Чтобы люди помнили - Федор Раззаков

Будучи в опале, Пырьев приступает к работе над фильмом «Братья Карамазовы». Однако довести работу до конца ему не было суждено. Ранним утром 7 февраля 1968 года режиссёр скончался. Медицинское вскрытие показало, что у 66-летнего Пырьева было множество рубцов на сердечной мышце, следов инфарктов, перенесённых на ногах.

Фильм «Братья Карамазовы» досняли Михаил Ульянов и Кирилл Лавров. По опросу журнала «Советский экран», он был назван одним из лучших. В том же году И. Пырьеву на Московском международном кинофестивале был присуждён специальный приз жюри за выдающийся вклад в киноискусство.

Осенью 1992 года, когда Центральное телевидение в который раз показало «Кубанские казаки» и пригласило М. Ладынину выступить вместе с другими участниками фильма перед телезрителями, актриса категорически отказалась от этого приглашения. В этом отказе было всё: и горечь за то, что совсем недавно этот фильм обвинили в пропаганде сталинизма, и нежелание предстать перед телезрителями в ином, чем на экране, виде. Актриса имела право на такой поступок, и никто не может её за это осудить.

М. Ладынина умерла 10 марта 2003 года.

Борис Андреев

Борис Фёдорович Андреев родился 9 февраля 1915 года в Саратове, в рабочей семье. Когда мальчику было 5 лет, семья переехала в небольшой приволжский городок Аткарск, где и прошли детские и юношеские годы нашего героя. Здесь он закончил 7 классов средней школы и отправился в Саратов поступать в сельскохозяйственный техникум. Саратов поразил его грандиозной стройкой волжского комбайнового завода и встречей с его молодыми строителями. Они-то и посоветовали пареньку пойти к ним на завод. Так Андреев и сделал. Он окончил краткосрочные курсы и получил специальность слесаря-электромонтёра. В свободное от работы время молодые рабочие с удовольствием играли в заводском драмкружке, которым руководил режиссёр Саратовского драматического театра Иван Артемьевич Слонов. В один из дней 1931 года на репетицию заводского драмкружка пришёл и Андреев. Ему так понравилась репетиция, что он стал приходить туда снова и снова. После нескольких посещений юного Андреева заметил сам И. Слонов и предложил ему участвовать в репетициях. Так Андреев стал участником заводского драмкружка.

Видимо, успехи нашего героя в драмкружке были настолько серьёзны, что в 1933 году И. Слонов предложил Андрееву поступать в Саратовский театральный техникум. «А как же завод? — удивился Андреев. — Мне не хочется его бросать». — «А ты попробуй учиться без отрыва от производства», — посоветовал ему режиссёр. И Андреев последовал этому совету.

Однако работа на заводе и одновременно учёба в техникуме отнимали у Андреева массу времени и, главное, физических сил. Порой ему казалось, что он бросит учёбу — так тяжело ему было. Видя это, руководство завода пошло ему навстречу: Андреева перестали использовать на ночных работах, снизили объём дневных работ. А на четвёртом году обучения Андреева и вовсе освободили от работы и стали выплачивать стипендию из фондов предприятия. Всё это позволило ему с честью пройти весь курс обучения и в 1937 году закончить техникум. Как вспоминал впоследствии сам актёр, «на всю жизнь останется в моей памяти день, когда я пришёл после защиты диплома в родной цех завода. Вместо обычной замасленной спецовки я явился в белой накрахмаленной рубашке, впервые надел галстук. Торчащие вихры были старательно приглажены… Кругом весёлые, радостные лица, все поздравляли меня с окончанием. Общее настроение выразил старый слесарь Королёв, который заявил, что завод наряду с 1738 комбайнами выпустил в этом году и одного актёра. „Желаем тебе успеха в твоей новой работе, — обратился он ко мне. — Иди выступай, покажи, на что способен рабочий при советской власти“».

В том же году Андреев поступил в Саратовский драматический театр имени К. Маркса. Однако сыграть в нём что-нибудь значительное молодому актёру было не суждено — вскоре его увлекло кино. Первое знакомство с кино не принесло Андрееву большого удовлетворения. Позднее он так вспоминал об этом:

«Первая моя попытка сняться в кино окончилась позорным провалом. В конце 30-х годов меня, молодого артиста саратовского театра, пригласил сниматься Александр Петрович Довженко. Второй режиссёр фильма „Щорс“, Лазарь Бодик, увидев меня на сцене, сказал, что мой типаж подходит на роль Петра Чижа, молодого красноармейца, того самого, который уводит со свадьбы чужую невесту… Что же, если типаж подходит, буду сниматься, решил я. У нас на Волге тоже жили украинцы, и мне казалось, что создать характер украинского хлопца не так уж сложно.

Мне предстояло выучить за ночь длинный монолог, а утром прочитать его на съёмочной площадке. Учил я монолог не очень старательно. Не знаю, как Довженко дослушал меня до конца. Он сидел на стуле ссутулившись, опустив руки, и даже не взглянул на меня. По-моему, „снимали“ меня без плёнки. Кое-как дочитал я до конца и скрылся поскорее с глаз долой, растворился среди декораций, но выйти из павильона не смог — заблудился. Александр Петрович решил, что я ушёл, и сказал сердито: „Бодик, кого вы поставили перед мои очи!“ И я понял, что этой роли мне не видать.

И всё-таки я сыграл в фильме „Щорс“ крохотный эпизод, который не значится ни в одном справочнике. Молодой красноармеец говорил: „Прощайте, тату“ — и уходил из дома на борьбу с врагом. Этим красноармейцем был я…»

Между тем после столь бесславного общения с кинематографом Андреев вернулся в Саратов, твёрдо уверенный в том, что путь в кино для него отныне закрыт навсегда. Но дальнейшие события показали, что он ошибался. В самом начале 1938 года, во время гастролей саратовского театра в Москве, Андреев вновь попал в поле зрения кинематографистов.

В один из гастрольных дней Андреев оказался на студии «Мосфильм». В то время там запускался с новым фильмом «Трактористы» режиссёр Иван Пырьев, который активно искал исполнителей главных ролей. Именно на эти пробы и попал Андреев. Вот его собственный рассказ:

«Первая встреча с известным кинорежиссёром разочаровала. Мои представления о внешнем облике людей этой профессии складывались по киножурналам 25-го года, которые я как-то купил на саратовском базаре. Вместо ожидаемой импозантной фигуры в гольфах, крагах, клетчатом пиджаке и неимоверных размеров кепи я увидел мужика выше среднего роста, подчёркнуто небрежного в одежде. Сейчас я понимаю, что тут была скорее своеобразная бравада, рассчитанная на определённый эффект, но в молодости всё принималось за чистую монету.

…Итак, я в первый раз увидел Ивана Пырьева. Кепка с выпирающего затылка была сдвинута на серые глаза, которые беспокойно, внимательно и недоверчиво ощупывали меня из-под козырька…