Лейтенант (СИ) - "Amazerak"

Я приказал своим остановиться и стал осматривать в бинокль поле. Очевидно, цель была достигнута: за полем находилась линия обороны. Я сразу же заметил пару подозрительных холмов, слишком неестественно выделяющихся на местности, и велел Кузьме сообщить по рации командиру пехотной роты, что впереди – ДОТы.

Наши войска вышли в поле, и с обеих сторон загрохотала пальба. Трещали короткими очередями пулемёты, грохотали редкие пушки, одиночными хлопали винтовки. А я, устроившись в роще, принялся отмечать на карте местонахождение огневых точек, которые выдавали себя стрельбой.

Ближе наши войска подойти не могли из-за плотного огня, но это и не требовалось. Через пятнадцать минут после начала боя, когда два танка уже горели, подбитые вражескими противотанковыми орудиями, я сообщил командиру роты, что можно отступать. Все огневые точки, которые я заметил, были отмечены на моей карте – задача выполнена.

– Уйдём последними, – сказал я своим. – Пока наблюдаем, что они будут делать, – я взглянул в бинокль, проверяя, не упустил ли чего.

– Да сколько же они ДОТов понастроили? – удивился Кузьма, который сидел рядом. – Как будто к войне готовились. Так просто их оттуда не выкурить.

– Это точно, – согласился Максим. – Сюда без броненосцев и тяжёлой артиллерии даже соваться смысла нет. Никогда не видал таких укреплений. Ладно бы окопы. А с этими что делать?

– Разберёмся, – ответил я. – Есть у меня идея... Всё. Пора и нам отходить.

Мы снялись с места и двинулись в обратном направлении. Отступали, как я и хотел, последними. Основной отряд уже эвакуировался с поля боя, оставив два подбитых танка. Зато теперь у нас имелась довольно подробная карта обороны противника на этом участке, и я надеялся, что наблюдатели из других двух отрядов тоже хорошо поработали.

Мы возвращались к точке сбора. Теперь предстоял путь обратно к базе – сорок с лишним вёрст по просёлочным дорогам.

Вдруг из рощицы, что находилась слева от нас, раздалась стрельба. Кузьма и Максим тут же вызвали доспехи. За последнюю неделю они наловчились обращаться с артефактами. Катрин же облачаться в броню пока не стала: без неё легче было целиться. Мы притаились в траве.

– Кто такие? Наши? – спросил Кузьма. – Какого хрена по нам стреляют?

– Свяжись с капитаном, – велел я. – Спроси, чего творят.

Кузьма вызвал капитана. Получил ответ, что рота отошла к дороге, и наших тут остаться не могло. Тем временем, стрельба усиливалась. Мы прятались в бурьяне, а пули свистели над головами. Мы не стреляли. Только Катрин отползла подальше и пальнула из своего полумагического карабина. Рухнула одна из берёз.

– Значит, противник, – решил я. – Похоже, у них где-то тут тайный лаз.

– Хитрые засранцы, – проворчал Максим.

– Это точно. Зато теперь мы знаем ещё один их секрет. Этот лаз может сыграть злую шутку, когда начнётся наступление.

Я приказал Кузьме передать координаты противника и затребовать подкрепление. Вскоре со стороны дороги донеслись винтовочная и пулемётная пальба – наши снова наступали.

– А теперь в атаку цепью, – скомандовал я своим. – Только не подставляйтесь. Броня ваша несколько попаданий сдержит, но злоупотреблять не стоит. Катя, доспех надень.

Девушка послушалась и тоже облачилась в чёрные латы.

Пригнувшись, мы перебежками двинулись к рощице. Когда до неё осталось менее пятидесяти метров, в нас полетели магические снаряды, созданные из воздуха. Один ударил рядом со мной, разметав клочья земли и дёрна, словно фугас. Краем глаза я заметил, как ещё один попал в Катрин. У меня сердце ёкнуло. Но не время поддаваться страху. Сейчас необходимо было выдавить противника.

Мы подошли ещё ближе, и тогда Максим тоже применил чары. В рощу полетели огненные шары, которые поджигали кусты и деревья. Когда мы добежали до пылающих зарослей, врага тут уже не было. Отступил. Я обернулся, посмотреть, что с Катрин. Оказалось, всё в порядке, даже доспехи её почти не пострадали. Я вздохнул с облегчением и в который раз подумал, что надо это прекращать: если я буду постоянно за неё трястись, то не смогу ничего нормально сделать.

Кузьма потушил водными чарами горящие деревья, и мы стали думать, как быть. Куда ушёл враг, мы не знали. Хотели прочесать рощу и окрестности на предмет тайного лаза, но тут со стороны оборонительной линии донеслись ружейные выстрелы, и мы, не желая увязнуть в затяжном бою с превосходящими силами противника, отступили. Теперь надо было как можно скорее уйти отсюда, чтобы враги не успели контратаковать или отрезать путь к базе.

Вечером в крепости Евлаховых, что располагалась под Богородском в сорока вёрстах от Нижнего Новгорода, состоялось собрание. Евлаховы оказались одной из немногих нижегородских семей, которые встали на сторону Совета старейшин. А вот бояре, чьи владения находились к востоку и северу от Нижнего Новгорода – в Казанской и Вятской губерниях, примкнули к Барятинским. Нам противостояли довольно крупные силы, которые сейчас были сосредоточены в Нижнем и его окрестностях.

Миновало почти три недели с тех пор, как состоялось заседание совета по моему делу, и за это время произошло несколько событий, которые полностью изменили ситуацию в стране.

Самым главным из них стало низложение нынешнего императора и передача власти Совету старейшин, который первым же делом начал мирные переговоры с германским правительством. Переговоры ещё не закончились, но боевые действия прекратились, и всё говорило о том, что скоро на границе двух империй снова воцарится мир.

Вот только в самих империях миром даже не пахло. Насколько я слышал, от Священной Римской империи отделились итальянские герцогства, и там началась какая-то заварушка. Да у нас дела обстояли непросто. На прошлой неделе в столице шли бои. Императорская семья со своими сторонниками несколько дней держали оборону в большом, летнем дворцах и в центральных кварталах. Меня к тому времени во Владимире уже не было, но по слухам, полыхало там знатно. Мы опасались, что конфликт затянется, но всё обошлось малой кровью: через семь дней императорский род сдался, и сейчас низложенный государь находился под арестом. Слишком мало у него оказалось сторонников для того, чтобы противостоять восставшим боярам.

Как и предполагали Басмановы, отстранение императора вызвало реакцию по всей стране. Барятинские при поддержке нескольких более мелких родов решили наконец-то образовать независимое государство. Так же объявили о своей независимости дворянские и боярские семьи Урала, создав Уральскую конфедерацию. Но если «большая семёрка» (а после выхода Барятинских из Совета – шестёрка), основные владения которой были сосредоточены в западной части России, на Барятинских ещё как-то могли воздействовать, то до Урала у них уже руки не дотягивались.

Мы же устроили командный пункт и базу в поместье Евлаховых, в небольшой крепости неподалёку от Богородска. Тут собрались воеводы Басмановы, Трубецких и Шуйских частью своих войск. Ещё одна крупная группировка, выдвинутая против Нижнего Новогорода, дислоцировались в окрестностях села Чёрное на левом берегу Оки.

Однако мы сразу столкнулись с рядом проблем. Так, например, не все роды согласились предоставить свои дружины и наёмников: у кого-то армия находилась на фронте, у кого-то не было денег, чтобы снарядить войско. Многие роды оправдывались тем, что они и так уже истощены большой войной. В общем, как обычно: на словах все за единство, а как надо за дело браться – никого нет, у всех свои проблемы.

В итоге наши силы оставляли желать лучшего. У нас имелось только восемь броненосцев, три из которых вышли из строя, даже ни разу не вступив в бой. Теперь они стояли рядом с крепостью в качестве неподвижных огневых точек. Для ремонта требовались запчасти, а их пока доставить не могли. В итоге наша бронетанковая армада состояла в основном из колёсных машин и лёгких, однопушечных танков. Наёмной пехоты удалось согнать пять полков по два и три батальона в каждом, но укомплектованы они были не полностью. И этими силами нам требовалось взять город и минимум два поместья с крепостями и ДОТами.