Обладатель - Юрий Иванович

"М-да! Никак передо мной очень богатый и очень спесивый немец! – старался как можно быстрее соображать Иван. – Причём, судя по тапочкам, скорей всего он живёт в соседней квартире, и зашёл либо поучить дочь нравственности, либо для того, чтобы выставить меня на улицу. Скорей всего, ближе к правде – последнее…"

Ну а так как по очереди стояла его реплика, то он и сказал:

 – Не пыльная работёнка и интересная. Я тоже когда-то сигаретные пачки собирал. А Вы, Карл Гансович, собиранием чего увлекаетесь?

"Чем быстрей выгонят, тем быстрей доберусь до квартиры Кракена! – мелькнула в голове бесшабашная и где-то даже злорадная мысль. – А то, видишь ли, коллекционер он…!"

Вроде вопрос был задал и вежливо, и с уважением, но вошедший почувствовал сквозящую в словах издёвку и великодушно усмехнулся:

– Первое впечатление бывает обманчиво. Я вон тоже не сразу сообразил, что познакомился с коллегой! – то есть он как бы извинялся, что уделил излишнее, демонстративное внимание одежде гостя и что понял его намёки. Но так как поговорить ему явно хотелось, то он пустил продолжение беседы в более нейтральное русло: – А чем это у вас так изумительно пахнет? Неужели какой-то новый сорт кофе купили?

Смотрел он на Ольгу, так что пришлось отвечать ей:

 – Кофе – тот же. Способы приготовления – новый. Да и не один…

– Так почему мне не предложишь?

В самом деле, время вроде не позднее, завтра воскресенье, обстановка не интимная, никто вроде никому не помешал, так что смешно скривившейся от досады девушке ничего не оставалось как ткнуть пальчиком, вначале на кофеварку с песком и турками, а потом на Ивана:

– Это он специалист, вот пусть и готовит!

А в Загралова словно бес вселился:

 – Любой каприз, для очаровательной богини! А под это благоденствие, рикошетом попадают и все её близкие, знакомые и родственники. Тем более что мне не трудно, и даже приятно похвастаться своими умениями. Поэтому попробуем ещё один, весьма и весьма экзотический способ. Приступим!

Немец в тапочках уселся к боковой стойке, создающей границу между комнатой-салоном и кухней, и, задавая уточняющие вопросы, подавая свои реплики, а то и размешивая их смешными цитатами, довольно живо включился в процесс обсуждения на тему "Как лучше". Ну а гость, радуясь поводу не идти в ванную или не ложиться в постель, священнодействовал над турками.

После первой порции, сделали вторую, но уже иным способом. Вторая – тоже пошла на ура. Правда хозяйка квартиры не слишком-то уже нахваливала, а скорей раздражалась всё больше и больше присутствием отца. Но как-то пока сдерживалась и помалкивала. А папочка словно и не замечал недовольства дочери, всё больше раскрепощался и входил во вкус беседы.

Наконец Ольга не выдержала:

 – А не слишком ли много кофе на ночь? Папа, тебя касается. В твоём возрасте такие дозы – гарантия бессонницы.

– Ну не надо меня хоронить преждевременно, – обиделся Карл. – Тем более я знаю отличный способ депрессанта: на ночь два стакана молока выпить, и спишь как младенец. Или есть иные способы?

Это он уже спрашивал у Ивана. И тот пожал плечами:

 – Да хоть самый распространенный, с коньяком! – тут же спохватился и уточнил, – Если здоровье позволяет. Я, к примеру, очень люблю делать карехийё, так даже после пятикратной дозы никто не жаловался, что ему плохо спалось в последствии.

Немец-коллекционер отрицательно мотнул головой:

 – Да пил я этот карехийё в Испании, бурда несусветная!

– Где пил? – тут же уточнил Иван.

– На побережье, возле Барселоны.

– Ха! Да там никто толком этот напиток готовить не умеет. Мне дед рассказывал, что к чему, и почему там гонят брак. Убеждал: в той местности вообще карехийё в рот брать не следует. Умеют его правильно делать только в сотне кафе, большинство из которых вокруг Мадрида, да в Мексике. И меня научил…

– Так делай! – развёл рукам Карл Гансович.

– Давай коньяк! – тем же тоном потребовал Загралов от Ольги. Но та ехидно рассмеялась ему в глаза:

– А нет у меня! Вчера последнюю бутылку допила! – глядя ему в глаза, вспомнила, где ночевала и смутилась: – А!.. Ну да… Позавчера, то есть…

Её отец сразу всё понял. Как и то, где пропадала его дочь в предыдущую ночь и с кем. И в его тоне неожиданно прорезалась сталь:

– Ольга! Сходи к нам и принеси бутылку коньяка из моего бара.

Чувствовалось по внешнему виду и блестящим глазам девушки, что она очень хочет и возмутиться и поругаться с отцом. И будь она с ним наедине, скорей всего попыталась бы вытолкать из квартиры. Но сыграли роль совершенное воспитание, вбитое в подсознание уважение к родителю, тон просьбы, ну и присутствие желаемого на эту ночь мужчины, как тешил себя сам, тот мужчина.

Тем более на прекрасном личике вдруг мелькнуло озарение, видимо пришла догадка как избавиться от надоедливого отца и вообще ничего не принести. Скорей всего в соседней квартире имелся некто являющийся союзником в решении данных вопросов. И многозначительно, а то и угрожающе хмыкнув, Ольга отправилась в квартиру к родителям со словами:

– Хорошо, хорошо! Сейчас принесу! Сейчас, сейчас…!

Не обращая на это никакого внимания, и дождавшись щелчка закрывшейся двери, Карл Гансович сразу убрал радушную улыбку с лица и стал настолько строгим и даже суровым, что не оставалось сомнений: дочку такого даже никакие знаменитые режиссёры не посмеют тискать по углам или затаскивать в постель при обещании новых ролей. И заговорил он резко, отрывисто:

– Ты кто такой? И как относишься к моей дочери?

Честно говоря, Иван ожидал, что его сейчас схватят за шкирку, дадут куртку в зубы, ботинки в руки и отправят куда подальше. И очень даже в душе на это надеялся. Но видя, что ожидания не сбываются, решил вести себя если не спесиво, то несколько надменно:

– На ваш первый вопрос я ответил со всей обстоятельностью. Так что теперь моя очередь спрашивать: скажите, а вы немец? У вас такое странное имя и отчество…, или это псевдоним?

Глаза собеседника полыхнули гневом и нешуточной угрозой:

 – Меня знает пол Москвы!

– Извините, мне, наверное, не повезло поселиться во второй половине нашей столицы! – при этом Загралов сделал должное ударение, намекая, что он-то местный, тогда как сидящий перед ним фриц в тапочках – явный лимитчик.

– Мой отец, Ганс Фаншель, как и его отец, родился в Москве! – нахмуренные брови Карла почти сошлись над переносицей. – А я сам здесь живу с пятимесячного возраста. По национальности мы шведы. А теперь отвечай на мой второй вопрос!

После чего стало понятно, что если гость будет хамить и дерзить, то сейчас начнётся драка. Точнее сказать, издевательское избиение более слабого противника. Поэтому пришлось отвечать как можно более нейтральным тоном: