Страсти в сентябре - Наташа Колесникова

— Будет сделано, Борис Евгеньевич.

— Но, Боря! — воскликнула Валентина. — Если это опасно, то… зачем Светку брать с собой? И ты… Ну что ты там можешь сделать? Это Кубань, там свои порядки…

— Валюш, порядки везде одинаковые. Светка мечтает о новой поездке к деду с бабкой, пусть поедет, не могу ей в этом отказать. А мы что-нибудь придумаем там. Все ясно, дамы? Домой, собираться. Рейс может быть очень скорым. Вопросы есть?

Валентина с улыбкой посмотрела на Саманту: мол, а я тебе что говорила? Саманта улыбнулась ей в ответ. Борис оказался настоящим мужиком, она просто счастлива была рядом с таким мужем.

— Спасибо вам, Борис Евгеньевич, — сказала Саманта. — Но… нужно ли вам самому рисковать и ехать туда?

— А я никогда в своей жизни не рисковал, да, Саманта? Мы всегда были уверены, что дело не закончится стрельбой из автоматов, да?

— Так это здесь, в Москве… хоть правила игры известны.

— В нашем бизнесе правил нет. Так, значит, ты дала этому директору школы?..

— Боря! — возмутилась Валентина. — Что за глупости ты говоришь?!

— Дала, Борис Евгеньевич, — с дерзкой улыбкой сказала Саманта. — И еще как дала!

— Прости, Валюша, дело прошлое, но она всегда была такой суровой девушкой, эта Саманта, что я даже и не думал… Это к тому, что дело и вправду серьезное, если она… ну, Валь, перестань дуться, все нормально.

— Заткнись, Боря! — крикнула Валентина.

На самом деле она не злилась на мужа, а на Саманту — тем более. Дала, получила кайф — ну и молодец девка. Валентина взяла Саманту под руку, повела к двери.

— Номер рейса сообщу, будьте готовы. Валюш, мои шмотки тоже собери, пожалуйста.

Валентина остановилась, обернулась к мужу, согласно кивнула. Сегодня она любила этого мужчину даже больше, чем в день свадьбы.

Глава 22

Бабушка уехала в район, может быть, увидится с отцом.

Настя собирала пазлы в гостиной. А он сидел за компьютером в комнате отца. Тетя Саманта из Москвы не ответила на его послание. А могла бы, что ей стоит? Значит, не захотела. Да они, москвичи, совсем другие люди, не такие, как в Левобережной.

Когда приезжают, вроде хорошие, а потом и знать не хотят.

Антон пришел на второй урок, но никто не упрекнул его в том, что пропустил первый. Он ждал насмешек от одноклассников: мол, посадили твоего папашу, теперь ты никто, — готовился ответить, но те и слова плохого не сказали про отца, совсем наоборот, на перемене ребята и девчонки говорили, что все это чушь, скоро отца отпустят, потому как он не виноват. Учителя тоже смотрели как-то по-особенному, к доске не вызывали. И Настьке никто гадостей не говорил.

И вот они дома. Бабуля уехала в райцентр, от москвичей ни слова… Наверное, им все это совсем не нужно. Ну и ладно, что ж тут поделаешь? Уже стемнело за окном. Антон включил горелку газовой плиты, поставил на нее кастрюльку с водой. Сварит макароны, а потом отрежет пару кусков сырокопченого окорока, что висит в кладовке. Вот и получится ужин для него и для Насти. А что? Нормальный ужин.

Когда пришли из школы, то и дело в калитку стучали соседи, пирожки приносили, кастрюльки с супом или борщом предлагали, приглашали к себе, чтобы накормить, но Антон от всего категорически отказывался. Во-первых, с ними бабуля, она и сама может все приготовить, а во-вторых, он казак, человек самостоятельный, может постоять за себя и за сестру, как учил отец, как просил, когда его уводили.

Бабуля задерживалась в райцентре, интересно, смогла она встретиться с отцом или нет?

За двором послышался шум машины, потом кто-то постучал в ворота. Антон осторожно выглянул в окно, ничего не смог разглядеть и вышел во двор. Остановился у калитки.

— Кто там? — спросил он.

— Антоша, открой, это я, Саманта, — послышался знакомый голос.

Антон резко распахнул калитку, выбежал на улицу, обнял девушку, прижавшись лицом к ее животу.

— Тетя Саманта? Спасибо, что приехали… спасибо, тетя Саманта… — пробормотал он.

— Антошка… Я… я не оставлю вас никогда, ребята… — всхлипнула Саманта, обнимая парня. — Тут вот и тетя Валя, и дядя Боря, мы все поможем вам.

Из дома выбежала Настя, Саманта подхватила ее на руки, поцеловала в обе щеки, уже не стесняясь своих слез. И Настя тоже захныкала, обнимая Саманту.

Барсуковы стояли рядом с машиной, не спешили подходить к детям Романова. Светлана хотела познакомиться с местными ребятами, но спряталась за спину матери, понимая, что им сейчас не до знакомств. Барсуков машинально обнял Валентину, прошептал ей на ухо:

— Валь, по-моему, мы тут лишние сейчас.

— Да, Боря, — согласилась она. — Поехали домой, а Саманту оставим тут.

— Саманта, — сказал Барсуков, — мы едем к родителям, а ты, наверное, хочешь остаться с детьми? — Она кивнула. — Ну, значит, решено. Если что понадобится — знаешь, где меня искать. А если все будет нормально, встретимся завтра утром, лады?

— Спасибо, Борис Евгеньевич…

Она хотела, чтобы дети поздоровались с ее спутниками, но дети взяли Саманту за руки и повели во двор. Сейчас им нужна была она, и никто больше, потому что верили только ей.

Барсуков не обиделся, понял состояние чужих детей, жестом велел жене и Светлане садиться в «вольво». Не стал полагаться на авось, из Москвы заказал в Краснодаре солидную машину на двенадцать часов. Теперь в его распоряжении была черная «вольво» с водителем.

— Поехали, — сказал он.

В машине Валентина обняла его, поцеловала в губы, они сидели на заднем сиденье, уступив переднее пассажирское Светлане, уж тут-то, в станице, можно было разрешить девчушке сидеть впереди.

— Боря, ты умница… — сказала Валентина.

— Валь, я никогда не видел Саманту плачущей, даже представить себе не мог такого. Железная баба… — шепотом сказал ей Барсуков.

— Да нет, она симпатичная девушка.

— Валь, скажу тебе больше — я не сомневался, что Саманта и дети — вещи несовместимые. Но… они ее любят! Эту железную бабу — любят!

— Боря, она симпатичная девушка, а не железная баба, ну ты же сам видел.

— Видел, что дети ее действительно любят, но своим глазам не верил, честное слово. Валь, она классный сотрудник, жесткий, хладнокровный профессионал, не подвластный эмоциям. Но видимо, что-то серьезное с ней произошло здесь.

— Влюбилась она, Боря, — шепотом ответила Валентина, обнимая мужа. — Ты не понимаешь, что это значит? Как это влияет на человека?

Барсуков тяжело вздохнул. Ясно, что влюбилась, но так сильно измениться… Он тоже влюбился в Валентину, женился, но остался таким же, как и был. Вот когда понял, что может потерять любимую женщину, тогда да, изменился. Наверное, она тоже боится потерять своего директора школы… Он мрачно хмыкнул, покачал головой. На что она вообще надеется? Неужто всерьез решила остаться в этой дыре, возиться с чужими детьми, варить борщ? В это разве можно поверить?