Темный мастер - Анна Степанова

— Или остаться в этом покрывале, — хмыкнула девушка. — Ладно, я поняла твою мысль.

— Тогда одевайся, а я приведу кого-то из Иланиных мастериц, — категорически заявил Эдан, направляясь к двери. — Вот только с бельем ничем помочь не могу, так что тут придется тебе положиться на вкус нашей дорогой хозяйки, — добавил он уже с порога, сопроводив замечание язвительной такой усмешечкой.

Лая вспомнила розовые панталоны и сердито швырнула первое, что попалось под руку, в закрывшуюся за Эданом дверь.

Минут через десять покой девушки нарушила почтенная дама в сопровождении двух вертлявых девиц. Последние ворвались с суетой и хохотом, осмотрели и ощупали каждый шов, каждую складочку Эданова гардероба, всякий раз восторгаясь громко и искренне; закружили Лаю водоворотом болтовни и веселья, крутя ее так и эдак, измеряя, прикидывая, ощупывая, пока старшая спутница не призвала их к порядку.

Когда через час вернулся Эдан, Лая имела уже вид вполне приличный: штаны сидели как влитые, а широкая рубашка очень мило подчеркивала женственную, обманчивую хрупкость ее фигуры.

— Совсем другое дело, — улыбнулся он.

Портнихи, собрав остальную одежду и клятвенно пообещав, что все будет готово уже к окончанию ужина, любезно удалились. С минуту девушка еще покрутилась перед зеркалом, затем с любопытством принялась разглядывать что-то на рукавах рубашки.

— Красивая здесь вышивка, Эдан, — задумчиво произнесла она. — Только почему на изнанке манжета, а не снаружи?

— Спори их, — ответил он резко.

— Зачем? — удивилась девушка.

— Просто сделай это. Не нужны нам лишние неприятности.

— Ладно, — не слишком убедительно пожала плечами Лая, посмотрев на цветную вязь узоров с явным сожалением. — Но раз уж мы вернулись к серьезному тону, может, скажешь, что будем делать дальше?

— Для начала выйдем к ужину.

— Я серьезно, — проговорила охотница, бесцеремонно усаживаясь на тщательно застеленную кровать и поглядывая на собеседника снизу вверх.

— Я тоже, — невозмутимо ответил Эдан. — За столом советую молчать, кивать и улыбаться. Беседу предоставь вести мне. Илания, очевидно, попытается вытащить из тебя побольше информации, так что не отвечай даже на прямые вопросы, не реагируй на издевки, игнорируй намеки… И, пожалуйста, не называй меня по имени.

— Мы ведь на ужин идем, а не на допрос? — сощурилась Лая.

— Как сказать, — хмыкнул юноша. — В любом случае, Иланию предоставь мне: чем меньше она из тебя вытащит, тем легче мне потом ее… «уговорить» будет. Сразу после ужина уходим.

— Я думала, мы на ночь остаться планировали, — удивилась девушка.

— Вот и остальные пусть так думают.

— Хорошо, — понимающе кивнула Лая. — И куда дальше? Послушай, если спрятаться надо, так я знаю несколько местечек…

— Библиотека за Морской канцелярией? — саркастически поднял брови Эдан. — Особняк Реми в Купеческом квартале? Таверна «Рыбий хвост» в портовом районе? Мне продолжать?

— Не надо, — опустила глаза девушка.

— Там везде люди Гильдии, — жестко сказал Эдан. — В свое время я позаботился, чтоб у тебя не было путей к отступлению.

— Отличная работа! — криво усмехнулась Лая. — Что ж, я готова выслушать твои предложения.

— На выходе с Дворцовой площади нас будет ждать карета Илании, в ней выберемся за город.

— Насколько я знаю, ночью городские ворота для всех заперты, — выразила сомнение охотница.

— Не для всех, — покачал головой Эдан. — Окна Илании недаром ведь на Дворцовую площадь выходят. Так уж случилось, что покойный муж нашей дорогой хозяйки, лорд Илан, был единокровным братом его Божественности Императора. А это дает определенные выгоды. Например, лишь три человека могут остановить карету с ее гербами: первый министр, Гильдмастер и сам Император…

— Интересно, откуда у тебя такие знакомства? — пробормотала Лая себе под нос так тихо, что юноша, занятый аккуратным упаковыванием вещей, со спокойной совестью сделал вид, будто замечаний ее не расслышал. Тем более что как раз подоспел разряженный лакей с известием о начале трапезы.

— Прошу, — чинно поклонился девушке Эдан, протягивая руку и напуская на себя уже знакомое холодное высокомерие.

Лая приняла его руку, с тяжелым вздохом поднялась и уныло побрела навстречу вечеру, ничего приятного не обещающему.

Глава двенадцатая,

где Огнезор подходит к самому краю, а Лая начинает задавать вопросы

— Очень, очень мило! — сверкая мелкими белыми зубками, засияла Илания. — Необычно, но, право, Таргел, этот стиль твоей сестренке так идет! В самом деле, ведь не все женщины умеют носить платье!

Хищные глазки ее при этом пристально сверлили Лаю, выражая смесь любопытства и презрения, а рука уверенно тянулась к расшитому серебром рукаву Эдана, вклиниваясь как раз между ним и девушкой.

«Держись!» — незаметно подмигнул он Лае, на миг становясь почти прежним. Затем ледяная непроницаемость вновь сковала его лицо, сделав юношу неожиданно старше. Он выпустил руку Лаи и повел к сверкающему серебром столу неустанно расточающую мед Иланию.

— Как любезно, что ты надел сегодня цвета своего Дома! — щебетала она. — Это придает нашему тихому домашнему ужину придворный шик! А синее подходит тебе почти так же, как и белое!.. Сегодня мой повар обещал нечто действительно изысканное, так что ты нисколько не будешь разочарован…

И еще сотня глупостей в том же духе, на что юноша не упускал случая ответить каким-нибудь особо лестным словечком. Так что за стол Лая села уже с полной сумятицей в голове. Руки ее сжимались от едва скрываемого раздражения. Половину трапезы она усердно лелеяла в себе это чувство, свято следуя всем указаниям Эдана и утешаясь весьма кровожадными фантазиями, где благородной леди отводилась первая роль. Затем пришла пора лишь молча поражаться удивительной способности ее спутника незаметно и с легкостью перехватывать нить беседы, уводя ее от любой опасной темы. К концу же ужина Лая чувствовала себя совершенно измотанной, будто и правда на допросе побывала. Каково должно быть Эдану, ей даже думать не хотелось.

Впрочем, выглядел он все так же блестяще и высокомерно, похвалы раздавал так же витиевато, а на прощанье Илании в глаза заглянул столь преданно и улыбкой одарил столь потрясающей, что та окончательно растаяла, манерно протягивая руку для поцелуя. Лая же немедленно ощутила неприятный злой холодок, подозрительно смахивающий на ревность, но не успела еще себе в том признаться, как новые чувства — растерянность и удивление — захватили ее. Ибо благородная леди Илания под пристальным взглядом своего блистательного кавалера внезапно побледнела смертельно, дернулась и начала медленно оседать.