горячим и чуточку припотевшим животиком Полины. В следующее мгновение экс-экстрасенсиха обняла Юрку за плечи, чуточку подпрыгнула, обхватила его ногами за талию и повисла на нем. Тарану осталось только подхватить на ладони мягкие половинки — они, при общей разогретости бабы, почему-то показались Юрке прохладными! — и осторожненько впихнуть систему куда следует.

— Юрик! — руки и ноги Полины судорожно сжали Тарана.

Своя ноша не тянет! Юрка достаточно уверенно прошел несколько шагов до Полининой кровати, около которой на тумбочке горел красноватый ночничок и лежал любовный романчик в мягкой обложке с изображением традиционной целующейся парочки. Летом, когда Юрку на три дня послали к Полине, Таран не видел у нее такой литературы. На полках тогда стояла в основном русская и зарубежная классика: Толстой, Достоевский, Пушкин, Некрасов, Диккенс, Гюго, Данте и еще кто-то, кого Таран либо вовсе не читал, либо читал в рамках школьного курса. Еще у нее там было множество книг по философии. Если фамилии классиков литературы Юрка, в общем и целом, хотя бы понаслышке знал, то Кант, Гегель, Ницше, Шопенгауэр, Дьюи, Витгенштейн и еще туча всяких философов представляли для Тарана не просто темный лес, а глухую неведомую тайгу. Неужели она все это прочла? Если это и впрямь так, то можно не удивляться, что у нее в башке сдвиги по фазе начались… Лично Юрке казалось, будто у него самого крыша поехала бы еще раньше, после прочтения хотя бы одного из этих талмудов.