Время жить. Пенталогия (СИ) - Тарнавский Виктор Вадимович

Прямо перед носом еще одна. Как не повезло! Ну вот тебе, зараза! Я так просто не сдамся!

Взорвалась! Жив! Но весь фюзеляж в дырках, и так болит нога…

Но впереди серебристый стриж. Товарищей уж нет, значит – один за всех. Получай! Видно, как "Молния" вздрагивает от попаданий. Неужели впустую? Нет, взорвалась! Оторванное крыло крутится как пропеллер.

А вот еще одна, здоровая, сверху что-то крутится. Огонь!…

Но летчик не успел выстрелить по "Молнии"-лидеру. Две ракеты, одновременно ударившие в фюзеляж, разломили истребитель пополам.

Пять "Молний" без труда добили прорвавшиеся самолеты. Только один штурмовик успел зайти в атаку на корабль. Уже чувствуя, как ракета ломает на куски его самолет, летчик нажал на гашетку, и эрэсы в клочья разнесли поврежденную "Молнию", несколько минут назад посаженную перед кораблем для ремонта.

Остальные уцелевшие самолеты к тому времени уже повернули назад. Их бой был проигран. Но в это время на корабль должна была выйти третья группа…

Командиру хотелось самому возглавить атаку, но он понимал, что это не его обязанность. Поэтому оставалось только наблюдать.

Короткий рапорт офицера наведения, односложная команда – и небо прочертили шесть огненных хвостов. В бомбардировщиках их, конечно, заметили, но здесь не могли помочь ни имитаторы, ни маневры. Ракеты ведут опытные операторы, им помогает сам боевой компьютер корабля. И все шесть ракет достигают цели. И еще шесть. И еще. И еще.

Командир уверенно улыбается. Ни одного промаха. Неотвратимость – вот что должны прочувствовать филиты. Но самолеты летят прежним курсом.

– Четыре! – командует Пээл.

Корабль снова вздрагивает. Каждые двадцать секунд – залп. Количество самолетов противника уменьшается еще на двадцать четыре. Но оставшиеся продолжают идти к цели. Им осталось всего несколько минут.

– Два! – голос командира по-прежнему тверд. Нельзя показывать беспокойство.

Радары не могут показать, что чувствуют экипажи бомбардировщиков, видя двенадцать приближающихся верных смертей. Но самолеты летят дальше. Пусть на корабль высыпется не тысяча тонн бомб, а пятьсот. Разве этого мало?

– Два! – в голосе не проявляется ни малейшей эмоции.

– А что теперь? – почти неслышно шепчет начальник штаба.

И в самом деле, что теперь? Ракеты кончились. Бросать в атаку "Молнии" с истраченным боезапасом? "Драконы"? Нет, они не успеют. Садануть по ним термоядерной? И тем самым, может, погубить получившую такое ускорение карьеру?…

Командир медлит. И вдруг…

– Они поворачивают! – кричит кто-то. – Они уходят!

Напряжение спадает. Все в рубке радостно вопят и поздравляют друг друга. Только командир стоит молча, но в его глазах горит сумасшедший огонь.

Чтобы успокоиться, он подсчитывает потери. У него уничтожены тридцать четыре "Молнии", включая одну машину-лидера, и один "Дракон". Пусть штаб после этого только попробует заявить, что эти филиты ни на что не пригодны!

Это была первая и последняя попытка атаковать корабль.

Глава 16. Опоздавшие на эвакуацию

Эргемара и Собеско поднял с постели Дилер Даксель.

– Плохие новости, – сказал он вместо "доброго утра". – Ночью пришельцы бомбили Эррел. По радио передавали, большие жертвы. И самое гадостное – с городом невозможно связаться. Говорят, разрушен центральный телефонный узел.

– У вас там родственники? – спросил Собеско.

– Да, целая куча, – Даксель устало опустился в кресло. – Родители, брат, сестра, родители жены… И притом, сам Эррел. Ведь это для меня почти что родной город. Мы переселились туда еще в 54-том из Эрвайна, там отец работал в баргандском посольстве. А после войны он решил остаться, он у меня такой, знаете, монархист старой закалки. Сейчас работает советником в шуанском МИДе…

"Вспомнил!" – чуть не закричал вслух Эргемар. Конечно! Даррен Даксель – так звали посла Барганда в Картогонаре во время войны. Причем, в книге писали, что он играл важную роль в перевороте 5343 года и вообще был одним из приближенных баргандского императора Зинеса VI. Эргемар взглянул на Дилера Дакселя еще раз, уже с неподдельным интересом.

А Даксель, между тем, продолжал говорить.

Вы удивляетесь, почему я вам все это рассказываю? Просто, во-первых, вы здесь единственные люди, с кем я могу поговорить не о заводских делах. Это просто невозможно! Мне уже приходилось подменять директора, но сейчас я должен заменить всех главных специалистов и без подготовки! А еще нельзя подводить шуанцев – у нас и в мирное время пятьдесят процентов продукции шло на оборонку, а сейчас надо доводить до девяноста с лишним. Нет, если все это удастся пережить, возьму отпуск месяца на два. Если, конечно, не надоест отдыхать через две недели… Вот, а во-вторых, вы мне просто интересны. Давно не приходилось общаться с людьми, о которых месяц назад писали все газеты мира.

– Лучше бы не писали, – проворчал Эргемар. – А то теперь не знаю, как и дома показаться. Чувствуешь себя как экспонат какой-то. Или герой фильма ужасов.

– Смотрите на вещи проще, – посоветовал Даксель. – Все равно, скоро об этом забудут. Да и, в конце концов, кто думал, что пришельцы окажутся такими свиньями?!

Последние его слова почти перекрыл мощный гудок, донесшийся со стороны завода. Дилер Даксель пружинисто вскочил на ноги.

– Ладно, мне пора. После завтрака приходите в приемную, а там посмотрим.

Приемная на восьмом этаже выглядела так, как ей и положено было выглядеть – сосредоточением жизни огромного завода. Дверь директорского кабинета была открыта нараспашку, туда постоянно заходили люди, оттуда доносились трели телефонных звонков, слышались разговоры на двух языках, прорывались сквозь шум обрывки какой-то радиопередачи на шуанском, которую то приглушали, то включали на полную громкость.

Секретарша, молодая красивая шуанка, на которую с большим интересом поглядывал Эргемар, не имела ни минуты покоя. Несколько раз из кабинета выбегал Даксель, стремительно проносился через приемную и исчезал, а через четверть часа так же стремительно заскакивал обратно.

В один из таких моментов его попробовал перехватить Эргемар, но Даксель только отмахнулся.

– Извините, пока не до вас. Ждите. – И все же сжалившись, добавил: – Директор сейчас добивается, чтобы эвакуацию специалистов отложили хотя бы на сутки, а лучше бы на двое. Нам эти сутки сейчас вот так нужны. Тем более, что о пришельцах пока ничего не слышно. Вчера вечером они прорвались в горы, и с тех пор их никто не видел. Дай бог, может сверзились в какую-нибудь пропасть.

На радиоприемнике в директорском кабинете снова добавили звук, и Даксель вполголоса выругался по-баргандски.

– Вот не к добру помянуты! Только что передали, пришельцы атаковали Дегерац. А это значит, они пересекли водораздел. И скоро будут по эту сторону гор.

После этого все как-то успокоилось. Дверь кабинета чуть ли не впервые за утро закрыли, и внутри уединились директор с Дакселем. Через полчаса к ним присоединился шуанский военный с металлическими веточками на погонах. Как шепотом объяснила Эргемару секретарша, майор, заместитель военного комиссара Макьелина.

Майор с деловым видом вошел в директорский кабинет, и менее чем через минуту оттуда раздался возмущенный крик. Секретарша, переменившись в лице, поспешно выхватила из ящика стола пузырек с какими-то таблетками и распахнула дверь кабинета. Следом за ней просунулся и любопытный Эргемар. Даже Собеско привстал с места, чтобы лучше видеть.

На директора было страшно смотреть. Красный, яростно пыхтящий, с выступающим животом, он походил то ли на грозящий лопнуть воздушный шар, то ли на готовую взорваться бомбу.

– Да как вы не понимаете?! – орал директор прямо в лицо сидящему майору. – У нас и так хватает забот, а вы!… Это же непрерывное производство!… Какие три часа, на это нужны по меньшей мере сутки!… Завод работает, черт побери, на вас, на вас же! И вы начинаете мешать работать!…