Искатель. 1977. Выпуск №5 - Николай Коротеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Это ты виноват, — сказал Юрка, когда дельфины скрылись. — Зачем такой фейерверк устроил? Они не любят огня, а ты… Свистуну теперь попадет за нас…
— Я же не нарочно, — всхлипнул Джеймс. — Уронилась пачка… Я чуть сам не стал загораться… Фух-фух!
— Вот и фух-фух теперь…
Свистун не появился на следующий день, не появился и на последующий. Ребята сидели на берегу грустные, ловить рыбу не хотелось; моторка бесцельно покачивалась на ленивой зыби. Потом на целую неделю зарядил дождь, и стало ясно, что Свистун больше не вернется.
А теперь улетает Джеймс.
Закинув голову, Юрка смотрел в небо адлеровского аэропорта, отыскивая среди толчеи летательных аппаратов китообразный корпус межконтинентального реалета. Когда долго смотришь, начинает казаться, что ты на дне колоссального аквариума и над тобой гоняются друг за другом пестрые экзотические рыбки: вот золотым вуалехвостом всплыл пузатый гравилет, вот стайкой испуганных гуппи срезало вираж звено спортивных авиеток, вот степенно спускаются два туристских дископлана — чем не семейство скалярий?
А вот и Джеймс. Трехсотметровый реалет поднимается медленно, словно боится передавить ненароком всю снующую вокруг мелочь. Синие с красным лопасти едва подрагивают, и вид у реалета какой-то обиженный.
Юрка помахал рукой, хотя отлично понимал, что Джеймс даже в бинокль не разглядит его.
Хороший парень Джеймс. Настоящий друг, хотя и любит читать нотации не хуже взрослого. Зато он честный и преданный. Юрка подарил ему на память лучший камень из своей космической коллекции — кусок лабира, который папа привез с Прометея. Лабир передразнивает окружающее: положишь его на синее — он становится красным, положишь на красное — становится синим, на черном он прозрачен, как горный хрусталь, а в темноте светится желтым, как маленький осколок солнца. Такой уж упрямый наоборотный минерал. Интересно, как поведет себя лабир в лондонском тумане?
Реалет тем временем выбрался из толчеи и замер, уткнувшись тупым носом в небо. В следующую секунду у него выросли плазменные хвосты, ослепительные даже на такой высоте. Словно проснувшись, реалет вздрогнул и исчез в стратосфере.
Вот и все.
Почему хорошее так быстро кончается?
Вместе с потоком провожающих, улетающих, прилетающих, встречающих и просто скучающих Юрка вышел из аэровокзала на площадь. В центре зеленой подковы поблескивала зеркальная спина соленоидного метропоезда. Но лезть под землю не хотелось, да и спешить было некуда.
Он взял в автомате двойную порцию ананасного мороженого и побрел к полосе кинетропа. Погода хмурилась, влажные тротуары бежали по аллеям почти пустыми. Только на крытых лавочках сидели кое-где редкие попутчики — в основном бабушки с младенцами.
Юрка тоже уселся на лавочку и принялся за пломбир.
Чем же все-таки заняться до маминого приезда?
Когда он вчера говорил с ней по видику, она улыбалась, а глаза у нее были заплаканные. Папа ее успокаивал, а она ругала этого толстого академика и повторяла про нерешенные проблемы. И про то, что профессор Панфилов заболел.
А на самом деле ей, наверное, жалко Уисса. Он был такой сильный и добрый.
Хотя то, что мама приезжает раньше срока, совсем неплохо. С ней веселее. Особенно, когда остаешься без друзей. Папе сейчас совсем некогда. Он работает. Скоро будет большой международный конгресс, на котором папа сделает самый главный доклад.
И тут Юрке послышался знакомый свист.
Мальчик недоуменно оглянулся, но бабушки и младенцы сидели как ни в чем не бывало. Значит, он ослышался. Конечно, ослышался. Отсюда до моря добрый километр, а то и больше. Да и кто мог так свистеть…
Надо ехать домой. Одному на улице серо, сыро, холодно и скучно. В такую погоду лучше всего забраться с ногами в кресло и читать про какие-нибудь необыкновенные приключения. Или фантастику. Про будущее.
Мальчик снова принялся за пломбир, но смутное беспокойство уже стучало у виска. Может, завернуть еще раз на старое место, к морю?
А что там делать, оборвал он себя. Только расстраиваться. Моторка и снасти со вчерашнего дня в бюро проката, даже кострище, наверное, смыло дождем и прибоем. Но Юрка все-таки встал и перешел на нижнюю ленту.
Глупости, говорил он себе. Как маленький. Ничего на таком расстоянии нельзя услышать. К тому же море изрядно штормит, а в шторм дельфины уходят от побережья, чтобы не угодить на скалы. Незачем туда ходить…
Но какая-то неодолимая сила заставляла его все быстрее перескакивать с ленты на ленту, а когда кинетроп кончился, описав круг над обрывом, он бросился бегом в самую гущу колючек, к распадку. Распадок тупо толкнул в лицо смрадом гниющих водорослей.
Юрка задержался на минуту, чтобы снять ботинки: пластик подошв предательски скользил на мокром камне.
Он выскочил на галечную полосу уже уверенный, что Свистун здесь.
Дельфин стоял в бухточке, прижавшись к волнолому, и заметно вздрагивал, когда прибой с грохотом перехлестывал через валуны.
— Что… Что ты здесь делаешь? — только и смог выдохнуть Юрка.
— Жду тебя, — просто ответил дельфин.
— Но я же… Тебя давно не было… Мы решили, что ты уже не придешь…
— Я пришел. Плохо, что нет Джеймса.
— Да… Джеймс улетел в свою страну. Только сейчас. А я совсем не собирался сюда. Я пришел случайно…
— Я звал тебя. Я знал, что ты придешь.
— Почему тебя не было так долго?
Дельфин промолчал. Юрка огляделся, не зная, плакать или смеяться, радоваться встрече или укорять верного друга за безрассудство: даже в бухте вода нервно ходила вверх и вниз, а в горле прохода все хрипело и клокотало. Море час от часу дышало неспокойней, и белые шапки волн становились все курчавей и выше.
— Ты давно здесь?
— С утра. Утром было тише.
— А теперь ты сможешь выйти в море?
— Не знаю. Выход узкий и мелкий. Там бурно. А дальше не так опасно. Надо сразу уйти в глубину. В глубине тихо.
Юрка сердито стукнул кулаком по колену.
— Так почему же ты раньше не ушел? Когда было тихо?
— Я ждал тебя.
— Ждал! Ты что, разбиться хочешь? Можно было встретиться завтра или послезавтра, в конце концов!
Дельфин медленно отошел от стенки и подплыл к самым ногам мальчика. Юрка сел на мелкий галечный гребень, намытый качающейся водой, и взял голову Свистуна на колени, защищая от случайных ушибов.
— Глупый! Я бы приходил сюда и завтра и послезавтра, потому что я тебя люблю. Мы бы все равно встретились…
— Нет. Мы бы уже не встретились. Сегодня мы уходим. Все дельфины. Все. Насовсем.