Защита - Станислав Хабаров

Мы сидим себе в автобусе в одиночестве – так случается нередко в утренние часы. Впрочем, одиноки мы не весь маршрут. Есть короткий перегон от департамента Хьюмен-сервис и до здешней местной латиноамериканской магистрали Колумбия-пайк, когда автобус востребован. Он наполняется на этот перегон и опорожняется у Колумбии-пайк. А до этого случайные вкрапления редких пассажиров.

На следующей остановке в автобус вошла женщина и с нами поздоровалась, и не поймёшь: знакомая она или из вежливости? Здесь многие здороваются, хотя мне кажется, что именно её-то я где-то встречал. Возможно, в той же кормушке, и теперь мы с ней попутчики.

Глава 26

Если по-крупному, мне нечего бога гневить – я удачлива. Везде у меня друзья. Я знаю, как жить в этой жизни и, думаю, это наследственное. Моя терпимость от отца, а доброта от матери. Бог не обидел меня фигурой и лицом. Как говорится, успешна и душевной красотой, и внешностью, но ничего не поделаешь с возрастом. Я не завистлива, мне всё годится по минимуму.

Здесь есть такое символичное для меня место. Дерево, под которым всего одна скамья. Пространство невелико и по нему выгуливают собак, а под кустами вырастают грибы, которые здесь больше декоративные, и на них собиратели без внимания. Мне этого достаточно. Здесь можно спокойно посидеть, людей вокруг нет и времени достаточно. Такой императив достаточности.

И всё-таки нечего душой кривить, деньги нужны: устроить быт получше, помочь внуку, который постоянно учится, хотя ему уже под тридцать и он по уши за учёбу в долгах. Ах, как бы было хорошо, если бы ему разово повезло, и он бы получил свой шанс! Хотя откуда, если трезво рассудить? Ведь все его бизнес-затеи, на которые он надеялся, оказались тупиковыми и лишь потребовали затрат, а не наоборот. А ещё деньги нужны на путешествия.

Я искренне верю в вещие сны. Не задумываюсь: верующая я или неверующая, но верю в сны. Так было перед первой общей поездкой в Париж, когда во сне мне приснился то ли город, то ли замок по имени Венсен, и я мужа спрашивала: «Где место с таким названием, где это может быть?» Уже в Париже, когда мы на метро проехали нужную станцию и вышли, то рядом с выходом увидели замок Венсен, из сна, что стало для меня деталью чудесных парижских впечатлений.

Сон с элементами дежавю. Возникшим стойким ощущением странного напоминания. Муж утверждает, что, видно, где-то когда-то было похожее и записалось на чём-то в генной памяти, и теперь генное устройство решило услужливо подсказать, напомнить. «Да, всё это было, уместно вспомнить, предостеречь или развлечь с пользой. Вспомнить об этом и оказаться начеку в нужный момент». Я не связываю это с религией. Мы в жизни с религией сосуществуем словно на разных этажах. Хотя на первых порах в Америке нас выручили, и мы многим обязаны церкви.

На днях мне приснилось цветущее дерево, а под ним старуха с мешком, из которого она вытряхнула собаку и ужасную обшарпанную кошку. Я её спросила: «Не опасна ли кошка?» На что старуха ответила: «Нет». А кошки по соннику – болезни и беды, если не твои, то близких и друзей, и не дай бог, чтобы с ними что-то случилось наяву. Как и множество снов, это забылось, но потом вспомнилось.

Удивительно, но именно в эти дни на солнце пропали пятна, и светило обратило на нас свой незамутнённый лик без родимых пятен магнитной активности, что случается крайне редко. Что же будет дальше? – остаётся только гадать и надеяться, что не станет хуже, и светило не выкинет собственный трюк, явив Земле беспримерность катаклизмов.

На прошлой неделе минули ужасные дни. Мы оказались на периферии урагана. Ураганы здесь страшное бедствие. В океане и по берегам творится невообразимое. Какая-то кара этой земле неизвестно за что. К нам доходят только её отголоски. Из окна видно, как кружатся, пересекая улицу, космы низких туч – непременных элементов вихря. Сам центр его на востоке, в океане, черпает силу в воде.

Наша улица поперёк его зловещей чечевицы ослабевшей вихревой периферией, но и окраинных сил достаточно, чтобы поломать деревья и перевернуть машины, поднять внезапно крыши коттеджей или выплеснуть пруды, словом, натворить кучу пакостей, на ликвидацию которых уйдёт в будущем масса труда и средств. И непонятно, за что эта хорошо устроенная и удалённая от неприятностей прочего обжитого мира земля периодически подвержена ударам непреодолимой стихии.

В такие дни мы совсем не выходим или выходим только за почтой. В вестибюле и коридорах, кроме дежурных, никого. Встречаются служащие из персонала. Уборщицы странно поглядывают на нас, исподтишка, чем не столько пугают, а настораживают. Чем объяснить подобное отношение, реально беспочвенное? Может, неприятием нами услуг их по уборке квартиры, которая обычна для остальных богатых обитателей дома, а нам не по карману, и нам бы выжить и концы с концами свести.

Они, конечно, думают, что мы не как все. Другие не утруждают себя уборкой квартир. По утрам у дома высаживается настоящий десант уборщиц, вооруженных щетками, пылесосами, вёдрами. Их бизнес – персональная уборка. Не хватает рабочих рук, и приходится мириться с нашествием.

Соседей мы просто не видим или встречаем раз в год по обещанию. Как-то рядом на террасе присутствовал странный кавардак. На соседском кусочке террасы собралось странное сборище. Говорили все разом. И всё рядом, в углу за нашим окном, и вообще было непонятно, как умещались они в этом своём аппендиксе, на террасном пятачке, и откуда столько грохота? А наутро невообразимый шум сменила полная тишина, и было трудно поверить в реальность минувшего, и ужас от нового соседства неоправдан, потому что пауза составила целый год. Пусто стало и за окном, и на террасе, и соседей мы не видели даже в вестибюле у почтовых ящиков.

Со звуками у меня постоянное противостояние. Звуки мне враги, и то, что муж мой теперь, хотя и в наушниках, мудрит с какими-то звукозаписями, я не одобряю, они противны мне даже упоминанием, природой своей.

Всё приедается со временем. Нам даже надоел Montaditos, хотя меня долго устраивал его нехитрый ассортимент свежих булочек, что пекли сиюминутно на ваших глазах и наполнили удачным содержимым, кувшины с пивом, привозным, что подороже, или местного разлива, что тоже лучше бутылочного, хотя, может, только лишь от того, что прежнее опять-таки уже надоело. Мне нравится интерьер его карминных стен, которые, как мы видели в интернете, точно такие и в Барселоне и так же украшены фотографиями. Вообще, кафе это новое и открылось оно в новом здании, напротив бывшего «Ассорти», что до этого интриговало открытием, а затем открылось и враз сделалось посещаемым.

Мы собираемся в кормушку. Думаю, что новое надеть. У меня завалялась подаренная кофточка. Здесь существует дурацкая манера – передаривать подарки. Мол, не подходит мне это, может, другому подойдёт. Но не бывает так, и другому не подойдёт, не даром существует правило: желать другому, а особенно ближнему, того же, чего желаешь и себе.

Выходим. Очередные мотоциклы-кентавры со звериным рёвом взлетают по восходящему участку нашей улицы и поворачивают к департаменту полиции. Холодно, ниже нуля по Цельсию, да ещё и ветер. Скорее бы автобус пришёл!

У остановки, возле стеклянной будочки лифта, от промежуточного этажа подземных переходов метро и выходов здания муниципалитета, рядом с конечной остановкой автобусов, где я каждый раз достаю из металлической будочки-ящика бесплатную газету «Экспресс», накануне начали перекладывать цветную кирпичную брусчатку тротуара, да так и бросили. Огородили намеченный участок пёстрыми лентами и яркими оранжевыми пирамидками предупреждения. Прежние кирпичики разбирали, обнажая подстилающее ложе песка, которое поменяли, и на свежий утрамбованный песок местами уложили новенькие кирпичи, а сегодня из-за непогоды всё забросили.

Скоро Рождество. На прохожих дурацкие шапки, иные с ушками, опушенные, красно-белые в стиле Санта-Клауса. В окнах-витринах магазинов – украшения, а над входными дверьми появились зелёные венки. Слава богу, пришёл наш автобус. Они здесь ходят по расписанию, но из-за ремонта не поймешь, где он остановится. Проехал и подальше к тротуару подошёл. Наконец, мы сидим в нём на наших местах. На следующей остановке в автобус входит женщина, здоровается и спрашивает про антикварный магазин. У меня плохая память на лица. Но мне она чем-то знакома. Может, она из наших уборщиц, из обслуживающего персонала, того, что когда они снимают форму, не отличишь?

Меня давно тянул к себе этот антикварный магазин. Был он неудобно расположен. Проезжая каждый раз по дороге в кормушку мимо него, я решала вскоре его посетить. Но это «вскоре» обычно откладывалось «на потом». И так изо дня в день. Так продолжалось до этих пор, пока на окнах магазина не появились надписи «Closing» и «Sale», и откладывать стало некуда.