До захода солнца (ЛП) - Эшли Кристен

«Да, думаю, что так и будет. Долг слишком долго не выплачивается, и им это неприятно. Однако им не понравится идея, что другие тоже смогут так делать. Это будет единственное подобное разрешение с момента подписания Соглашения. И они это сделают только в том случае, если ты намерен с ней только кормиться и трахаться. Но могут возникнуть у тебя с Советом проблемы, если ты возьмешь ее в качестве своей пары», — ответил Космо, Люсьен повернул к нему голову, удивленно глядя на друга.

«Почему ты решил, что я намерен взять ее в жены?»

«Все думают, что в конце концов ты так и поступишь».

«Отлично, но это не так», — отрезал Люсьен.

Он не собирался.

«Однако, — криво усмехнулся Люсьен, — может потребоваться вечность, чтобы сломить ее, считай, что это было бы то же самое».

«Я молю Бога, чтобы ты не наделал глупостей, Люсьен. — Космо ворвался в его мысли. — Если ты попытаешься сделать что-то подобное, это будет означать не только войну, но и охоту. Они будут тебя пытать, ты это уже пережил, но они также будут пытать Лию…»

Невольно, при мысли, что Лия может быть подвергнута пыткам, раскаленные клеймы, прижатые к ее гладкой коже, с корнем вырванные ногти, кислота, прожигающая ее прекрасное тело, живот Люсьена резко ухнул вниз, будто его ударили.

Его горящие черные глаза встретились с зелеными глазами Космо.

«Я собираюсь с ней только кормиться и трахаться. И собираюсь заняться ее укрощением. И намерен обладать ею так, как хочу, как бы долго это ни продолжалось после ее укрощения. Не на вечность», — четко заявил Люсьен и продолжил. — «Космо, послушай меня. Ты наставляешь на путь истинный любого, кто говорит иначе. Если Совет намерен расследовать, то пусть расследуют меня, а не Лию».

Космо внимательно посмотрел на своего друга и кивнул.

— Это Катрина пустила этот слух по пару? — спросил Люсьен вслух, решив, если бы она пустила такой слух, он выйдет на ее охоту этой ночью, не будет сидеть и ждать, пока она сделает еще что-нибудь невероятно глупое.

— Понятия не имею, откуда он пошел, — пробормотал Космо, потрясенный не тем, что Люсьен опроверг ходивший слух между вампирами, а его нескрываемой реакцией на ущерб, причиненный Лии.

Во-первых, Люсьен открыто не показывал свою реакцию всем подряд, если только он полностью не доверял собеседнику. А это означало не находиться под сотнями наблюдающих глаз на Пиру.

Во-вторых, его реакция выдала его чувства к наложнице, которая выходила за рамки простого укрощения.

И все это было знакомо. Космо уже однажды видел подобную эмоцию у Люсьена. Когда Люсьен взял Мэгги в качестве своей пары, желая прожить с ней вечность, но ее захватили враги во время Революции, пытали, а затем казнили.

Когда он взял Мэгги, они не знали, чем все обернется, и для Люсьена это было благом. Он и Мэгги оба погибли бы во время Охоты. Ни один не осудил бы другого, Космо знал это точно. Кроме того, убийство Мэгги распалило Люсьена до такой степени, что он стал неудержимой машиной убийства во время войны, хотя контролируемой и стратегической машиной, но, тем не менее, чрезвычайно успешной и исключительно смертоносной. Месть за убийство Мэгги сделала его героем Революции, с его дополнительными завораживающими способностями и несравненным богатством, вот почему столетия спустя он стал всеобщим кумиром.

Если бы она дожила до этого дня, Мэгги бы рассмеялась.

Тогда Люсьен довольствовался скромным достатком (для вампира, для смертного, он был сказочно богат).

И он был более чем счастлив с Мэгги.

Быть героем и кумиром нации — это было не то, к чему он стремился, хотя совсем и не стремился, просто так само все сложилось. У него просто не было выбора.

Он бы нашел способ вернуться к простой жизни, им вдвоем на вечность. Никаких надежд на детей, ни болезней, ни смерти, только часто используемый ум Мэгги, отличные кулинарные навыки, сверкающие серые глаза и полная преданность Люсьену и Люсьена.

Не в первый и, вероятно, не в последний раз скорбь о друге и его потере смягчила тон Космо.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Может тебе стоит покормиться, — предложил Космо.

Люсьен не колебался.

— Отличная идея, — пробормотал он в ответ.

Взгляд Люсьена переместился на блондинку на танцполе. Его разум искал ее, он взывал к ней.

«Иди ко мне».

Она стояла к нему спиной, он увидел, как она вздрогнула, затем повернулась, ее глаза стали искать его.

Она выглядела удивленной, даже встревоженной. Не так, когда ты слышишь чей-то голос в своей голове.

Затем ее тревога растаяла, она самодовольно улыбнулась. Без колебаний двинулась к нему, ловко пробираясь через толпу.

Наблюдая за ее движениями, Люсьен принял решение. Он не стал ее дожидаться, а решил встретить ее у входа в лабиринт, который вел в Логово.

Он хотел покончить с этим и вернуться домой к Лии.

Он намеревался вернуться для кормления и еще одной попытки ее приручения. Однако он решил, что поговорит с ней, но не приказами, а попытается многое объяснить. И это он тоже решил сделать без промедления.

Возможно, это окажет некое влияние на нее, по крайней мере, достаточное (надеялся он), что она начнет умолять взять ее.

Весь день его тело напоминало ему о собственной неудовлетворенной потребности оказаться в шелковой, горячей, мокрой киске Лии. Было ошибкой, с его стороны, дать своему члену хотя бы намек, почувствовать ее киску. Требовалось огромное усилие воли, отбрасывать эти мысли в течение дня. Неважно, что секса фактически у них не было, но то, что у него было с ней, было уже восхитительным.

— Люсьен, — выдохнула блондинка, подойдя к нему.

Он не поздоровался и не прикоснулся к ней.

Он вышел в коридор, зная, что она последует за ним.

Она так и сделала.

Этот коридор вел в Логово или комнату для кормления на Пиру. Коридор был лабиринтом, в центре которого находилось Логово. Каждый вампир знал планировку, но никто из смертных. Смертные могли войти в Логово только с вампиром по его или ее приглашению. Если бы они самостоятельно отправились бы в Логово в надежде раствориться в кормлении, на этом конкретном Пиру, они могли бы заблудиться на несколько часов, даже дней.

Люсьен двигался быстро, уверенно, чувствуя, как она изо всех сил старается не отставать, не позволяя ей ориентироваться в пространстве, и через несколько минут они оказались уже у кабинетов.

Глаза Люсьена сразу же обратились к управляющему, который заметив его, кивнул в сторону другой двери. Люсьен пробирался сквозь тела на полу, чувствуя ее позади себя, вдыхая ее запах, который так близко казался далеко не таким восхитительным, как у Лии.

Определенно, лимонад. И не очень хороший лимонад.

— Хозяин Люсьен, — пробормотал управляющий, вставляя ключ и открывая одну из полудюжины дверей, ведущих в кабинеты.

— Клайв, — ответил на приветствие Люсьен и вошел в маленькую комнату.

Комната была очень похожа на любую берлогу, оформленную в насыщенных тонах, с удобной и уютной мебелью, предназначенной для отдыха, обитой мягкими ворсистыми тканями.

Люсьен намеревался отвести Лию в комнату в Логове прошлой ночью, не для кормления, а для того, чтобы предаться другим приятным занятиям. Однако ее реакция остановила его. Он был разочарован до тех пор, пока она все не объяснила. И его приподнятое настроение вернулось.

Дверь за ними закрылась, Люсьен повернулся к женщине.

— Я — Китти, — сказала она хриплым голосом.

Люсьен мгновение смотрел на нее, а затем высказал честное, беспристрастное мнение.

— Настолько совершенно нелепое имя.

Она моргнула от удивления и, как он мгновенно отметил, от глупости. Она понятия не имела, говорит ли он серьезно или подшучивает, но судя по тому, как вращались колесики, мыслительный процесс отражался в ее голубых глазах, ему потребуется гораздо больше времени, чем он намеревался провести с ней, чтобы понять.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Иди сюда, — приказал он, она прекратила напряженные размышления и двинулась вперед.