Его строптивая любовь - Ирина (Иринья) Коняева

заметил Маро, — я сегодня не раз и не два повторил, что твоя так называемая мать организовала всё это замечательное представление неспроста. Раз его величество почувствовал зов долга, значит были выполнены все условия, по которым к ней перешли бразды правления над твоей жизнью. Это может быть лишь в одном случае — вы связаны кровным родством, она территориально ближайшая к тебе старшая родственница или опекунша.

Потрясла головой, пытаясь не сойти с ума. В следующее мгновение замерла, вспоминая некоторые нюансы, которые сильно смущали меня после перемещения в Эрмид. Мама неожиданно полюбила сладкое и мучное, а на мои изумлённо вскинутые брови со смехом ответила, что в Эрмиде всё такое вкусное, что невозможно удержаться. Я тогда, признаться, подумала, что она, возможно, беременна, потому мы так неожиданно и быстро переехали. Всё же свадьба, как ни крути, была поспешной и внезапной для всех сторон. Мама даже не взяла свой гардероб.

Хотя…

Я свои вещи взяла. Всё то, что позволили.

— Маро, отвлекись ты от этой крови, ежу понятно, что она моя тётка, — произнесла я и холодно посмотрела на распластанную по стене женщину. — Ты можешь сказать, моя мама жива–здорова? Это можно как–то проверить?

— Допросить, — ответил он, увеличивая сферу с заключённой в ней каплей. Капля увеличивалась пропорционально и в другое время я бы с удовольствием тоже заглянула в неё из интереса, но достижения магической медицины сейчас волновали меня в последнюю очередь. — К слову, она может быть твоей сестрой со стороны матери или бабкой или прабабкой.

— Это так важно? — фыркнула, не желая иметь ничего общего с подлой родственницей. Узнав, кто она, я не столько расстроилась, сколько испытала облегчение. В последнее время я настолько охладела к матери, что испытывала дикое чувство вины. А, оказывается, сердцем почувствовала, что нас с этой дамой ничего не связывает. Мы разные. Более того, мы — враги. Не может ведь по–настоящему родной и близкий человек столь бессовестно использовать ради меркантильных целей.

— Разумеется. Ты ещё дитя и не понимаешь важность информации, — соединяя две сферы в одну и наполняя её сизым дымом, «открыл Америку» Маро. — А между прочим твоё появление в этом мире — тревожный знак.

— Почему?

— Будешь хорошо себя вести, отвечу. Может быть.

Рыжик посмотрел на меня исподлобья и подмигнул, я же испытывала лишь одно желание — треснуть его чем–нибудь тяжёлым и острым!

Лабораторное исследование длилось довольно долго. Уж не знаю, что там творил с кровью тёмный гад, но остатки крови он демонстративно уничтожил в тёмном пламени, а затем взял меня за руку и закрыл глаза.

Попыталась одёрнуть руку, но куда там! Цепкий и сильный мужчина без труда удержал тонкие пальцы, притом сжал до боли так, чтобы смирилась и не сопротивлялась. Жестокий. Тот же Рагнар, к примеру, никогда себе подобного не позволял, если и ранил, то только словом, а часто — по незнанию, непониманию женской психологии.

Я что его оправдываю? Зря, очень зря. Драконище теперь тоже под подозрением.

Покрутила полученную сегодня информацию. По всему выходило, что в Эрмид меня перемещала не мама, а её… допустим, сестра–сирена. Если она действительно заполучила лорда Фогрейва, обманув магией, убедив, что является его истинной парой, Рагнар ни в чём не повинен. И я всей душой склоняюсь к этому варианту, но уже настолько дую на воду, что опасаюсь выдать желаемое за действительное.

Вдруг он хорошо играет.

Вдруг сумел обмануть и Огонька.

А если…

Нет, только не это.

Прислушалась к интуиции, которая всегда на стороне женщин. Она таинственно молчала, словно предоставляя мне возможность развить подсказанную ей идею самостоятельно. Но если это так…

И ведь ни капельки не удивительно! Прежде именно стихийные драконы владели живым огнем. Кто знает, может, мой друг и напарник хранит не только память предков Рагнара, но и верность его роду, играет на его стороне. Сколько было случаев, когда он не мешал нам выяснять, кто прав, кто виноват, и не подсказывал мне, как действовать. А мог!

Замерла, пытаясь нащупать, понять, где притаился Огонёк, что испытывает сейчас.

Тишина.

А ведь если бы кое у кого не было рыльце в пушку, он бы уже митинговал, размахивая флагами, и орал, что я совсем с ума сошла, он оскорблён в лучших чувствах и вообще.

Послала эту мысль Огоньку сознательно. Так, чтобы он не мог проигнорировать. Молчит. Слышит мои мысли, но не реагирует. Не обижается, как обычно. Притих, спрятался, забился в норку, подтверждая мои подозрения. Стыдно ему.

Вздохнула. Это удар под дых. Я и так уже не знала, кому верить, кому нет, устала безумно, часто держалась лишь одной мысли — у меня есть Огонёк и Рагнар, только… именно первый сообщил, что можно доверять второму, а теперь выходит, мои мысли, чаяния, страхи и сомнения — всё это доступно преступному сговору коварной парочки. Я в западне. У меня нет возможности закрыться от Огонька полностью.

Закрыла глаза, собираясь с мыслями. По всему выходило, что вся ранее полученная информация могла быть хорошо подобрана и структурирована, урезана под чужие нужды, а я, наивная дурёха, даже не подозревала. Нужно разбираться с самого начала. Понять основные моменты, а дальше… Я посмотрела на застывшего каменной фигурой Рагнара. Нет, тебе я больше не доверюсь. Никому не доверюсь. И информацию буду получать из разных источников, анализировать и делать выводы. Своим умом.

— Маро, у меня вопрос.

Голос прозвучал сухо и по–деловому.

— Подозреваю, что не один, но отвечать на все не обещаю, — отпустив меня, наконец, и сложив руки на груди, кивнул рыжик.

Интересно, зачем ему нужен был этот контакт. Ещё одно исследование? Вопрос был интересным, но я хотела получить ответ на другой и не стала уводить разговор в сторону.

— Меня гложет ситуация с этикетом. С момента моего прибытия в Эрмид я проводила немало времени с Рагнаром, более того, мы жили в одном доме, путешествовали в одной карете, ночевали в семейных номерах в гостинице. Нас неоднократно видели люди и никого ничего не