Vovan Vs. Капитан - Вячеслав Касьянов

*****

Рахманин, не доезжая до Светиного двора, заехал в какую-то подворотню и сказал Бэтмэну:

— Я оставлю тебя здесь. Ужаса отсюда не видно, но ты все равно не открывай глаза, потому что от этого зависит твоя жизнь. Можешь даже поспать тут немного. Я вернусь через час-полтора.

— Ладно, — храбро сказал Бэтмэн тонким голосом. — Как это ви говорить: ни пуха, ни пера!

— К черту, — сказал Рахманин, выходя из машины.

— Постой, ты что, меня послал? — рассвирепел Бэтмэн.

— Да успокойся, это у нас присказка такая, — сказал Рахманин.

Он захлопнул дверь и пошел себе.

Тут же из "Феррари" раздался истошный крик:

— Рахманин, не уходи! Я боюсь! Мама!

Рахманин не отреагировал и ускорил шаг. Скоро он отдалился от подворотни, и истошные вопли Бэтмэна перестали быть слышны.

Рахманин шел по совершенно пустынной Одинцовской улице, вдребадан разгромленной и разграбленной взбесившейся Армией тьмы, и глядел на молчаливо переливающегося Ужаса с советско-польской границы таким взглядом, как будто того и не было.

Рахманин выработал эту технику еще во время своего первого серьезного расследования — убийства мальчика в пионерлагере, который был задушен черной рукой. Рахманин знал, что бороться с потусторонними монстрами из детских страшных историй можно только одним способом — полностью подавив в себе страх и совершенно их игнорируя, как будто их и нет на самом деле. Тогда они действительно перестают существовать, потому что их ведь и вправду не существует.

Такой тренинг доступен только людям с громадной силой воли и железной психикой, каким Рахманин и был. Выработать такую тактику в десять раз труднее, чем обмануть самый совершенный детектор лжи. Ни один из супергероев в мире не мог сравниться в этом с Рахманиным. Любой другой человек, увидев Ужаса, не выдержал бы этого зрелища даже полсекунды, и даже сам Рахманин не выдержал бы, если бы он, как все остальные люди, убедил себя в том, что Ужас реален. Поэтому единственный способ выжить заключался в том, чтобы внушить себе нереальность Ужаса, потому что смириться с его существованием было невозможно для слабой человеческой психики, и она попросту не выдерживала.

Рахманин спокойно смотрел на Ужаса, внушая себе, что не замечает его и всего лишь смотрит в его сторону, и даже не в ЕГО сторону, потому что никакого ЕГО там и нет, а просто в сторону неба над Светиным домом, потому что оно такое красивое и сине-голубое, и такие пушистые белые тучки по нему плывут, просто глаз радуется. И сам Светин двор, наверное, тоже очень красивый, как же может быть иначе. Деревца зеленые растут и так далее. Разноцветная детская площадка, разрисованная смешными зверюшками, красивая песочница с чистеньким песочком, в которой возятся карапузы с совочками. Когда-нибудь у него тоже такой родится. А Лена какая хорошая девушка оказалась, правда? На ней даже вполне жениться можно. Не то, что эта похотливая террористка-проститутка. Правильно он ее застрелил. Конечно, у него нет столько денег, чтобы Лену впечатлить. Она на Порше привыкла ездить. Но зато ведь он обезвредил международного террориста, может, его теперь повысят в звании? Тогда ему будет, чем ее соблазнить.

Думая об этом и шагая к Светиному дому, он не переставал смотреть на Ужаса с советско-польской границы, то есть, на голубое небо за ним, зная, что чем дольше он выдержит этот взгляд, тем больше будет ослабевать Ужас и, в конце концов, совсем исчезнет. Он заметил, что Ужас иногда становился совершенно прозрачным — это был признак его начинающейся слабости. Еще немного, и Рахманин победит.

Но когда он вступил в Светин двор, он увидел там такое, что даже его железная психика на секунду ослабла, и он сразу почувствовал, как прозрачный Ужас вновь засиял яркими красками и стал в несколько раз страшнее, и даже как будто обдал его холодом смерти. Рахманин покачнулся и усилием воли придал себе прежнее настроение, хотя даже ему это было нелегко сделать.

Во дворе никаких зелененьких деревьев и красивых песочниц не было, а был страшнейший разгром и бедлам, и все его пространство было завалено гниющими трупами в несколько слоев, а по трупам ползали отвратительные пьяные твари, собранные, наверное, из всех самых ужасных книг и страшных фильмов, которые когда-либо были написаны и сняты. От мерзких монстров за километр несло перегаром, и они лазали по всему двору, ища, чем бы опохмелиться. Кроме того, двор был по колено завален двадцатью тоннами дерьма и блевотины, потому что тупые твари намешали водки, пива, димедрола, кетамина и калипсола, и на следующее утро после угарной вечеринки их так пронесло, что они едва не утопили всю округу своими отправлениями и испражнениями. А над двором гудело целое облако трупных мух и прочих отвратительных насекомых.

А над ними, периодически натыкаясь на ковыляющих по колено в дерьме мертвецки пьяных мертвецов, неслышно летали черные и красные руки, простыни, шторки, одеяла, стеклянные куклы, зеленые черепа, красные сапоги и прочие гнусные создания, которые, увидев Рахманина, как по команде, застыли в воздухе и повернулись к нему. Мертвецам же на Рахманина было наплевать: у них раскалывались головы, и они искали завалявшуюся где-нибудь бутылку водки или, на худой конец, банку с рассолом.

Рахманин быстро взял себя в руки и стал деловито бродить по двору, зажав нос и не обращая никакого внимания на летающих упырей.

— Запустили двор! — ворчал он, расшвыривая ногами мусор и проходя сквозь какую-то стеклянную куклу, совершенно ее не заметив. — А кто убираться будет? Я на вас жалобу напишу! Устроили тут Содом и Гоморру!

Летающие твари окружили его плотным кольцом и попытались напугать до смерти, но Рахманин был не лыком шит.

— Это же целую неделю убирать надо! — возмущенно говорил он. — Вот почему в Одинцово туристы не приезжают! Какой тут туризм нах! — Он настолько вошел в роль, что даже не обращал внимания на то, что жуткие монстры начали лопаться один за другим, не выдержав конкуренции с железной психикой Рахманина. — А мух-то сколько! Пиздец! А вон, бутылочка пива лежит! Эй, а ну, не трожь! — сказал он едва держащемуся на ногах доктору Зло, который уже было потянулся к валяющейся бутылке "Клинского". — Не смей пить мое пиво! — Доктор Зло пьяно улыбнулся, икнул и упал в кучу дерьма. Рахманин одним махом открыл бутылку об глаз и залпом выпил половину. Хмель слегка ударил ему в голову, после чего Рахманин почувствовал себя совершенно неуязвимым. Адские создания из детских историй бессильно лопались одно за другим, как мыльные пузыри. Однако в подобном хмельном состоянии таилась большая опасность: можно было в пьяном раже потерять над собой контроль и начать наезжать на самого Ужаса, тем самым дав ему понять, что ты его видишь, и это означало почти верную смерть. Рахманин это прекрасно понимал, и поэтому продолжал "не видеть" Ужаса и всех остальных его летающих коллег.