Терминатор-2. Судный день. - Рэндел Фрейкс

Когда Джон побросал в ковш один за другим куски металлической руки, Сара почувствовала, как содрогнулась земля. Словно повернули какую-то гигантскую ось.

Конечно, потом Джон все хорошенько обдумал и понял, что это просто заработали большие агрегаты.

Но он ошибся.

Это возродилась история.

Судный День

Солнце ослепительно сияло в ярко-голубом небе. Под ним пышно зеленел парк. Люди были одеты по-летнему, кто в чем. Они катались на велосипедах, читали… Дети играли на площадках, раскачивались на кольцах, съезжали с горок. Карусель не расплавилась и не сгорела, ребятишки кружились на ней, пронзительно вереща. Светлоглазый малыш крутил педали трехколесного велосипеда.

Детские забавы остались неизменны и в эпоху технического прогресса.

За деревьями на белесом горизонте столицы вырисовывались знаменитый купол Капитолия и белый шпиль памятника Вашингтону.

Но были и здания не существовавшие раньше: высокие небоскребы, выросшие в результате больших перемен. В небоскребах жили небогатые люди, и это стало возможным благодаря правительственным законам, которые провел через Сенат молодой дерзкий политик. Квартиры предоставлялись не бесплатно – жильцы должны были отработать за них, но цена устанавливалась в зависимости от возможностей и способностей каждого.

И это было справедливо.

Двадцать девятое августа 1997 года настало и прошло. И ничего не случилось. Майклу Джексону стукнуло сорок. Люди, как всегда, отправились на работу. Они смеялись, горевали, смотрели телевизор, занимались любовью.

Судный День не настал.

Сара Коннор просидела все двадцать четыре часа в своей комнате, затаив дыхание. И когда утром снова взошло солнце и она убедилась в том, что ничего не случилось, ей хотелось с криком выбежать на улицу, схватить за руки прохожих и сказать им:

– С этого момента каждый день для вас – подарок свыше. Используйте его во благо.

Но они бы наверняка решили, что она сумасшедшая, а Сара была сыта психушкой по горло.

И вместо этого напилась.

Конечно, у Сары было много романов, попадались и очень красивые мужчины, но замуж она так и не вышла.

Сара, правда, не огорчалась. Ведь Кайл не умер. И его дело не пропало.

Именно благодаря Кайлу, благодаря ему самопожертвованию удалось тогда развязать петлю времени. Кайл находился в самом ее центре. Он выбрался из-под руин, сохранив генотип, который помог ему выжить и создать силы, способные изменить историю. Но…

Откуда он явился? Кто была его мать? Где теперь его семья?

Сара даже наняла человека, чтобы тот разыскал другого Кайла, который, как и все прочие люди, должен был родиться и остаться в живых, и даже не подозревал, что однажды, в другом временном измерении, разразилась ядерная война, и люди отчаянно боролись за выживание.

Кайл не умер, он жил где-то в ее мире и, очевидно, был женат на милой женщине, имел детей и какую-то мирную профессию.

И, конечно, ему не было суждено познакомиться с Сарой.

И полюбить ее.

Он даже не понял бы, почему она смотрит на него глазами, полными слез любви и благодарности.

Ведь он уже не был бы тем Кайлом Ризом, которого она когда-то любила и который вернулся назад во времени, чтобы умереть до своего рождения.

За нее.

За человечество.

За Джона Коннора.

Поразмыслив над этим, Сара призвала частного детектива и отказалась от его услуг.

И никого никогда больше не любила так, как Кайла.

С той поры минуло тридцать лет. Но мрачное, так и не наступившее будущее все же существовало для Сары. И должно было существовать всегда, как отблески сновидения, постепенно рассеивающегося в утреннем свете. Война с машинами продолжалась. Вернее, война с теми, кто создавал вредные машины для осуществления человеконенавистнических замыслов. Ибо Небесная Сеть была всего лишь единственным продолжением ненависти людей к себе подобным. И она нашла решение, до которого не додумались ни одни поработители.

Полнее уничтожение.

Некоторые люди до сих пор мечтали создать свои Небесные Сети. А другие боролись с ними. На данный момент те, другие, победили. И хотя в мире еще вспыхивали войны, существовал голод и процветали коррумпированные правительства, люди поднялись на одну ступеньку вверх по эволюционной лестнице – правда, этого почти никто не заметил. Никто, кроме нескольких человек, которые бросали вызов судьбе или, как теперь казалось Саре, вышли на какую-то, более правильную, жизненную дорогу.

И вот, спустя годы, Сара превратилась в хрупкую красавицу с какими-то странными шрамами и горько-сладким блеском в глазах.

Мужчины влюблялись в нее без взаимности.

Но одного она, конечно, обожала. Сейчас, сидя в тени дерева, она глядела на этого сорокалетнего мужчину, который играл неподалеку с двумя маленькими детьми.

У Джона Коннора были те же суровые черты, что и в другом временном измерении, но на глазу не было повязки, а на лице шрамов. Он очень отличался от изможденного человека с тяжелой судьбой, каким ему было суждено стать, если бы мир пошел по иному пути. Но глаза Джона смотрели по-прежнему проницательно, и в них светился ум. Ведь его характер закалился в горниле любви, а мудрость ковалась на наковальне воли.

Сара улыбнулась, глядя на Джона с материнской гордостью, и сказала в маленький диктофон:

– Джон ведет теперь другую борьбу, не такую, как предсказывалось судьбой. Его поле боя – Сенат, а оружие – здравый смысл и надежда.

Сара опустила диктофон, вспомнив, как делала для своего сына запиши еще до его рождения, давным-давно, на Мексиканском шоссе, насквозь продуваемом ветром. И подумала о книге, которую она начитала на магнитофон за те годы, что Джон подрастал. Конечно, Сара сохранила все эти записи и сейчас даже кое-что к ним добавляла.

Это устное предание должно сохраниться в ее семье и передаваться из поколения в поколение, пока, быть может, не станет сказочным мифом.

Или непреложным фактом…

Когда человечество, наконец, научится путешествовать во времени.

Хорошенькая четырехлетняя девочка подбежала к ней и указала на свой ботинок.

– Завяжи мне шнурок, ба.

Бабушка Сара ласково улыбнулась, склонившись над ножкой девочки, которую та поставила на скамейку. Когда дело было сделано, девочка чмокнула Сару в щеку и побежала играть с отцом.

Не стоит жалеть Сару. Она знала любовь. И теперь у нее было время обдумать прошлое и увидеть будущее. Пока ее сын продолжал борьбу, начатую ею и Кайлом.

Сара снова взяла диктофон и проговорила, подняв глаза к небу, к яркой лазури, очистившейся от скверны:

– Терминатор подарил мне роскошь надежды. Потому что, если уж машина смогла постичь ценность человеческой жизни, то и мы, наверное, тоже сможем.

Сара выключила диктофон и, откинувшись назад, подставила лицо ласковому ветерку.