Нарисованные шрамы - Нева Олтедж

двое охранников. Может, кто-то их предупредил. Мы уезжаем, как только выйдет Сергей.

Я поворачиваюсь к Антону, который сидит на водительском месте, и киваю в сторону задней двери на дальней стороне склада, метрах в пятидесяти или около того.

— Как только увидишь Сергея, прикрой ее машиной. У нас будет компания.

Через две минуты я слышу, как справа подъезжают машины, а в следующее мгновение дверь с задней стороны склада открывается, и оттуда выбегает Сергей.

— Давай! — рявкаю я.

Антон заводит машину и мчится к Сергею. Я открываю окно, прицеливаюсь в одну из машин, приближающихся с боковой дороги, и начинаю стрелять. Первая машина вильнула, вероятно, водитель потерял управление после попадания пули в шину, и врезалась в дерево. Вторая машина проезжает мимо нее и мчится к нам. Я стреляю еще два раза. Раздается звук открывающейся двери, и в машину заскакивает Сергей.

— Вы тут без меня веселитесь, — говорит он и смеется. Маньяк.

— Гони! — кричу я Антону, меняю магазин и возобновляю стрельбу по итальянцам, которые остановились в двадцати метрах от нас и пытаются выйти из машины. Мне удается попасть в обе передние шины, прежде чем наша машина покатится вперед.

— Взорви их, — кричу я через плечо, не сводя глаз с машины итальянцев.

— Конечно, — слышу, как Сергей говорит сзади меня. Через секунду раздался взрыв.

Я смотрю в зеркало заднего вида и вижу, как рушится западная часть склада.

— Сообщи Максиму, что мы вышли, — говорю я Антону и поворачиваюсь к Сергею. — Проблемы были?

— Кроме того, что ты забрали большую часть моих вещей, нет.

— Я хотел уничтожить только их здание. Ты привез столько взрывчатки, что хватило бы взорвать полконтинента. — Я качаю головой. Максим был прав. Он совершенно нестабилен.

Я открываю дверь и смотрю на маму.

— Что ты здесь делаешь?

— Ты не отвечаешь на звонки уже несколько недель. Я волновалась.

Я отодвигаюсь в сторону, чтобы дать ей войти, закрываю дверь и направляюсь в гостиную.

— Я написала тебе вчера.

— Да, твое «я в порядке, перестань звонить» меня не убедило. Как ты себя чувствуешь?

— Как аварии. — Я пожимаю плечами, беру кисть и продолжаю работать над своей картиной.

— Нина ты выглядишь ужасно.

— Спасибо, мама.

Краем глаза я вижу, как она входит в комнату и медленно поворачивается, глядя на картины, которые я выстроила вдоль стен.

— Обычно ты добавляешь какой-нибудь яркий цвет. Все эти картины просто серые и черные, — говорит она.

— Откуда ты это знаешь? Ты никогда не интересовалась моим искусством.

Она ничего не отвечает, но подходит ко мне и несколько минут смотрит, как я рисую.

— У меня картина с девушкой в зеленом платье. Мы повесили ее в гостиной.

Я замираю с кистью на холсте.

— Я думала, что ее продали вместе с остальными, анонимному покупателю. Он их вернули?

— Нет. Он позволил мне забрать ее.

Я поднимаю на нее глаза. — Он?

— Твой муж. Это он купил картины.

Я делаю глубокий вдох и поворачиваюсь обратно к своему холсту.

— Он больше мне не муж.

Я пытаюсь продолжить работу, но моя рука с кистью дрожит, поэтому я опускаю кисть и смотрю на незаконченную черную фигуру передо мной. Мама берет меня за плечи и поворачивает к себе.

— Что между вами произошло, милая? Я думала, вы останетесь вместе.

— Я вошла, когда он потрошил Брайана, — говорю я. — После того, как он отрезал ему почти все пальцы.

— Он убил его?

— Да.

Она молчит мгновение, а потом качает головой.

— Он любит тебя.

Я чувствую, как слезы начинают собираться в глазах.

— Да, любит. Но иногда любви недостаточно.

— Нина, ты знала, кто он, и все равно влюбилась в него. Разве ты не можешь его простить?

— Он бы сделал это снова, мама. Я не могу жить с еще одной смертью на моей совести. Эта уже слишком тяжела. Это делает меня лицемеркой? Что меня никогда не волновало, что он сделал или кого он убил раньше?

— Так устроен его мир. Но не твой.

Я поворачиваюсь к холсту и снова беру кисть.

— Я должна закончить картину к завтрашнему дню.

— Хорошо, дорогая. Я дам тебе поработать. — Она протягивает руку и слегка поглаживает тыльную сторону моей ладони. — Пожалуйста, ответь мне, когда я позвоню.

Я слышу мамины шаги, удаляющиеся, затем останавливающиеся. Я поворачиваюсь и вижу, что она стоит в дверях, ее голова слегка наклонена.

— Я ошибалась насчет твоего мужа, — говорит она, затем поднимает голову, и наши взгляды встречаются. У нее странное выражение лица. Я в полном замешательстве от ее слов и вообще от всего этого визита.

— Ты же знаешь, что твой отец никогда бы не убил человека для меня.

— Ну, это же хорошо, мама.

— Нет, милая. Это не так, — говорит она и выходит из квартиры.

Глава 22

Неделю спустя

На тумбочке начинает звонить телефон, но я не обращаю на него внимания и накрываю голову подушкой. Звонок прекращается, но через минуту раздается снова. Я стону, достаю эту чертову штуку и отвечаю, не глядя, кто звонит.

— Я разбудила тебя, дитя?

Я сажусь в кровати, мгновенно проснувшись.

— Варя?

— Мне нужно с тобой поговорить. Можно я к тебе заеду?

— Конечно, я напишу адрес тебе.

— Тогда я приеду через час.

— Варя, что случилось? Он... ...с ним все в порядке?

— Да. Пока, по крайней мере. Мы поговорим, когда я приеду.

Плохое предчувствие давит в груди, пока смотрю на телефон. Что-то не так, я знаю это. Я спешу в ванную, чтобы принять душ и переодеться. Собираю кисти и выброшенные эскизы, которые захламляют пол в гостиной, когда слышу звонок в дверь.

— Что он, черт возьми, натворил? — спрашиваю я, как только Варя заходит внутрь.

— Мне нравится прическа, куколка. Зеленый тебе идет. — Она целует меня и улыбается, но улыбка не доходит до глаз. — Давай присядем.

Я веду ее на кухню, наливаю нам кофе, который я приготовила