Конфликт - Руслан Темир

— Была? Что с ней стало?

— Уничтожена. Мы собрали часть выживших, устроились на бывшей туристической базе. У нас есть кров, горячая еда, врачи.

— Слышал я уже это, так нас в общину и заманили. Только я знаю, что вы на самом деле запланировали. — Не сдавался Костя.

— Мы тоже знаем. «Проталий», это центр управления всех общин, устроил «Пурпурный рассвет» и собирает людей, чтобы сделать из них рабов. Мы — по другую сторону баррикад, противостоим им и помогаем людям покинуть общины.

— Они устроили эпидемию? — Настя удивленно выпучила глаза.

— Да, это все было спланировано. У нас есть куча доказательств. Предлагаю вам присоединится к нам. Если не понравится — сможете уйти. Мы никого не держим. Можете отказаться, но ты сам понимаешь, что без врачебной помощи, вчетвером, вы долго не протянете. Мы желаем вам только добра. — Мила остановилась в паре метров.

— Кость, может мы послушаем её, она не похожа на «серых». — Спросила из-за спины парня Ксюша.

1 августа. 11.23 по московскому времени.

База «Исток», поселок Текос

— Осторожно, сильно не напрягайся, мышцы еще слишком слабые. — Мила поддержала Леру под руку, чтобы она не упала. — Вот так, осторожно.

Лера сделала еще несколько неуверенных шагов, опираясь на костыль. Свежий воздух приятно наполнял легкие. Солнечные лучи пробивались через густую листву и ложились на асфальт золотыми монетами.

— Я устала уже. Давай до лавочки дойдем, и я посижу.

— Хорошо, тебе полезно дышать свежим воздухом, но ходить тоже надо. Ты долго лежала, тело ослабло и необходимо привести его в норму. — Мила довела девушку до лавочки и помогла сесть. — Как захочешь в комнату — говори, я отведу.

— Хорошо, можно я одна чуть-чуть посижу. Полчасика, не больше.

— Ладно, я буду здесь, неподалеку.

Мила развернулась и пошла в сторону жилого корпуса. Дойдя почти до крыльца, увидела Юлаева, стоящего возле дерева с торчащей изо рта палочкой Чупа-чупса.

— Привет, а ты что здесь делаешь?

— Да так, шел домой, увидел, что вы гуляете и остановился посмотреть. — Ответил Тимур, достав конфету. — Как она?

— Физически уже лучше, но морально полностью уничтожена. У тебя еще остались к ней чувства? — Мила решила не ходить вокруг да около, а спросила прямо в лоб.

— Хм… Нет, не осталось. Просто жалко немного. Даже не знаю, почему. Недавно сам ей смерти желал, а сейчас жалко. Может быть, ей действительно лучше было умереть, чем вот так. — Юлаев кивнул в сторону сидящей на лавочке Леры.

— Не нагоняй. Люди и без двух ног живут прекрасно, и радуются жизни. Все зависит от человека. Она крепкая, справиться. Вы еще не решили, что будете с ней делать?

— Нет. Князев предлагает её вывезти и бросить, Марк его поддерживает. Стив за то, чтобы оставить её у нас, мол муки совести хуже любых физических. Джавид молчит, а я сам пока не знаю.

— Вывезти? Серьезно? Да Саша тот еще живодер. Она же умрет от голода, что она сможет с одной ногой сделать.

— Привет. — Сказал проходящий по дорожке Стив, увидев Милу и Тимура под сенью дерева. — Вы что там шепчетесь?

— Да просто болтали, ты куда топаешь? — Тимур выдохнул, Прайс спас от тяжелого разговора.

— Хочу настроить медиасервер, чтобы люди могли смотреть фильмы и сериалы, которые успел скачать пока интернет еще работал. — Стив показал на увесистую сумку на плече, наполненную жесткими дисками. — Еще есть мысль дать всем желающим доступ к моей базе данных, что-то типа Википедии, только более полной и научной. Пусть постигают новые профессии, учатся, а то такой объем информации просто пылиться.

— Отличная идея, сама с удовольствием по медицине почитаю. — Мила тоже решила не продолжать обсуждение дальнейшей судьбы Леры.

— Как там наши первые новенькие? — Спросил Стив, подходя ближе.

— Девочки вливаются с энтузиазмом, соскучились по обществу. Ксюша — полиглот, несмотря на свой возраст, знает несколько языков. Настя уже успела завоевать внимание, классно на гитаре играет и поет, к тому же — неплохой фотограф, начала вести «фотохронику возрождения», как она её назвала. Посмотри потом, тебе тоже понравится. Костя — непробиваемый, угрюмый, скрытный и недоверчивый, все видит в нас ставленников нуклиевцев, но, надеюсь, вскоре оттает. Я его когда увидела, думала просто полный парнишка, а у него силища — просто нереальная. Сама видела как он стокилограммовые ящики с боеприпасами шутя поднимает.

— Ну дак, еще бы, он паурэлифтер. Кандидат в мастера спорта, я с ним болтал немного. Он спросил есть ли у нас качалка. Только так и смог хоть что-то из него вытянуть. — Тимур еще раз посмотрел на сидящую на лавочке Леру и отвел взгляд.

— Даша только волнует сильно. — Мила снизила тон голоса. — У нее — мутизм[1]. Не разговаривает вообще. Только головой кивает. Пыталась ее разговорить — безрезультатно.

— Мне Костя сказал, что она была воспитателем в детском интернате для детей инвалидов. Он её там и нашел. У нее все подопечные, которых она годами выхаживала, на руках от эпидемии умерли. От такого не только замолчать навсегда можно. Они уже потом вместе в общину под Волгоградом попали, откуда и сбежали. Он сообразил, что что-то там не чисто. Потом еще поговорю с ним, может подробнее расскажет. — Договорив, Юлаев снова засунул в рот конфету.

2 августа 00.17 по московскому времени

Военная база под Майкопом

Воеводов вышел в свет фар подъезжающего джипа. Напряжение читалось во всей его позе: руки сжаты в кулаки, желваки играют на напряженных скулах, взгляд холодный и сосредоточенный. Из машины выпрыгнул боец в камуфляжной форме.

— Докладывай. — Коротко бросил Вадим.

— Засекли их с дрона, по тепловым сигнатурам. Двигались через лес, профессионально, без коптера бы и не спалили. Накрыли уже на подходе. Вооружены по последнему слову: бесшумные винтовки, тепловизоры, спутниковая связь. Когда мы половину уже скосили, и они поняли, что не уйдут, подорвали сами себя, чтобы нам их связь не досталась. Наши все живы, одного зацепили, но не сильно — сквозное в плечо, жить будет. — Отрапортовал боец.

— Ясно, смену на секреты отправьте, ребятам передай, что отблагодарю за бдительность, и за то что все в живых остались.

— Да зачем благодарности, ради общего дела стараемся. — Улыбнулся мужчина, отсалютовал военным «отдать честь» и нырнул обратно в машину.

Вадим развернулся и зашагал в штаб.

— Это уже четвертый случай. — Встретил его словами Краснов, стоя в кабинете у широкоформатного экрана на стене с панорамой карты Краснодарского края. — Судя по точкам входа, идут со стороны Ставрополья.

— Я уже сам догадался. Это разведчики, проверяют нашу оборону, в скоро времени надо ждать отряд покрупнее. Что у нас с воздухом?

— Под Краснодаром наши ребята, занявшие позицию на базе ПВО, сбили беспилотник-раздвечик.

— Странно, что пока только один. Думал, будет больше.

— Как думаешь, потянем? — Николай повернулся и посмотрел на карту. — Людей у нас мало для такой территории. У «Нуклия» сил намного больше: людей обученных, техники, вооружения. Не раздавят они нас.

— Не раздавят. Это они привязаны к месту, гражданские их обременяют. Мы — мобильны. Прижмут на базе, отступим и будем вести партизанскую войну. Нам главное — максимально донести информацию до людей в общинах, открыть им глаза, дать им понять, что если восстанут, то не окажутся одни, а вместе мы «Нуклий» снесем и до «Проталия» доберемся.

2 августа 7.21 по московскому времени

Община «Акация», Волгоград

Люди, недовольные тем, что вместо завтрака всех погнали в общий зал, с хмурыми лицами рассаживались по местам. Вдоль стен, нагнетания напряженную атмосферу, стоят безопасники в серой форме с оружием. Начальник общины нервно сжимает края трибуны в ожидании. Позади него на большом проекционном экране, первый кадр подготовленного ролика, стоящего на паузе. Когда все места в зале заполнились, глава общины постучал по микрофону, проверя работоспособность, и, прокашлявшись, начал говорить.

— Члены общины «Акация», извиняюсь за такой принужденный и внезапный сбор, но нам необходимо донести до вас новости. Группировка биотерротистов, устроившая эпидемию на планете показала свое лицо. Их детище — вирус, который вы назвали «Пурпурный рассвет», не полностью выполнил задачу, которую на него возлагали. Теперь они решили доделать это своими руками. Все общины на территории Краснодарского края уничтожены. Две, «Рассвет» близь Геленджика и «Заря» под Горячим Ключом, сровняли с землей ракетным обстрелом вместе со всеми жителями. Сочинскую «Полночь»