Голограмма силы - Игорь Гетманский

Удачи!

Стив Гордон вскочил со стула, надел форменный

берет, отдал честь командору и чеканным шагом направился к двери.

- Постойте, Гордон.

- Да, сэр?

- Мы с вами решили направить к человеку одного

Шестирукого...

- Одного.

-Пошлите двух. Так будет вернее.

Глава 3

Алекс остервенело продирался сквозь бурелом под днищем звездолета. Фиолетовый свет из люков над головой был почему-то очень ярок, так ярок, что резал глаза, и Алекс все время шел, глядя только вниз. Это страшно раздражало его, мешало передвигаться быстрее, уворачиваться от неожиданных препятствий. Он вынужден был идти наобум, утыкаясь в толстые стволы, запутываясь в непроходимом хитросплетении ветвей, ударяясь головой о корявые суки. Он видел только то, что было у него непосредственно перед носом: белесо-синюю листву, раздвигаемую собственными руками да пластиковую коробку генератора на груди. Она, эта коробка, выглядывала на свет божий из-за расстегнутого до пояса комбинезона, и Алекс все собирался остановиться и застегнуться, но никак не мог найти для этого времени.

Он должен был спешить. Там, на заветной полянке, его ждал Микки. Они договорились об этой встрече еще вчера, когда расставались. В общем-то, это был непорядок, чтобы мальчик один шел в лес и ожидал там папу. Но вчера Алекс не мог придумать ничего умнее они должны были срочно расстаться, это было непреложно, но так же непреложно, обязательно, неотвратимо они должны были и встретиться. И тогда Алекс назначил малышу место - их поляну. Туда, знал Алекс, Микки обязательно найдет дорогу. А уж он - само собой. Он доберется, придет, обязательно придет...

Как он оказался под днищем корабля, Алекс не помнил. Но зато почему-то был уверен, что идет в верном направлении. Он знал, точно знал, что, в каком бы направлении он ни продирался, он непременно выйдет на поляну. По сути дела, ему нужно было только поработать руками и ногами, одолеть эту чащу, и больше ничего. Одолеть, и он окажется рядом с Микки.

Этим своим загадочным свойством бурелом был хорош. Но только этим. Во всем остальном он являл собой отвратительную преграду, потому что не был обычным навалом и сплетением стволов и ветвей. Фиолетовый свет неведомым образом оживлял ветки, суки и траву и заставлял их препятствовать Алексу, строить козни. Трава под ногами не уминалась, а расступалась и крепко охватывала ступни. Алекс сравнительно легко разрывал тонкие длинные стебельки, но это при каждом шаге отнимало лишние силы. Гибкие ветви с разных сторон подлезали ему под мышки, охватывали грудь, сплетались в узлы за спиной. Ему пришлось достать десантный нож, он резал и кромсал живые путы налево и направо, и это порой очень надолго задерживало его на одном месте. Больше всего он опасался толстых сосновых стволов, под которыми ему приходилось пролезать. Они начинали скрипеть и раскачиваться задолго до того, как Алекс доходил до них. А уж как только он нагибался, чтобы подлезть под дерево, оно начинало стонать так страшно, что иной раз он просто не решался нырнуть вперед. Видимо, этого-то фиолетовый свет и добивался: по его разумению, одинокий человек должен был сдрейфить и навсегда остаться в зеленом царстве.

Алекс был с ним не согласен. Несмотря на неимоверные трудности и усталость, он все же шел вперед, уверенно шел и в своем непреклонном марше даже немного сочувствовал фиолетовому властелину. Ведь он хочет от Алекса одного, а получит совсем другое: Алекс дойдет, обязательно дойдет до заветной Миккиной полянки...

Он отдавал дань упорству и могуществу своего противника. Мало того, что фиолетовый свет постоянно и очень изобретательно строил Алексу всевозможные ловушки, он сумел его ранить. Три раза в Алекса вонзались острые суки, и теперь он шел, прихрамывая, а обе раненые руки двигались очень плохо. Больше того, этот свет вдруг стал каким-то особенно резким, и у Алекса невыносимо затрещала голова. Он понимал, что так, с больной головой и ранеными конечностями, он не мог продержаться долго. Он должен был рано или поздно упасть, чтобы навсегда уснуть в этом буреломе... Но почему-то Алекс не унывал. Он знал, что это только кажется, что он один: на самом деле с ним рядом был кто-то еще, точно был. Невидимый и дружественный Иначе кто же это так ласково и осторожно, быстро v. незаметно обмыл его раны? И кто все время находился рядом, по правую руку, и отдавал Алексу силы, когда он совсем приходил в отчаяние?

Неожиданно он услышал совсем недалекое собачье повизгивание и короткий лай. И понял, что у цели, потому что опять точно знал: незнакомый пес находился на Миккиной полянке. Он прибавил шагу, уверенно ориентируясь теперь на собачьи позывные. Он прошел еще несколько шагов, в последний раз разрубил ножом зеленые силки, продрался через густое сплетение листвы и ветвей и...

Солнце, яркое солнце ударило ему в глаза. И легкий ветерок обласкал разгоряченное лицо, и Микки, его Микки кинулся к нему со всех ног с противоположной стороны поляны, а за ним бросился крупный пес, овчарка-полукровка, с умной мордой, лобастой головой и добрыми карими глазами. Алекс присел на корточки и раскинул руки, и принял на себя удар налетевшего, как вихрь, детского тельца. Он уткнулся лицом в мягкое Миккино плечико и почувствовал, как тает за спиной темное царство фиолетового властелина, как уходят из тела боль и усталость, как ровно и сильно бьется враз ожившее сердце. Шершавый горячий собачий язык мазнул его по щеке. Он повернул голову и увидел, что пес сидит рядом и преданно смотрит на него, и радостно бьет хвостом по земле. Алекс протянул к нему руку и потрепал по загривку:

- Ты охранял Микки? Да? Спасибо.

Пес взвизгнул и снова лизнул Алекса в лицо. И Алекс вдруг с удивлением узнал это прикосновение. Так кто-то обмывал его раны там, в буреломе. Он вопросительно уставился на пса, но Микки уже тянул его на середину поляны.

- Пап, пап, ты взял с собой свою игрушку, взял? Давай играть в твою игру!

- Давай, Микки!

Он открыл баул - откуда он взялся? - достал оранжевый шлем, надел его на голову и включил генератор. И тут же вокруг поляны образовалось железнодорожное кольцо. Вдоль обступающих поляну деревьев протянулась двухпутка - со стрелками, семафорами, журавлями шлагбаумов, переездом, неприхотливой одно-этажкой станции и платформой. Еще секунда - а Алекс уже выбрал звуковое оформление и включил звук, - и по рельсам застучали колеса старинного паровоза. Туф-туф-туф, туф-туф-туф! Курчавый столб белого дыма поднялся из трубы и длинной косой лег по-над составом из трех дощатых вагончиков с оконцами. Поезд имел небольшие размеры - его труба доставала Микки до пояса, - и кольцо пути вокруг поляны открывало ему прекрасные перспективы долгого неповторяющегося путешествия. Он весело гуднул и двинулся от станции в путь.