Врата Абаддона - Джеймс Кори

Мужчина тихо заплакал. Анна пальцами ног толкнулась к двери и выплыла в коридор, на поиски уцелевших среди бойни.

Вот этого эсхатологи никогда не рисовали на своих картинках.

Они любили изображать праведного Бога, карающего грешный человеческий род. Охотно изображали избранников божьих, из безопасности взирающих, как мир убеждается в их правоте. А вот как это будет, не показывали. Не показывали, как плачут люди, раздавленные и умирающие в луже, вытекшей из их тел. Молодых ребят, превращенных в груду мяса. Женщину, разрезанную пополам, потому что в момент катастрофы она спускалась в люк.

Вот это — Армагеддон. Так он выглядит. Кровь, раны и крики о помощи.

На скрещении коридоров у Анны кончились силы. Боль не давала двинуться с места. А на все четыре стороны тянулись приметы насильственной смерти. Это было слишком. Анна на несколько минут зависла в пустоте — а потом ее тихо отнесло к стене и прижало. Движение. Корабль пришел в движение. Очень медленно, но достаточно, чтобы прижать ее к стене. Оттолкнувшись, она снова всплыла. Значит, ускорения больше нет.

Поняв, что интерес к маневрам корабля — всего лишь попытка психики отвлечься от реальности кругом, Анна снова расплакалась. Мысль, что она не вернется из этого рейса, была слишком тяжела. Впервые ей представилось, что она больше не увидит Нами, не вдохнет запах ее волос. Не поцелует Ноно, не заберется к ней в теплую постель, не обнимет. Эта мысль оказалась мучительнее боли. Анна не утирала слепивших глаза слез. Так казалось лучше. Лучше было ничего не видеть.

Что-то схватило ее сзади, развернуло, и она напряглась, предчувствуя новые ужасы.

Это была Тилли.

— Ох, слава богу! — Тилли крепко обняла Анну, взметнув новую волну боли в плечах. — Я зашла к тебе, а там на стенах кровь, и тебя нет, и прямо перед дверью мертвец…

Не в силах ответить на объятия, Анна коротко прижалась щекой к щеке Тилли. Та отстранилась на вытянутую руку, но не выпустила подругу.

— Ты как?

Она смотрела на ссадину на подбородке.

— С лицом ничего, просто ободрала. Плечам хуже, я почти не могу шевельнуть руками. Надо позвать помощь. Алонсо Гусман тяжело ранен. По-настоящему тяжело. Ты поняла, что случилось?

— Пока не видела никого, кто бы понимал, — покачала головой Тилли, поворачивая Анну из стороны в сторону и критически оглядывая. — Пошевели руками. Так, согни в локтях. — Она ощупала плечи подруги. — Вывиха нет.

— Был, на секунду. — Анна задохнулась от боли. — И все остальное болит. Но надо спешить.

Тилли, кивнув, потянула с плеча красно-белый ранец. Внутри оказались десятки пластиковых пакетов с черными буквами инструкций. Тилли достала несколько штук, прочитала и положила обратно. Нашла наконец нужный, ободрала упаковку и вынула три шприц-тюбика.

— Это что? — спросила Анна, но Тилли уже уколола ее тремя сразу.

Анну омыла волна блаженства. Боль в плечах прекратилась. Ничего больше не болело. Даже страх никогда не увидеть родных отдалился и уменьшился в размерах.

— Я спала, — рассказывала Тилли, забрасывая ампулы в ранец, — а проснулась — на меня словно автопогрузчик наехал. Думала, ребра полопаются, и дышать не могла. Вот я и откопала это из аварийного шкафа в каюте.

— А я и не подумала туда заглянуть, — с удивлением призналась Анна. Она смутно помнила, как глушила ее боль, но сейчас-то ей было прекрасно, как никогда. Она чувствовала себя умной и бодрой. Как глупо — при аварии и забыть об аварийном запасе. Ей хотелось надавать себе пощечин за глупость. Тилли опять держала ее за руки. Зачем это? Им надо спешить. Найти врачей, послать их к поэту.

— Эй, детка, — обратилась к ней Тилли, — пережди секундочку, пока первый кайф схлынет. Я целую минуту пыталась воскресить красный фарш, пока прочухала, что не в себе.

— Что это? — Анна повертела головой, отчего лицо Тилли расплылось перед глазами. Та пожала плечами.

— Военная аптечка. Наверное, амфетамины и обезболивающие. Противовоспалительное я тебе тоже вколола на всякий случай.

— Ты врач? — восхитилась Анна.

— Нет, но прочитать инструкцию на упаковке способна.

— Хорошо, — серьезно закивала Анна, — хорошо.

— Пойдем, поищем, не разобрался ли кто, что тут творится. — Тилли потянула Анну по коридору.

— А потом мне надо будет найти своих, — сказала Анна, послушно двигаясь за подругой.

— Ты что, еще не соображаешь? Ноно с Нами дома, в Москве!

— Нет, не то. Моих прихожан. Криса, и еще одного парня, и десантницу. Она злая, но, по-моему, я могла бы ее разговорить. Надо их разыскать.

— Пожалуй, я вколола тебе слишком большую дозу, — вздохнула Тилли. — Ладно, и их найдем. Но сперва поищем, кто бы нам помог.

Анна вспомнила поэта, и по щекам снова хлынули слезы. Она чувствовала грусть — значит, наверное, действие лекарств заканчивалось. В этой мысли мелькнуло сожаление.

Тилли задержалась у схемы палубы, повешенной рядом с черной оглохшей панелью связи. «Конечно, на военном корабле все предусмотрено», — подумалось Анне. Предусмотрено, что при попадании снаряда оборудование может отказать. И от этой мысли ей стало грустно. Сохранившийся где-то в глубине рассудок подсказывал, что ее качает на волнах наркотического опьянения, но справиться с настроением было не в ее силах. Анна снова заплакала.

Тилли ткнула пальцем в схему:

— Отдел безопасности.

Она опять потянула Анну за собой по коридору. Через два поворота они попали в маленькую комнату, забитую людьми, оружием и работающими компьютерами. Мрачный немолодой мужчина с сединой в волосах подчеркнуто не замечал женщин. Остальные четверо в этой комнате были моложе, и они тоже не поднимали голов.

— Первым делом откройте С-тридцать пять, — приказал старший двум молодым мужчинам, парящим слева от него, и указал на карту. — Там полно цивильных.

— Медперсонал? — спросил один из молодых.

— Свободный отсутствует, да и в том камбузе нет амортизаторов. Там всё в кашу, но лейтенант велел проверить.

— Есть, — ответил молодой и вместе с напарником вылетел из комнаты, мельком глянув на Анну с Тилли.

— Вы двое прочесывайте коридор, — приказал старший оставшимся в комнате матросам. — Собирайте, если есть что собирать, снимайте на видео и соскребайте, если нечего. Все сведения посылайте в рубку в срочном порядке. Ясно?

— Так точно, — отозвался один, и оба выплыли в дверь.

— В двести девяносто пятой человек нуждается в помощи, — обратилась к офицеру Анна. — Тяжело ранен. Он поэт.

Безопасник отстучал что-то на своем терминале и ответил:

— Есть, поставлен на очередь. Медики доберутся до него, как только освободятся. В офицерской столовой организован временный спасательный пункт. Вам, леди, я предлагаю немедленно отправиться туда.

— Что это было? — спросила Тилли, вцепившись в захват для рук, словно подчеркивая, что никуда не сбирается уходить.

Анна дотянулась до первой попавшейся опоры — это оказалась оружейная стойка. Офицер с ног до головы оглядел Тилли и, как видно, решил, что лучше ответить, а то не отвяжется.

— Чтоб я знал! Затормозились намертво меньше чем в пять секунд. Все травмы вызваны перегрузкой. То, что нас схватило, вцепилось только в обшивку, а на содержимое корабля ему плевать.

— Изменения в медленной зоне? — спросила Тилли. Анна посмотрела на оружие в стойке. Она уже лучше владела собой, но мысли все еще неслись вскачь. Здесь было полно самых разных пистолетов. Больших, тяжелых, с толстыми стволами и плоскими магазинами. И поменьше, какие показывают в полицейских боевиках. И на отдельной стойке — тазеры, как у нее на Европе. Нет, у нее был немножко другой, эти — военного образца. Серые, узкие, опасные на вид, и аккумуляторные гнезда заметно больше. Хоть и задуманы как нелетальное оружие, а выглядят угрожающе. Тот, что был у Анны дома, напоминал маленький фен для волос.

— Не трогайте, — сказал офицер, и только тогда Анна заметила, что тянется к оружию.

— Значит, чертовски много потерь, — сказала Тилли, и Анна поняла, что пропустила часть разговора.

— На «Принце» — сотни, — согласился офицер, — и разогнаться до прежнего максимума не светит. Некоторые корабли попытались. Связи с ними больше нет.

Анна разглядывала работающие в кабинете терминалы. Сообщения об ущербе, сводки, приказы — она мало что в этом понимала. Почти все в сокращениях или зашифровано. Военный жаргон. На одном маленьком мониторе сменялись изображения людей. Анна узнала Джеймса Холдена с клочковатой бородкой. Извещения о розыске? Остальные были незнакомы, пока не появилась модель девушки, которую помощница Холдена, Наоми, обвинила в диверсии.

— Может, это девушка из космоса, — вырвалось у Анны. Она плохо понимала, что говорит, и с трудом сдерживала истерический смешок.