Нф-100: Небесное Сердце-1. Игры с Черной Матерью - Александра

Когда Лаккомо вновь поднялся на мостик перед вылетом на передовую, его встретили все те же лица. Он даже не удивился. Хотя все-таки сдержал вздох удовлетворения. Он был почти уверен, что ни один человек из основной вахты не уйдет. Никто не посмеет его оставить в такой момент. И дело здесь не только в преданности, с которой смотрели на капитана обитатели мостика. А в чести.

Торийская честь не была пустым звуком. Бросить капитана, бросить Алиетт-Лэ... Значит, предать. И потому, увидев на мостике родные лица, Лаккомо лишь едва заметно улыбнулся.

- Идем к Борду, команда, - тихо бросил он, поднявшись на своё место.

Жаль, не видели в этот миг его глаз высшие чины из Адмиралтейства.

Несколько часов спустя Тридцать Пятая эскадра вынырнула на границе пространства Борда. И не успели командиры кораблей занять предписанные позиции, как получили недвусмысленный приказ -- готовиться к новому прыжку. Эфир взорвался возмущением. Что позволяет себе генерал Сан-Вэйв?! Кто дал ему право переиначивать приказы высшего командования? Почему он вздумал на ходу изобретать собственные планы?

Только Калэхейн знал, что никакого плана у Лаккомо на сей раз нет. Знал и молчал. В душе нарастала паника. Старший помощник заранее просил прощения у всех Предков, Духов, Святынь, Истока... и всего, что смог припомнить.

- Всех несогласных с моим текущим приказом я лично сдам под трибунал, - холодно отчеканил в эфир капитан. - Посему прошу уважаемых капитанов заткнуться и следовать указаниям моего навигатора.

Эфир затих. Скандал улегся сам собой. И десять минут спустя эскадра вновь нырнула...

...чтобы дерзко всплыть на самой высокой орбите Борда и дать "Стремительному" навести на планету главный калибр.

- Говорит командующий эскадры Объединенного Космического Флота Федерации генерал Сан-Вэйв, - заговорил на весь эфир капитан, когда связь с властями планеты была установлена. - От лица Лазурного Престола прошу немедленно прекратить все боевые действия против Федерации, отвести от эскадры орудия и предоставить условия для дальнейших переговоров. В противном случае при отказе от выполнения хотя бы одной просьбы я буду вынужден открыть огонь на поражение.

Байки про главный калибр торийского флагмана ходили одна другой страшнее. Пустили их наверняка сами конструкторы и небольшая засекреченная группа обслуживающего персонала. Рассказывали всякое. Одни уверяли, что оно может сжечь в пыль любой корабль. Возможно. Другие, что сжечь дотла планету. Уже тянет на бред. Третьи придумывали ещё более немыслимые теории. Фантазеры! А всё потому, что овеянное ужасами орудие никто не видел. Федералы, что называется, носом землю рыли в попытках узнать технические характеристики, а главное, мощность того, что болтается у них в космосе под боком. Сами торийцы молились о том, чтобы никогда это орудие не применять.

А тут -- над Бордом.

Во всей красе.

- Железный броненосец понимает только железный кулак у носа, - пробормотал Калэхейн, разряжая напряжение на мостике, и вытер испарину со лба.

Потекли минуты томительного ожидания. Напряжение, зримое, осязаемое, тягучее, разлилось в воздухе и затащило экипаж в свои сети. Вцепившись взмокшими ладонями в терминалы, люди застыли, как ископаемые насекомые в янтаре. Капитан обратился в статую, и казалось, разучился дышать.

И наконец, в эфире прозвучал долгожданный ответ:

- От лица Верховного Кайена заявляем: Борд согласен на выставленные условия. Корабли Железной стражи отозваны на родину. Дальнейшее обсуждение условий вестников Федерации предлагаем продолжить на планете с соблюдением всех пунктов дипломатической неприкосновенности.

По мостику прокатился всеобщий выдох. Каким-то чудом капитан остался стоять на ногах, экипаж колотила сдерживаемая дрожь. Они позволили себе расслабиться только тогда, когда Золотой Журавль отбыл на переговоры.

- Повоевали... - убирая трясущиеся руки от орудийной панели сказал Даинес.

- Всегда бы так, - ответил ему кто-то.

- Да гори зеленым дымом такая война! - воскликнул Кролэ, откатываясь на своем кресле от монитора. - По мне так лучше как обычно, по чести, чем такие нервы.

- Да, смотри потом всем в глаза, если б пальнули, - не обращая внимания на старпома, Даинес вообще забрался на кресло с ногами. И как только сумел уместиться удобно?

- Кто-нибудь знает, а оно вообще стреляет?..

- Поверь, когда надо -- выстрелит.

- Дъерк с тобой! Не накликай, - шикнули на "знающего".

- Так, а ну кончать разговоры, - не отрываясь от монитора, напомнил о своем присутствии Калэхейн. Команда враз замолчала.

На его радаре одинокая точка капитанского челнока отделилась от "Стремительного" и поплыла в сторону планеты. Лаккомо обещал держать связь, но дал понять, что эти сутки он намерен провести в тяжелых переговорах.

- Закругляемся и спать. И чтобы я ни одного бездельника тут не видел, - одновременно набивая сообщения дежурной вахте, огласил старпом. - В ближайшие часы даже они с той стороны в наш адрес дулом не поведут. Перерыв.

Самому Калэхейну отдых после такой встряски просто не шел.

Он ждал новостей у терминала, ходил по мостику, общался с дежурными, успокаивался, снова переживал, считал часы в ожидании.

И наконец, завис на своем рабочем месте перед монитором, лениво вспоминая последнюю суетливую неделю и мечтая раздобыть "бедному мальчишке" ещё целый танкер терпения и спокойствия. Как он там? Какой словесный бой сейчас ведет? Сколько новой седины появится в его волосах после этих клятых переговоров?

Как медленно ползет время... Тускло светятся диодные узоры по стенам. С обзорного экрана хищно пылает солнце Борда, выплывая из-за полосатой туши Кефейра и озаряя бок "броненосца". Как хотелось увидеть родное светило, казавшееся сейчас добрым и ласковым! Как хотелось голубого неба, не нарисованного на потолке оранжереи!

"Стремительный" дрейфовал в пространстве, повернувшись левым бортом к планете. Под ним расстилалась алмазная белизна снегов и облаков -- на Борде властвовала суровая зима. Правый борт отражал космос.

Старший помощник не спал. Дожидался. И через сутки, зависнув на грани сна и яви, не сразу обратил внимание на вспыхнувший на радаре маркер. Пару мгновений он бездумно смотрел на экран. Потом вскочил, запросил идентификацию... И громко вознес хвалу Истоку.

- Возвращается!

Всё прошло.

Спокойно пристыковался к "Стремительному" серебристый королевский челнок. Лаккомо вернулся в свою космическую крепость. Живой, здоровый, без тени загруженности.

Закончился беглый разговор с Калэхейном. Отдан приказ на сборы. Эскадра готовилась к отбытию на Цинтерру.

Прошло всё.

Но даже долгожданный горячий душ не прогнал холод из сердца капитана.

Тяжелые капли стекали по мокрым волосам и падали на руки, ползли вниз по локтям и собирались лужицей на деревянной столешнице. Совсем недавно флагман со всей эскадрой нырнул в долгий суточный прыжок до метрополии. Миссия выполнена, солдат нужно сопроводить домой, а самому опять явиться пред очи начальства. Наверняка там у Них найдется своё мнение на подобную боевую операцию. Пусть. Главное -- славная Цинтерра может спать спокойно, не боясь за свой драгоценный бюджет.

"Стремительный" плыл через подпространство, перебираясь по инфопотоку, а на мониторе перед Лаккомо красовалось чистое поле нового сообщения. Имя адресата не дало бы постороннему человеку никакой информации, как и имя отправителя. Два обыкновенных прозвища, которых в Сети миллиарды. У этих прозвищ были свои истории, свои предпочтения, они вели бурную жизнь в Сети. Частенько списывались друг с другом. И по легенде даже встречались пару раз "в реале".

Закрытые каналы -- это хорошо. Но на любой такой канал найдется свой хакер. Куда проще затеряться в Сети, где не справится с поисковым фильтром ни один сервер, хоть покрой ты им всю планету.

Брат ждал новостей.

Привет, Карлэ. Вчера я наконец-то добрался в гости к Мэт и передал ей наш подарок. Видел бы ты её радость! Изучила его со всех сторон и разве что на части не разбирала. Обещала наведаться к тебе в гости и отблагодарить лично. Полагаю, привезет с собой что-нибудь в обмен.

Перо в руках ненадолго замерло. Написать ещё что-нибудь ли нет?..

Но Лаккомо решил, что этого будет достаточно и, скользнув пальцем по панели, отправил сообщение в путь прыжками через тысячи световых лет.

Откинулся на спинку стула, закрыл глаза, глубоко вздохнул несколько раз. Вот теперь переговоры действительно закончились. Но эта бесконечная усталость... Пройтись бы по родной земле, чтобы она выпила, впитала в себя всё ненужное, подарила умиротворение. После кислых бордианских физиономий этого хотелось втройне.

Лаккомо с содроганием вспомнил мрачный темный кабинет, толстые стены и леденящую белизну за узким высоким окном. Дома снег выпадает раз лет в десять, а то и реже, а на Борде зима загоняет большинство жителей под землю. Озлобленные войной бордианцы были так же негостеприимны, как и их мир. Золотому Журавлю позволили спуститься на планету лишь потому, что он представлял Лазурный Престол.