Беспощадный любовник (ЛП) - Софи Ларк

заставил меня принять, подействовала. Но вот в чем дело – наркотики не производят эмоции там, где их раньше не было. Наоборот, это как ключ, открывающий замки на каждой двери в моем мозгу. Он распахивает эти двери настежь, позволяя всему, что я заперла, выплеснуться наружу разом.

Когда я подхожу к Неро, то делаю это с намерением наброситься на него. Он мне нужен. Отчаянно. Если я не получу его, я умру.

Он замечает меня и поворачивается ко мне лицом. Он проводит рукой по волосам, чтобы убрать их с лица. Этот жест, кажется, занимает бесконечное количество времени. Я вижу, как чернильно-черные пряди волос скользят сквозь его пальцы, некоторые выбиваются и снова падают ему на глаза. Я вижу, как его прямые темные брови сходятся вместе. Эти серо-стальные глаза сфокусировались на мне. Он прикусывает свою полную нижнюю губу и отпускает ее, движение одновременно неловкое и бесконечно сексуальное.

– Я надеялась, что ты будешь здесь, – говорю я.

Обычно я бы никогда не сказала ничего настолько уязвимого. Но с тем, что, черт возьми, течет по моим венам, я потеряла способность прятаться. Я вынуждена быть честной.

– Да? – удивленно говорит Неро.

– Да. Вот почему я пришла.

– Я думал, что ты злишься на меня. Потому что я был с Беллой.

– На минуту это задело мои чувства, – признаюсь я. – Но я знаю, почему ты был в банке.

Он пялится на меня, пытаясь понять, что, черт возьми, происходит.

– Ты… собираешься кому-нибудь рассказать?

– Нет, – говорю я просто.

– Почему нет?

– Потому что мне плевать, что ты делаешь. Меня волнует только… то, что ты чувствуешь ко мне.

Неро хмурится.

– Что с тобой происходит? – спрашивает он.

– Леви заставил меня принять таблетку.

Он удивленно фыркает, как будто думает, что я шучу.

– Ты серьезно?

– Да.

– Ты в порядке? – говорит он. – Дай мне взглянуть на тебя.

Он кладет руку мне на лицо и приподнимает мой подбородок, чтобы заглянуть мне в глаза.

В тот момент, когда его пальцы касаются моего лица, я чувствую сильный прилив удовольствия, как будто кончики его пальцев гладят оголенный нерв. Это прилив тепла и чувственности, который, кажется, оставляет видимые искры на своем пути.

– О да, – говорит он, глядя в мои расширенные зрачки. – Ты под кайфом.

Он наклоняется к своей машине, вытаскивая бутылку воды.

– Лучше выпей это.

Он откручивает крышку. Я выпиваю полбутылки. Вода вкусная и освежающая, хоть и не холодная.

– Хочешь, я отвезу тебя домой? – спрашивает он.

– Нет, – сонно говорю я. – Мне грустно дома. Я хочу проводить время со своим отцом, но, в то же время, мне хочется плакать каждый раз, когда я его вижу. Я не могу это выносить.

– Что не так с твоим отцом? – резко спрашивает Неро.

– Рак легких.

– О, – говорит Неро. В его голосе слышится настоящая злость и сочувствие. – Мне жаль. Я этого не знал.

Кажется, он ищет, что сказать или что сделать. Я могу сказать, что он чувствует себя некомфортно и беспомощно, и это еще больше злит его.

Обычно это заставляло меня чувствовать себя неловко, и один из нас говорил какую-нибудь глупость, которая оскорбляла другого. Но сейчас меня ничто не может обидеть. Я чувствую, что смотрю на вещи совершенно по-другому. Я понимаю Неро, и я понимаю себя.

– Ты хочешь пойти прогуляться или что-то в этом роде? – отчаянно спрашивает он.

– Да, – говорю я. – Я бы не отказалась.

Мы идем вдоль берега озера, подальше от костра. Прямо вдоль береговой линии по мокрому песку. Я сняла сандалии, а Неро оставил свою обувь, так что холодная вода плещется о наши босые ноги. Для меня это кажется совершенно невероятным. Неро, похоже, тоже не возражает против этого.

Впервые в жизни я говорю открыто и свободно, ничего не скрывая. Я рассказываю ему абсолютно все. О моем отце и брате, о том, что я чертовски бедна и понятия не имею, как я буду платить за колледж Вика или лечение моего отца.

Я даже рассказываю ему о своей маме. Как я по ней скучаю. А потом я ненавижу себя за то, что скучаю по ней, потому что я знаю, что мне должно быть все равно, когда ей явно наплевать на меня. И как я чувствую себя виноватой из-за этой дыры в моем сердце, в то время как отец всегда пытался сделать нашу семью полноценной, с мамой или без нее.

Мы ушли достаточно далеко от костра и городских огней, так что стало почти совсем темно. Я больше не могу видеть лицо Неро. Это убирает последний кусочек моей брони. Я чувствую себя в безопасности, рассказывая ему все, что угодно.

Мы садимся на песок, и я прислоняюсь спиной к его телу, чтобы согреться.

– Если я потеряю отца, у меня ничего не будет, – говорю я. – Он единственный человек, который когда-либо пытался заботиться обо мне. Мне придется помогать Вику самой. И я не такая уж хорошая сестра. Я даже не в силах разобраться со своей собственной жизнью, как, черт возьми, я могу указывать Вику, что ему делать?

Неро долгое время молчит. Достаточно долго, чтобы я подумала, что наговорила слишком много.

Затем, наконец, он говорит:

– Моя мама заболела, когда я был маленьким. Отец думал, что это грипп. Она была наверху, в их спальне. Он сказал нам всем оставить ее в покое и дать ей отдохнуть. Однако я не послушал. Я хотел показать ей перочинный нож, который подарил мне мой дядя. Так что я пробрался туда.

Я чувствую, как сильно бьется его сердце у меня за спиной. Я молчу, представляя Неро мальчиком, уже слишком красивым, что было бы необычно и почти пугающе для ребенка.

– Я поднялся в ее комнату. Она лежала в постели. Очень бледная, тяжело дышит. Я почувствовал... страх. Я подумал, что мне следует уйти. Но она увидела меня и жестом пригласила подойти к ней. У нее были... очень красивые руки. Она была пианисткой.

Он тяжело сглатывает, его горло издает щелкающий звук.

– Я лег на подушку рядом с ней. Она попыталась расчесать мои волосы пальцами. Она постоянно так делала. Но на этот раз, похоже, она не могла правильно пошевелить рукой,